Наталья Владимирова - Несказка для попаданки

— Мы не бродяжки! — возмутилась я коварной формулировке. — То, что у нас с собой не нашлось документов, вовсе не говорит…

— Ты на себя смотрела? — обидно хохотнул тот, что привел нас в участок.

Чертыхнувшись про себя, я взглянула на свой наряд. Старое рабочее платье. Подол местами потерся, местами прохудился. Вот что мне стоило надеть темно-синее платье на выход? Когда я успела обабиться и собственный внешний вид перестал меня заботить? Скосила глаза на Хвостика. Тот в новых одежках, накануне купленных ему Антом, выглядел очень даже прилично.

— Не важно кто как выглядит, — заупрямилась я.

— Еще как важно, — отрезал полисмен.

— Но не у всех есть деньги прибарахлиться.

— Так и нечего тогда соваться на Верхнюю террасу. Там даже прислуга обходит подобных оборванок, как ты, за версту.

— Я… я буду жаловаться…

Щеки опалило жаром стыда. М-да. Осталось перестать ежедневно причесываться и мыться, чтобы уж совсем точно сойти за нищенку. А ведь у меня есть деньги, и немалые.

Точно! Деньги! Как же я сразу не додумалась дать взятку?

— В общем, вместе со всеми пойдут. В приюте скромные, покладистые девки нужны, а эта с норовом как раз под плетку да в каменоломню только и годится.

Я как раз открыла рот, чтобы предложить договориться полюбовно, судорожно нащупывая кошель в складках платья, когда в участок ввалился запыхавшийся… Рыжик. На ярко-розовой коже вызывающе темнели веснушки, а губы сжались в белесую нитку. Мазнув взглядом по тому месту, где стояли мы с Хвостиком, он бросился к полисмену за столом.

— Мэд! Помогите! — заголосил он, будто припадочный. Сестра! Моя сестра пропала!

— Успокойтесь, уважаемый, — важно пробасил мужчина. — И для начала предъявите документы.

Я обмерла, представляя, как Анта сейчас упекут за решетку или еще хуже — вместе с нами на каменоломню. Но парень не моргнув глазом вынул из-за пазухи какие-то свернутые листы бумаги.

— Анталиус Сорн, — прочел полисмен. — Так, и что же у вас случилось, Сорн?

— Моя сестра ушла утром и до сих нор не вернулась, — с отчаянием произнес Ант, заламывая руки. Вот артист! Ему бы на театральных подмостках выступать.

— Сколько сестре лет? Где родители? Почему пришли не они? — забросал его вопросами мужчина.

— Сестре двадцать два. Родители умерли, поэтому прийти не смогли.

— Как умерли? Их кто-то убил? Сестра? А потом сбежала?

М-да, у кого-то работа знатно смешалась с буйной фантазией.

— Нет, что вы! Два года назад умерли. А сестра этим утром ушла. И… — парнишка сделал эффектную паузу, — пропала!

— Че-е-его-о-о-о?

Оба полисмена глупо вытаращились на Анта.

— Сестра, говорю… — захныкал Рыжик.

— Не глухой, — оборвал его тот, что за письменным столом, — слышал. Какого, спрашивается, топинамбура мы будем искать загулявшую телку? Может, в магазине где застряла или у любовника. Мало ли где женщины пропадают. До ночи вернется еще! А вы, уважаемый, — последнее слово мужчина прямо-таки выплюнул, — шли бы отсюда да не отвлекали от работы занятых людей.

— Вы не понимаете! Она того… — Ант покрутил пальцем у виска, намекая на невменяемость сестры.

Это я «того»? Ну, подожди, дорогой, ты у меня еще попляшешь!

— Еще и братца младшего с собой прихватила. Вот где их теперь искать?

Парень отвернулся от мужчин, вроде как скрывая слезы.

— Ну… — растерянно начал полисмен, с тоской прикидывая, сколько времени уйдет на поиск сумасшедшей.

Но Рыжик его перебил:

— Сестра! Мина!

— Где?! — встрепенулись полисмены, обрадовавшись, что не придется разыскивать по всему городу непонятно кого.

— Да вот же! Мина, ты разве меня не узнаешь?

Я стояла с идиотской улыбкой под приделом взглядов и хлопала глазами, не зная, как следует вести себя. У меня талантов, подобных Рыжику, отродясь не было.

— Хвейд! Ты в порядке? — бросился Ант к Хвостику.

— Хвейд? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Вот видите?! — горестно возопил «несчастный братец». — И так постоянно! То себя не помнит, то нас с братом.

— Чет не похожи на родственников, — ехидно кинули реплику из соседней камеры.

— А ведь и верно, — подхватили полисмены, разглядывая огненно-рыжие волосы и высокую худощавую фигуру Анта, коренастость и темные кудряшки Хвостика, а затем переводя взгляды на меня — ничем не примечательную шатенку.

— Да тут такое дело, — замялся Рыжик. — Мамка у нас три раза замуж выходила… Ну и… ничего удивительного.

В камерах послышался гогот.

— Прекратить балаган! — пришел в себя один из полисменов и хлопнул ладонью по деревянной столешнице. — Если ваша сестрица того… этого… документы на нее все равно должны быть. То, что она бродит где ни попадя, да еще без документов, оно понятно. Но у вас-то имеются ее документы?

— Конечно, имеются! — совершенно искренне обрадовался Ант и принялся рыться за пазухой.

Я с замиранием сердца следила, как он морщил лицо, выуживая бумажки, перелистывал их и сосредоточенно читал.

— Вот! — наконец гордо шлепнул он на стол свернутые в несколько раз листы. — И на братца, и на сестру.

Оба полисмена принялись усердно вчитываться в каллиграфические строчки, передавая друг другу пресловутые «бумаги». Но, судя по их удивленным физиономиям, никаких зацепок для замечаний не нашли.

— С вас, Анталиус Сорн, серебрушка — штраф за кражу яблок, — наконец сказал тот, что сидел за столом.

— Чего? — не смогла я сдержать возмущения от творящейся несправедливости. — Хвостик взял одно-единственное разнесчастное яблочко! Да и то с земли!

— За сопротивление закону — пять медяшек…

— Как вам не стыдно!

— И за оскорбление стражей правопорядка, — продолжал подсчитывать, словно торговец на рынке, полисмен.

Я потеряла дар речи. А Рыжик, заслонив меня спиной, без каких-либо эмоций споро отсчитал требующуюся сумму.

— Мы вас не задерживаем. Доброго вечера, уважаемый, — холодно сказал полицейский и сгреб монеты в стол, а другой, уже не обращая на нас никакого внимания, принялся выводить и загружать в карету заключенных из оставшихся камер.

Рыжик, подхватив меня под локоть, а Хвостика за шкирку, поволок нас на улицу.

— Что за?.. — начала было я, но осеклась, поймав предостерегающий взгляд Анта.

— Не здесь, — только и сказал он, запихивая нас в стоящий поодаль наемный экипаж.

Лишь отъехав от участка на приличное расстояние, он выдохнул с облегчением. И тут же накинулся на меня:

— Тебе чего вздумалось спорить с представителями власти? Или действительно с разумом попрощалась?

Я опешила от подобного напора, но Ант, похоже, и не ожидал от меня ответа, а просто выпускал нар и скопившееся напряжение.

— Нет, это надо додуматься! Да еще и в участке, откуда не сбежать, пока сами полисмены не отпустят.