Ларисса Йон - Ривер

— Если ты хочешь, туда есть лазейка. — К тому же, как только задание будет выполнено, ей придётся до конца дней избегать Всадников. Они убьют её за то, что она собирается сделать.

Лорелия внезапно потёрла руки, как злодей из немого кино.

— Когда я должна выполнить задание?

— Как можно скорее. Может мы и не сможем убить Гетель, но с твоей помощью, мы сможем держать под контролем рождение Люцифера и сможем убить его прежде, чем он сделает первый глоток воздуха.

— И как мне справиться с заданием? Ревенант не позволит мне спокойно подойти к Лимос и вырвать ребёнка из её утробы.

Верно. Наблюдатель за Всадниками из Шеула существовал, чтобы приносить неприятности Наблюдателю за Всадниками со стороны Небес. И чтобы удержать Небеса от кражи преимущества в извечном перетягивании каната между Небесами и Шеулом.

— У тебя есть мощное оружие против Всадников. Начни борьбу. Заставь их напасть в ответ, чтобы потом Совету сказать, что ты лишь себя защищала. И убедись, что на некоторое время выведешь их из строя. Нам нужно шесть земных часов, чтобы совершить ритуал.

— А что насчёт Люцифера? Как ты собираешься забрать его у Гетель?

— Нам нужно физическое присутствие хотя бы одного младенца, чтобы начать церемонию. Мы извлечём душу Люцифера из утробы Гетель. — Рафаэль опустил голову, ненавидя, что всё идёт к этому.

Но война — это война, и Небеса сделают ради победы всё.

— Сделай работу правильно, и Лимос никогда не узнает, что мы поменяли её ребёнка на ребёнка Гетель, и что жизнь, что мы вложили в неё — Люцифер.

По крайней мере, пока он не родится. Затем начнётся самое интересное.

Однажды Всадники уже рассеяли по Земле хаос — плохо, что история была стёрта и перезаписана.

Архангелы сделали это тогда, сделают и снова. Да, может пострадать Земля и её обитатели, и это большое сожаление.

Но Небеса будут спасены.

Ривер смотрел на зверя, в которого превратилась Харвестер. Разум разрывался между тем, чтобы сосредоточиться на том, что он сиял и тем фактом, что она набросилась на него так, что это казалось более интимным, чем всё, что Ривер делал. Он вспомнил о своём прошлом с Харвестер.

Прошлое Энриета с Виррин. Воспоминания появлялись и исчезали, как будто кружили внутри торнадо и Ривер мог выхватить из него лишь кусочки.

Харвестер смотрела на Ривера, её обычно зелёные глаза превратились в чёрные омуты, как те, что изрывали окружающий пару ландшафт.

Чёрные и голубые вены, как дорожная карта зла, бежали под серой кожей Харвестер. Её обычно полные и нежные, как отличное мерло, губы почернели, а весь рот забили острые клыки.

Она стала выше. Больше в размере. А два рога, выходящие из головы, походили на железнодорожные шпалы.

— Мы убьём тебя, ангел. — Она бросилась на него и взмахнула перед лицом Ривера руками с когтями.

— Дерьмо.

Ривер развернулся, схватил Харвестер сзади и бросил на землю.

Его кровь придала Харвестер силы, но она была не так сильна, как Ривер. Пока.

Как только она полностью оклемается, по силе они станут равны. По собственному опыту Ривер знал, что Харвестер была почти равна ему.

С шипением она вскочила на ноги.

— Ты умрёшь.

— Виррин! — его рёв пронёсся по пещере, сотряс камни, пыль с которых закружила в воздухе. — Это не ты. Моя кровь что-то сделала…

— Это я! — закричала она, и Ривер мог поклясться, что вокруг неё пульсировал воздух. — Я не Виррин! Я дочь ада. По моим венам бежит зло. Ты тратил то, что осталось от твоей жалкой жизни на то, чтобы спасти монстра.

— Ты не монстр.

— Нет? — Она сделала несколько шагов к нему, виляя бёдрами в опасном соблазнении, сводя Ривера с ума от похоти. — Хочешь узнать, что сейчас у меня в голове. Потому что гарантирую, ты поменяешь мнение.

В пещеру ворвался Колдер и Харвестер повернулась.

— Я нашёл выход! — Колдер внимательно осмотрел Харвестер, — Чёрт возьми, стерва, ну ты и уродлива. — Он указал на туннель, из которого пришёл. — Пошли, я вам покажу. Мы в течение часа доберёмся до мира людей…

Голова Колдера взорвалась как шарик, наполненный клубничным желе и сливочным сыром. Кровь забрызгала стены и капала со сталактитов, образовывая лужицы на земле.

— Какого чёрта? — Ривер отскочил от Харвестер, чьи указательный и большой палец в жесте пистолета указывали на останки демона.

Улыбнувшись, она подняла руку и притворно сдула дымок, исходящий из дула вымышленного пистолета.

— Бам.

— Он собирался вывести нас отсюда, — проговорил всё ещё ошеломлённый Ривер.

— Да пофиг. — Харвестер пожала плечами. — Он был засранцем.

Да, был. Но засранцем, в котором они нуждались.

— Он был нашим союзником! — крикнул Ривер.

— Союзником? — Харвестер рассмеялась хриплым, сухим звуком. — Знаешь, скольких хороших парней я убила с момента падения? Тысячи. Людей, демонов, ангелов. — Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, словно втягивала в себя запах физической боли своих жертв. — И мне это чертовски нравилось. — Харвестер вздрогнула и открыла глаза.

«Чтобы выжить в Шеуле и заработать место Наблюдателя, ей пришлось делать то, что ужесточило сердце и очернило душу».

Это сказал Рафаэль. Ривер не был уверен, что ожидал от Харвестер восстановления былых качеств, но и не этого.

Он надеялся, что Виррин где-то внутри падшего ангела, и теперь, когда к нему вернулось несколько воспоминаний, Ривер не мог сопоставить эту Харвестер с тем ангелом, которым она была в мире людей, которая исцеляла детей и животных.

Кто приходил к нему после того, как он покалечился в битве с демонами.

Кто целовал его.

— Проклятье, Харвестер, — выдохнул он. — Что бы ни было у тебя в голове, это из-за моей крови. Или моего сияния. Оно повлияло на злую сторону тебя, но ты можешь бороться.

Она провела рукой по волосам, ещё больше открывая чёрные блестящие рога.

— Легче не сопротивляться.

— А с каких это пор делать что-то правильное легко? — Ривер медленно приближался к ней, осторожно, чтобы она не почувствовала себя в ловушке. — Было нелегко отдать свои крылья, правда? Было нелегко делать что-то, чтобы доказать Сатане свою преданность, но ты это сделала.

Её сотрясла дрожь, такая быстрая, что если бы Ривер моргнул, то её не заметил. А затем всё исчезло, и снова в угольно-чёрных глазах горела злоба.

— Это было трудно… но только поначалу. — Харвестер облизнула губы и блаженно застонала. — Знаешь как быстро учишься любить физические страдания других людей?

Ривер сделал ещё шаг к ней.

— Послушай, ты — ангел. Твоя мать — ангел, и твой отец, который ублюдок, в момент твоего зачатия был ангелом. Неважно, как сильно тебя изменил Шеул, в тебе больше добра, чем зла. Борись, Харвестер.