Маруся Хмельная - Будь моей няней

— Из чего вы ее делаете? — уточнила Амарэтта. — Из дохлых кошек?

Маджента обиженно фыркнула, закрыла банку и хотела убрать ее, но дядюшка Бонборино схватил ее за руку.

— Нет-нет, отдайте мне! Я уверен, что ваша мазь мне поможет. Все, что сделано вашими чудесными ручками, должно приносить только пользу и облегчение.

Тетушка Амарэтта демонстративно чихнула, зажмурилась и закрутила головой. Но дядюшка Бонборино не позволил ей возмутиться и выхватил лопух.

— Спасибо, любезная Амарэтта. Как приятно, когда о тебе заботятся добрые и милые дамы.

Он проворно намазал колено вонючей мазью, прилепил сверху лопух и опустил штанину.

— Я уже чувствую улучшение, — заверил Бонборино, ковыляя к стойке.

Но граф Мармелайд еще не успел уехать, как случилось то, чего я опасалась после разговора с Розамундой. Как я потом узнала, эта вертихвостка, воспользовавшись тем, что граф отбыл на целый день в академию, договорилась с девочками, что каждый занимается своими делами. И отправилась на свидание с учителем танцев, которого уже успела нанять. Вернее, он подкатил к ней со всем своим обаянием, она не устояла, наняла его к дочерям графа, да к тому еще и закрутила с ним интрижку.

Пока она гуляла и флиртовала с этим ловеласом, предоставленные сами себе младшие девочки пошли купаться в пруду на территории сада. Погода в тот день стояла жаркая, и Мирелла отказывалась выходить из воды, не слушая приказов Надины и Ливии. Она плескалась, играла, с удовольствием отдаваясь прохладе воды. И вылезла только тогда, когда аппетит победил желание купаться.

Вечером у малышки начался жар. Ей стало так плохо, что вызванный семейный доктор велел везти ее в лечебницу. И всю ночь доктора боролись за ее жизнь, у нее началось воспаление легких.

Об этом я узнала от самой Розамунды, в слезах и соплях появившейся утром на пороге моей квартиры.

— Меня уволили! Уволили! — рыдала она.

А я еще, не зная подробностей, начала ее утешать. Пока не узнала причину.

— Богиня! Да как же так можно, Рози! Ты рыдаешь, что тебя уволили, тогда как жизнь Мири сейчас в опасности! Как ты могла оставить девочек одних?! Тебе ведь доверили детей! Где Мири?!

Я примчалась в лечебницу, где у палаты Мири меня поймал бледный и осунувшийся граф. Если мне в последнюю встречу показалось, что он выглядит плохо, то сейчас на нем лица не было.

— Куда вы так спешите, Имма? — остановил он меня.

— Как Мири? Я только что узнала от Розамунды! Мне так жаль…

— Чего? Того, что вы уверяли, что ей можно доверять?

— И это тоже… я правда так думала… Неужели вы думаете, что я стала бы вас уверять в этом, зная обратное?! — возмутилась я.

— Ради того, чтобы помочь подруге? Почему нет?

— Нет! Я бы не стала рисковать девочками! — Моему возмущению не было предела. — Что с Миреллой? Как она? — поторопила я его с ответом.

Взгляд графа смягчился.

— Ее жизнь вне опасности. Но последствия болезни пока спрогнозировать трудно…

— Богиня! — осенила я себя знаком богини. — Я помолюсь за нее. Можно ее увидеть? Пожалуйста!

Граф в нерешительности покусал губы и ответил отказом:

— Нет, Имма. Сейчас не лучший момент. Элли обижена на вас и вряд ли захочет видеть. А ей сейчас противопоказаны сильные эмоции. Любые.

— Хорошо, вы правы. А почему… Элли обижена на меня? — назвала я девочку, как привычно графу.

— Она услышала мой разговор с Памелой. Та просила, чтобы место гувернантки я отдал вам. Я сказал, что предлагал вам, но вы отказались, не захотели нянчиться с такими противными девчонками. Что если бы они вели себя хорошо, возможно, у них уже давно была бы хорошая гувернантка… Что они сами виноваты в том, что не смогли наладить отношения со всеми, кто приходил…

— Да как вы могли! — Гнев мой требовал стукнуть графа по его пустой башке прямо сейчас.

— Но разве это не так, Имма? — пронзил меня своими синими глазами граф. — Разве вы не отказались потому, что у меня трудные девочки, с которыми не так легко справиться? Разве бы на ваше решение не повлияло, если бы они были послушными, кроткими и воспитанными? Вы просто не захотели приложить душевные усилия…

— Да что вообще вы обо мне знаете, чтобы так рассуждать! — прервала я его, кипя от гнева.

Нет, граф точно заслуживает пару ударов моего кулака по его темечку. Как раз по размерчику.

— Ничего не знаю, вы правы. Просто доверился интуиции дочерей. И ошибся. Что вы вообще здесь делаете? Вы дали мне четкий отказ, который не подразумевает двоякого толкования.

— И я передумала! Я иду к вам в гувернантки, — выпалила я.

Граф удивленно вскинул брови и сверлил меня своими синими глазами, которые вызывали во мне беспокойство. Они напоминали море перед бурей, когда непонятно, пронесет мимо или сметет шквалом своего урагана.

— Если предложение еще в силе, — сглотнула я под его пронизывающим взглядом.

— Сейчас вам придется еще труднее, чем когда я предлагал. Так как девочки оскорблены вашим отказом.

— По вашей вине! Зачем было так говорить?! — представила я реакцию девочек и чуть не расплакалась.

— Вам не кажется, что начинать собеседование при приеме на работу с обвинений в адрес работодателя — не лучшая тактика? — усмехнулся граф. — К тому же я хоть и сказал все другими словами, но, по сути, ведь вы имели в виду именно это.

— Ваши слабые умственные способности в настоящую минуту извиняет ваше нервное напряжение в последнее время. Я сказала, что у меня нет опыта и профессионализма для такой сложной задачи.

— И желания.

— И желания тоже, да.

— И что из этого появилось за последнюю неделю? — выразительно поднял брови граф.

— Только желание, — вызывающе посмотрела я ему в глаза.

— Можно узнать, почему вдруг?

Потому что дети не должны отвечать за ошибки взрослых. Со мной ребенком подло поступили взрослые. А сейчас я, будучи взрослой, решила так поступить с детьми. Но это несправедливо по отношению к ним. Это другая история, не моя.

Но графу я этого не скажу.

— Я чувствую часть своей ответственности и вины за то, что случилось с… Элли. Ведь я просила и девочек, и вас довериться Розамунде.

Граф еще немного посверлил меня взглядом и сказал в сторону:

— Хватит прятаться, Памела, выходи. И решение будет за тобой. Берем мы Имму или нет?

Я растерянно оглянулась. Словно из стены появилась Надина, подошла к отцу, взяла за руку и исподлобья на меня смотрела. Да, несмотря на разный цвет глаз, тяжесть взгляда у них наследственная.

— Магия невидимости? — охнула я, вопросительно посмотрев на графа.

— Нет, маскировки, — усмехнулся тот. — И это не все сюрпризы, мэлл Имма… Лимманн. Так что спрошу еще раз. Вы уверены, что хотите стать гувернанткой моим дочерям? — выделил он слово «гувернанткой», намекая на то, какое определение я дала этой должности и что в нее вкладываю в нашем с ним разговоре.