Ларисса Йон - Ривер

Ривер был с этим согласен. Дымчатые падальщики приближались, и теперь, возможно, их было около сотни, и все нацелились сделать Ривера и Харвестер своей трапезой.

Они двинулись в путь, громко стуча ботинками по неровной мощёной дороге. Зловещая тишина этого места так беспокоила, что Ривер решил, что лучше слушать Харвестер.

— Очевидно, ты знаешь наше местоположение, — начал он. — А известно ли тебе как нам отсюда выбраться?

— Да. — Харвестер нахмурилась. — Нет. Я всё ещё не ощущаю Хэрроугейты. Но если мы продолжим двигаться на север, то через несколько дней окажемся в Укрытии Гадюк — одно из мест, где ты можешь перенести нас из Шеула.

В пути Харвестер стянула с себя топ, выжала и натянула обратно. Он прилип к её телу. На самом деле, могла и не проводить эти манипуляции, потому что влажный топ всё равно обтягивал все её изгибы.

Ривер мог и ненавидеть Харвестер, но никогда бы не смог отрицать, что у неё эффектное тело.

Вот только Ривер больше не испытывал к ней ненависти. Пришедшая из ниоткуда мысль стала сюрпризом, но он не собирался её отрицать.

Следы воспоминаний, пришедшие в момент, когда Харвестер брала его вену, также принесли с собой и эмоции. Когда он был Энриетом, то заботился о ней.

Может даже любил. И прежде, чем воспоминания вернулись, Ривер уже принял то, что Харвестер ради благого дела встала на сторону зла, и понял, почему она стала той, кем стала.

Так что, нет, больше он не испытывал к ней ненависти. Но это не значит, что Ривер ей доверял.

— Ну и какие у тебя на нас планы после возвращения из Шеула? — спросила Харвестер. — Ты не можешь привести меня на Небеса, если только я не буду связана ангельской верёвкой, да даже если было бы так, не думаешь, что архангелы просто бросили бы меня обратно к Сатане?

У Ривера в рюкзаке и вправду была ангельская верёвка, но он надеялся, что не придётся пускать её в ход. Тонкая как зубная нить, она позволяла связать крылья падшего ангела и доставить его на Небеса. Также верёвка отнимала у падшего силы, пока тот в Небесном Царстве. Удобная штучка.

— Они не собираются отправлять тебя назад, — сообщил Ривер.

— Откуда такая уверенность? — Харвестер потёрла голые руки, как будто замёрзла, но в этом царстве шоу уродцев было миллион градусов.

Ривер обнажил зубы на дымчатого падальщика, который посмел к нему слишком приблизиться, и тот отступил. Они становились всё наглее.

— Ты станешь самым важным активом, какой архангелы когда-либо видели. После проведённых в Шеуле пяти тысяч лет, что уж упоминать о том, что ты дочь Сатаны, у тебя мощный интеллект. Они не смогут позволить тебе снова от них ускользнуть.

Ривер изучал исчезнувшие порезы на её руках и плечах, гадая, а эмоциональные раны, полученные в подземелье Сатаны, исцелятся так же быстро, как физические?

— К тому же, — добавил он, — ты можешь помочь им найти Люцифера. Это твой козырь. Ты им нужна.

Ривер почти физически ощутил, как укрепляются стены, которые Харвестер вокруг себя воздвигла.

— Я уже говорила, что не собираюсь помогать.

— Ты говоришь так, чтобы я тебя убил.

— Нет, — огрызнулась Харвестер с гневом в голосе. — Я говорю так, потому что мне плевать, что случится с теми, кто живёт на Небесах. Особенно, с архангелами. — Она остановилась посреди дороги, так же сделала и орда дымчатых падальщиков. Харвестер встретилась со взглядом Ривера. — Ривер, ты не можешь им доверять. Никогда им не верь.

Удивлённый её горячностью, Ривер пребывал в нерешительности, ощущая себя так, словно должен утешить Харвестер, вот только не знал почему.

— Я и не доверяю. — Ривер подтянул рюкзак повыше на плечо. — Но что заставляет тебя так говорить?

Харвестер горько усмехнулась.

— Говорю, потому что привыкла им доверять. Если я на кого и могла положиться, так это на архангелов.

— До момента… — подтолкнул её к откровению Ривер.

— До момента приказа взять тебя в плен, — ответила она, и по Риверу прокатилось ощущение тревоги. — Ты не можешь никому из них доверять. Особенно, Рафаэлю.

— И почему же? — съязвил он.

— Потому что именно Рафаэль приказал захватить тебя и пытать, — тихо ответила Харвестер.

Ей редко удавалось добиться немоты Ривера. Сейчас был один из таких моментов, и Харвестер хотелось немного его посмаковать.

И может ей хотелось посмаковать этот момент, потому что, даже когда Ривер не был во всём своём сиянии, как сейчас, что-то в нём по-прежнему действовало на неё как ядовитый поток, раздражая тёмную и разрушительную часть Харвестер.

И ей безумно хотелось ногтями содрать это чёрное пятно.

Её тело было напряжённым и требовало расслабления. А дуги крыльев ощущались словно в огне, что ещё больше раздражало Харвестер. Они пытались исцелиться и требовали подпитки.

Ей снова требовалось кормление, но, чёрт возьми, Харвестер всё ещё ощущала яростные эффекты предыдущего.

Харвестер не могла понять почему когда она кормилась от Ривера, то сразу не превратилась в зло так, как когда кормилась от Триста — ангела, которого убила несколько тысяч лет назад.

Харвестер разрывало чувство вины, переплетаясь с тысячами других за поступки, которые она совершила за свою жизнь.

— Рафаэль? — в конце концов прорычал Ривер. — Он хотел, чтобы ты обрезала мои крылья и пристрастила к вину из мозгов? Почему?

— Ему было нужно, чтобы ты не стоял на пути и не смог удержать от того, что мне пришлось сделать, чтобы остановить Апокалипсис.

Гнев застил синие глаза Ривера, в них начали кружить облака и сверкать молнии. Сексуально. Харвестер всегда любила темпераментных мужчин.

— Ничего себе. Ты могла сдвинуть меня со своего пути и не прибегая к пыткам. — Ривер прищурил глаза, в которых уже разразилась настоящая буря. — Так и в чём состояла идея?

Харвестер снова двинулась в путь, надеясь убежать от собственных поступков, но нет, Ривер всё это так не оставил, его полыхающий взгляд напоминал о том, что она сделала.

— Ну и?

— Не моя. Рафаэля.

Они встретились на нейтральной территории в пещере в Центральной Америке, где Харвестер попросила архангела пересмотреть решение, но тот стоял твёрдо на своём и утверждал, что Ривера надо вывести из строя и заставить страдать.

Когда она твёрдо отказалась, Рафаэль пригрозил забрать то, что Харвестер лелеяла в памяти. Единственное, что осталось из жизни Виррин — её воспоминания об Энриете.

И не важно, что некоторые из этих воспоминаний ужасны.

А по большей части воспоминания были о счастливых временах, когда она и Энриет учились охотиться на демонов, кататься на лошадях или просто когда лежали на лугу, наблюдая за пастухами и их овцами.

Харвестер цеплялась за эти воспоминания, когда теряла веру в причину, по которой ставила путь падшего ангела на первое место. Они давали ей цель.