Иван Воронов - Хроника Чернокнижника

В заведении находилось много народу: воры, убийцы, пьяницы… впрочем, какое место, такие и посетители. Звучала громкая музыка: местные барды изо всех сил старались играть, а в ответ им кидали монеты и угощали выпивкой. Такова жизнь музыкантов — быть шутом на потеху публики. Проходя мимо, странник заметил какого-то старика, курящего трубку, облокотившегося на столб. Его посетило ощущение, что он за кем-то следил, или же это просто дряхлый старик, которого уже давно не интересуют пьянки и дебоши. Дедуля просто по привычке приходит сюда, чтобы хоть как-то скоротать своё время. Только незнакомец оторвал глаза, как к нему подбежали две девушки: все растрёпанные и слегка чумазые, с большими голубыми глазами, заостренными ушками, в которых болталась пара золотых сережек. Их одежда слегка прикрывала грудь и бедра. Парочка хихикали и предлагали пройти к ним в укромное место, расслабиться и провести хорошо время, но как только они увидели лицо путника, тут же отскочили в сторону; на их лице отражался легкий испуг. Поджилки затряслись, а кожа стала ещё бледнее. Парочка попятилась назад и убежала к себе, лишь бы не видеть это чудовище.

Подойдя к стойке, где хозяин разливал пинты эля, странник уселся неподалеку от компании гоблинов. Мерзкие и уродливые твари, чуть ли не кричавшие на всю таверну, как они удачно сходили на очередное «грязное дельце» и провернули его. Но на самом деле — это падальщики, которые могут заниматься лишь мелким воровством и мошенничеством. На них никто обычно не обращает внимания и не воспринимает всерьёз, но и никто не связывался, так как можно было с лёгкостью нажить неприятностей, получить удар в спину в подворотне, либо быть похищенными такой компанией полуросликов. Да и кто знает, что они делают с жертвами в своих тёмных сырых подвалах и канализациях.

Путник сел за стойку и снял капюшон, положив подсумок рядом с собой.

Перед ним стоял толстый мужик, с тёмной, густой и пышной бородой, местами заплетённой в косички. Тёмно-красного оттенка лицо, а глаза бурого цвета со слегка желтоватыми белками, явно говорящих о том, что он большой любитель выпить. Рыжий фартук из кожи с глубокими карманами из которых торчали ручки ножей, придавали образ мясника, который одним махом отрубал головы тушкам животных и играючи потрошил их.

— Приветствую, путник. Чем обязаны таким присутствием? Могильник у нас в северной части города, — нахмурив брови, сказал хозяин.

— Доброго времени суток. Я здесь проездом. Хотелось бы перекусить. Это возможно сделать в вашем заведении? — переводя на него глаза, спросил незнакомец.

— Опарышей с забродившим элем у нас не водится, — усмехнувшись, подметил здоровяк.

— О нет. Курицу, кусок хлеба и воды будет достаточно. Пожалуйста, — странник опустил глаза в стойку и тяжело взглотнул, ожидая свой обед. Хозяин заведения ничего не ответил, лишь развернулся и взяв грязную тарелку, небрежно кинув на неё кусок недоваренной, плохо ощипанной курицы. Свежий хлеб он так же не стал переводить на мертвяка и кинул черствый заветренный кусок. Вода и вовсе была мутной, кажись пойло для лошадей было более прозрачной, чем это.

— С тебя три акселя, и жри быстрее, а то кое-кто уже косо на тебя смотрит, а мне не нужны проблемы из-за тебя, — слегка повысив голос и ещё сильнее нахмурив лицо, сказал толстяк.

Путник ничего не ответил. Он положил три акселя и, слегка покрутив головой, чтобы осмотреться, взял еду и направился к свободному, одиноко стоящему в самом углу столу. Всё это время за ним наблюдал один из гоблинов, который уже был навеселе. Его товарищи продолжали бурно обсуждали налёт, но этот видимо был из тех, кто любил встревать в разного рода разборки или затевать драки. Злоба душила его изнутри: глаза наливались кровью, руки тряслись и всё сильнее сжимали кружку эля. А все потому, что путник являлся нежитью, или, как их любили называть, мертвяком. Они пользовались дурной славой. Чернокнижники, демонологи, слуги Танатоса — все эти понятия были присущи служителям тьмы.

Мужчина поставил возле себя подсумок, скромно присел за стол и принялся за трапезу. Ел размеренно и не спеша. Сидя на бочке, он держал строгую осанку, ощипывал кусочек мяса за кусочком и ел маленькими порциями, словно благородный дворянин или граф. В этот момент задира-гоблин ударил кружкой об стол и воскликнул:

— Я не желаю находиться в одном месте с каким-то трупоедом, этим демоническим отребьям, сидящем за тем столом! — кривым пальцем забияка указал на незваного гостя.

— Да оставь ты его, Криж, — пробубнил ему один из гоблинов. — Пусть сидит, жрёт свою падаль, а мы ещё выпьем и пойдем по девочкам, а то уже невмоготу.

— Ну уж нет, либо он сваливает, либо я ему помогу, но уже по-своему.

Резко встав, уродец положил руку на оружие и стремительно направился в сторону путника. Дружки пытались его остановить, но охмелев от выпивки не смогли ничего предпринять. Не отрывая глаз и не обращая внимания на окружающих, он подошёл сзади и, выхватив кинжал, резко воткнул его перед путником. Тот замер, положил кусок мяса на тарелку и проглотил остатки.

— Ну что, нежить, сам свалишь, или вынести тебя вперед ногами отсюда? — вполголоса проговорил он путнику на ухо.

— Мне не нужны неприятности, я лишь хочу поесть и уйти отсюда, — мужчина положил руки на стол и сосредоточился. Сердцебиение замедлилось, а слух обострился.

— Ха-ха, насчёт спокойно — это я не могу тебе обещать, — ехидно ответил гоблин.

— У тебя есть ещё шанс отправится к своим друзьям и продолжить праздновать, но времени мало, я бы сказал, совсем нет, — в его голосе звучала легкая угроза, но в то же время ни один мускул не дёрнулся на лице.

— Ах ты, падаль, вздумал угрожать мне?! Сейчас я отправлю тебя к твоим праотцам и твоей матери-шлюхе! — прокричал уродец.

Схватив резко нож, полурослик замахнулся на обидчика, он сделал это так быстро, что можно было подумать, будто лезвие уже достигло цели, но вдруг незнакомец моментально развернулся вокруг себя и левой рукой перехватил удар уродца, повалил того на стол. Потасовка привлекла посетителей, и они начали окружать место схватки. Медленно достав клинок из-за спины, мужчина приложил кончик орудия к горлу. На лице гоблина появился ужас, руки задрожали, ладони вспотели, и казалось, будто он сейчас потеряет сознание.

— Теперь ты не такой смелый, маленький забияка, — дьявольский взгляд пронизывал беспомощное существо, подавляя его не только физически, но и морально.

— Что ты теперь мне скажешь? Я могу прямо сейчас забрать твою душу, отправить её в мир мучеников, где её будут истязать тысячелетиями, — странник слегка надавил на горло. Из небольшой ранки пошла алая струйка крови, покрывая лезвие ножа. Это жалкое существо не промолвило ни слова, он в буквальном смысле смотрел на свою смерть.