Наталья Владимирова - Несказка для попаданки

Больше ни о чем я спрашивать не собиралась, но Альва заговорила сама:

— Мне иногда приходит в голову вопрос: как бы сложилась жизнь, не приди я сюда? Ведь в своем мире у меня будущего точно не было. Чуть больше гола назад я стала подумывать о… самом страшном.

— Не может быть! — ахнула я. — Ты ведь и жизни-то еще не видала.

— Ну как сказать… Хорошей не видала, а вот грязи вдоволь нахлебалась.

— Почему же тогда ты не рада, что здесь очутилась?

— Я не то чтобы не рада… Конечно, делить комнату с несколькими девушками намного приятнее, нежели каждую ночь прятаться в кладовке, лишь бы не попасться на глаза родителям или их приятелям. Стабильная работа, сытая жизнь и уверенность в будущем лучше голодного существования и знания, что рано или поздно тебя изнасилуют какие-нибудь уроды в пьяном или наркотическом угаре. Перемены со мной произошли хорошие, это да.

— Так в чем же дело? — не могла я понять, к чему клонит Альва.

— Эту сытую и спокойную жизнь счастливой не назовешь. — Она немного помолчала, прежде чем признаться: — У меня здесь никогда не будет семьи или ребенка. А именно в большой и дружной семье я вижу для себя счастье.

— При переходе появляется бесплодие?

Несколько минут Альва пыталась вникнуть в сказанное мной, а потом горько усмехнулась:

— Дело не в переходе.

— В чем же?

— Посмотри сама, кто нас окружает. Я имею в виду мужчин. Кто?

— Студенты и преподаватели.

— Первые — сыночки богатых и влиятельных родителей, которые ни за что не допустят свадьбы с прислугой. Вторых мало, в основном старые, и женщинами не особо интересуются. Вот и остается кувыркаться в постели с теми, кому не хватает женской ласки. Но к беременности эти отношения не приведут — академия зачарована от подобных… проблем.

— А за пределами академии разве попаданцев на работу не берут?

— Не знаю. Я не была нигде. Вдруг там намного хуже, чем здесь? Из академии могут выйти лишь одаренные, как, впрочем, и зайти, поэтому даже слухов о жизни вне замка никаких нет.

— Но я слышала, что некоторые учителя и лучшие выпускники, вызвавшие хани, способны провести…

— Способны. Но разве эти снобы пошевелят хоть пальцем ради кого-то, кроме себя любимых?

— Грэхх не такой, — встрепенулась я.

— Не знаю, — пожала плечиками Альва, — возможно, не такой. Будущее покажет.

— Послушай, — решилась я, — когда мы с Грэххом будем отсюда уезжать, то и тебя заберем, хочешь?

— Не думаю, — чуть улыбнулась девочка.

— Но почему же?

— Давай после новогоднего бала об этом поговорим?

— Хорошо, — не стала я давить. Не к спеху, пообщаемся позже. Заодно и мнение Грэхха по этому поводу узнаю.

Дальше мы с Альвой перебрасывались односложными фразами. Не потому, что между нами возникло отчуждение или неприязнь, просто после разговора обеим хотелось побыть наедине со своими мыслями. Как только девочка закончила колдовать над ванной, я отпустила ее, велев отдохнуть и вернуться ко мне к завтраку. Сама же погрузилась в нежную пену и теплую воду. Но отдых получило лишь чело, на душе было пакостно.

Пытаясь найти точку опоры после неприятного общения с Лорном, я невольно затронула тему, о которой, как выяснилось, ничего не хотела знать. Существование в этом мире других попаданок с Земли. Нет, пришельцам из иных миров тоже наверняка несладко приходилось, но их менталитет мне чужд, а потому и искреннего сочувствия та же Белоснежка не вызывала. А вот жизнь в академии Альвы, Ольги, Глафиры, Марии и мамы Лены мне сейчас казалась беспросветной и тоскливой. Стены старинного замка уже не будили жгучего любопытства и восторга, ассоциируясь отныне с тюрьмой, с той лишь разницей, что на волю иномирянки не особо стремятся, страшась неизвестности.

М-да. Не тем я заняла голову в попытке отвлечься от жестокой тоски по Грэхху. Не тем. Зло ударив по пенной воде ладонью, я заметила что-то странное, а приблизив руку к лицу, вздрогнула. На фаланге пальца, где ранее было кольцо, красовалась серебристая татуировка. Незнакомые символы таинственно поблескивали при свете магических шаров.

Что это?!

Я принялась усердно оттирать рисунок, но он, как назло, сверкал все ярче на расцарапанной мной и покрасневшей коже.

Что же происходит?! Мое волнение разыгралось не на шутку. Я принялась вспоминать, видела ли тату на пальцах других хани, однако в подобном взбудораженном состоянии мне это никак не удавалось. Да смотрела ли я вообще на чужие руки? Вряд ли.

Наскоро вытеревшись полотенцем, я выскочила из ванной и столкнулась с Грэххом. Мне показалось или он действительно пытался покинуть собственные апартаменты незамеченным, крадясь к двери на цыпочках?

Ясмина! — радостно воскликнул он, заметив меня. — А я был уверен, что ты давно спишь. Вот, зашел переодеться. Не хотел тебя беспокоить, но ты, оказывается, еще и не ложилась?

От сердца сразу отлегло. Конечно, показалось. Ну как я могла что-то недостойное подумать про Грэхха? Зачем ему красться в собственных покоях? Только чтобы не потревожить меня…

— Да… в общем… ванну принимала, — пролепетала я, мигом растерявшись в его присутствии, чем вызвала довольную улыбку на красивом лице.

— Я так рад видеть тебя, — промурлыкал он и прикоснулся мягкими губами к тыльной стороне моей ладони.

И мы дружно уставились на татуировку.

Не знаю, куда делось кольцо, — принялась оправдываться я, — вроде было-было, а потом раз — и исчезло. И вот теперь татуировка. Не смывается совсем. Я правда ничего не делала!

Грэхх заключил меня в объятия и успокаивающе прошептал на ухо:

— Все хорошо, рыбонька, не нужно волноваться. Это магия. Знак того, что наш мир принял тебя. Сняв кольцо, ты могла нечаянно оказаться в любом из миров, но теперь подобною не случится.

Меня окатило кипятком страха. В любом из миров? А раньше предупредить нельзя было? Меня столько раз склоняли снять колечко!

Грэхх коснулся губами моего виска, и возмущение испарилось. Когда ему думать еще и обо мне? Сессия же. Как только бедненький ноги таскает! Вон, никак похудел даже.

— Ну я побежал, девочка моя, у меня еще масса дел!

— Да, конечно.

Он с трудом разжал мои непослушные пальцы, которые вцепились в его одежду, и моментально исчез за дверью. Я осталась стоять посреди комнаты и бездумно стирала со щек влагу. Кстати, откуда она? Неужели я плачу? Надо же. Вот вроде все хорошо, даже прекрасно, можно сказать — мечта исполнилась, а счастья не ощущается. Разве так бывает?

К моему жгучему сожалению, последующие наши редкие встречи до самого новогоднего бала оказывались невероятно короткими, а ласки и поцелуи спешными. При этом я замечала за собой, что привязываюсь к Грэхху все сильнее. С каждым днем разлуку переносить становилось не просто труднее, а мучительнее. Меня в буквальном смысле ломало, и отвлечься от чудовищных страданий — бессмысленных, я это прекрасно понимала, ведь после праздника Грэхх обещал быть безраздельно моим — требовалось в обязательном порядке.