Ирина Успенская - Диктатура Евы

— Скажите, а куда в обычной жизни отправляют сирот?

— Если нет родни? — уточнила женщина. — В крупных триптах есть специальные службы. При госпиталях. Когда Ульям служил, я работала в одном таком приемнике. Деток постарше отправляют в обители или в услужение в богатые семьи. В больших городах есть ночные приюты, куда дети могут приходить ночевать и ужинать, там же можно получить направление на обучение в гильдию.

— Звучит не очень оптимистично.

— Трипта делает все возможное, — без улыбки заявила Эка. — Но не всегда возможное — это все.

— Мы с мастером Ульямом планируем открыть на базе нашей оздоровительной лечебницы училище по подготовке персонала. Может быть, при нем создать интернат для одаренных сирот? Дети будут жить под присмотром воспитателей, учиться и покинут стены заведения, уже имея профессию.

Матушка Эка долго молчала, глядя на Еву с нечитаемым выражением, а потом коротко спросила:

— За чей счет?

— Раз это будет на территории крепости и под моим патронажем, то подозреваю, что первое время за мой, а дальше придумаем, как нам обогатиться.

— Дети будут работать?

— Дети будут учиться, — твердо ответила Ева.

Эка еще немного подумала, а потом решительно кивнула.

— Я согласна возглавить этот приют. Как вы сказали? Интернат? К утру я изложу мысли по этому вопросу и завтра предоставлю вам расчеты. У меня есть на примете пара достойных женщин. Это хорошее дело, Сестра одобрит. Да и мне, если честно, уже до зубовного скрежета надоело заниматься всякой ерундой, — и она неожиданно слегка улыбнулась.

Эта немного застенчивая улыбка омолодила лицо женщины и словно подсветила его.

— У вас теперь сын, хватит ли на все времени?

— У меня достаточно помощников, чтобы справиться. Да и открытие училища ведь не завтра.

Матушка Эка встала и, поклонившись Еве, покинула комнату, в которую тут же заглянула Яська.

— А там вас дядя Бальтазар и тетя Лю кличут. Сказали, что у них все готово, только со-гласо-вать надо.

Ева в предвкушении потерла ладони.

— Берегись, Старов, торговаться люблю, умею, практикую.

Как же она соскучилась по серьезному противнику! Тому, кто твердо знает, что хочет получить и сколько готов за это заплатить. Старов знал. Поэтому торг шел за каждый из четырех пунктов.

Экс-герцогиня Лунесса, в свою очередь, знала толк в составлении бумаг, аккуратным почерком ее секретаря в договор было вписано все: полные имена и титулы сторон, заключающих договор, даты их рождения (Старову оказалось двадцать девять лет), их владения и даже строка о денежном обеспечении. Вполне привычный для понимания договор, только вот написан он был «высоким стилем». Еве осталось лишь вписать обязательства, и документ можно было подписывать.

Четыре основных пункта определяли расторжение брака на основании того, что его светлость герцог Ридверт манкировал своими супружескими обязанностями, игнорировал нужды и желания супруги и за три года их брака так и не удосужился наградить ее наследником, что ставило под сомнения его мужскую силу. В общем, обоснуй граф вписал железный. Не придраться. Единственное, с чем Ева не была согласна, но пришлось смириться — к девичьей фамилии добавилась фамилия бывшего мужа. Но так было принято. В случае следующего замужества к имени добавлялась фамилия нового мужа. Этакая краткая биография.

— Трипте доподлинно известно, что на данный период времени герцог стерилен, — усмехнулся Бальтазар. — Поэтому доказать иное паладин ордена не сможет.

Ева заметила оговорку о данном периоде и приказала себе запомнить, что когда-нибудь Вейн станет опасен, и стоит это учесть, если она решит выстраивать с ним отношения. А то вдруг захочется перевести их в горизонтальную плоскость, а тут может случиться сюрприз, к которому она пока не готова. Вот лет через пять как раз…

По этому пункту у них разногласий не возникло. А вот второй, где трипта в лице Третьего триптона и дознавателя обязалась в течении пяти лет не вмешиваться в дела Евы, вызвал довольно сильное сопротивление Старова.

— Шата Ева, три года — прекрасный срок, чтобы выбрать мужа и передать ему управление крепостью, — вкрадчивым голосом увещевал Бальтазар. — Вам уже восемнадцать, через пять лет выбор будет ограничен.

— Хочешь сказать, что я стану перестарком? — щурила глаза Ева.

— Конечно, нет, но людская молва и общественные нормы могут сыграть против вас. Одинокая женщина, да еще такая красивая, всегда под прицелом множества глаз.

— Вы мне льстите, граф, — смеялась Ева. — Я веду уединенный образ жизни, обо мне давно все забыли. Мы же не будем объявлять в газетах, что герцогиня Ганзо обрела редкий дар? Пять лет, иначе наш разговор можно закончить.

Бальтазар не сдавался, он рассказывал о совете трипты, который наверняка не одобрит его действий, о том, как сложно ему было принять решение отпустить Еву, как дорого ему это обойдется, возможно, даже отставкой и ссылкой. В общем, изо всех сил давил на жалость, но Еве его жалко не было, потому что она не верила ни единому слову этого блондина. В итоге граф, скрепя зубами, подписал и этот пункт, а вот дальше они поменялись ролями.

Теперь Старов требовал своего присутствия на занятиях и включения в программу обучения у таля архимага, он хотел иметь доступ ко всем знаниям, которые получит Ева, даже если ему они не нужны, он желал видеть, как она будет призывать талей и общаться с ними, хотел знать их силу и возможности.

— Поймите меня, — говорил он после того, как Ева вычеркнула очередной подпункт третьего раздела. — Я должен точно знать, что вы не угроза для нашей страны. Что люди не пострадают. Кто-то должен будет вас остановить, если вы перейдете черту дозволенного.

— И кто будет рисовать эту черту?

— Я, — прозвучало твердо. — Вы ведь понимаете, что не просто так женщинам запретили призывать талей?

— Конечно, не просто так. — Ева побарабанила по договору пальцами. — А за власть. Трипте очень не захотелось делиться.

— Это было уже после того, как последний Триумвират ушел из этого мира. — Бальтазар усмехнулся, увидев её удивленный взгляд. — У меня есть доступ к историческим документам. Трипта, конечно, хотела единовластия, но не такой ценой. Несколько сильных заклинательниц слились с талями и потеряли разум. Одна из них выжгла небольшой город со всеми его жителями, вторая подняла волну высотой с крепость и затопила несколько деревень. Женщины слишком эмоциональны и безрассудны, и их труднее контролировать, тогда трипта Триединого и орден паладинов приняли совместное решение не давать дару развиваться в женском теле. Я остановлю вас, если пойму, что вы меняетесь.