Ларисса Йон - Ривер

— Ублюдок, не смей умирать у меня на руках, — голос был таким тонким от эмоций, что это разозлило бы Харвестер, не будь она так напугана. — У меня было мало времени заставить тебя заплатить за исчезновение на пять тысяч лет.

Ривер даже не застонал. Его сердцебиение начало замедляться, а у Харвестер — ускоряться.

— Не делай этого, — расплакалась она. — Не умирай. — Харвестер встряхнула Ривера, проклиная за то, что заставляет её через всё это проходить. — Сукин сын! Ты не можешь вернуться в мою жизнь, заставить что-то почувствовать, а затем снова из неё исчезнуть. Не делай этого! — Она задыхалась от рыданий. — Пожалуйста.

Воздух наполнило низкое жужжание, а мгновение спустя из портала в полном вооружении выскочили Ресеф и Танатос.

От Танатоса исходила такая сильная ненависть, что Харвестер ощущала её жгучей волной жара.

Он зыркнул на Харвестер, и все чернильно-чёрные тени душ всех тех, кого он убил, начали кружить у его ног.

— Что случилось? — рявкнул он, опускаясь рядом с Ривером.

— Я вам всё расскажу, — поклялась Харвестер, надеясь, что он не убьёт её сейчас прямо на месте. — Но нам нужно сначала доставить его в Центральную Больницу Преисподней.

Со всей нежностью, которую можно ожидать от Всадника, именуемого Смертью, Тан поднял на руки Ривера и открыл собственный Хэрроугейт.

Харвестер поднялась, её сердце сжалось от вида бездвижного и бледного Ривера на руках Тана.

— Вы оставите меня здесь?

— Обращайся к Ресефу. — Тан вошёл в портал и оставил Харвестер наедине с Ресефом впервые с тех пор, как она исцелила его разум, связав его с парой — человеческой женщиной по имени Джулиан.

И как ни странно, после всех тех мучений, что Харвестер перенесла во дворце Сатаны, от воспоминания о том, что с ней сделал Мор, её будто окутало всю колючей проволокой, а ноги просто приросли к земле.

Она потянулась к своей силе, но вспомнила, что полностью опустошена. Беззащитна.

— Возьми меня с собой. — Она сглотнула, но сухость в горле не пропала. — Пожалуйста. Ривер через ад прошёл, чтобы меня спасти. Когда он поправится, будет же лучше, чтобы он страдал не зря.

Ресеф, который не принимал ничего всерьёз до взлома Печати, посмотрел на неё с жутким, пустым выражением лица.

— Если он поправится.

— Поправится, — уверенно произнесла Харвестер. — Ривер чертовски упрямый, чтобы умереть.

«Пожалуйста, будь упрямым».

— Наши Наблюдатели сказали, что ты работала на Небеса. Это правда? — Голубые глаза Ресефа, так похожие на глаза его отца, были проницательными, и Харвестер задумалась, сколько в нём осталось от Мора, что приходилось держать в узде.

Она понимала это больше, чем хотелось бы.

— Да, — ответила она. — В самом начале.

— А всё то дерьмо, с которым ты помогла Мору? Брехня?

— Не всё, — призналась она. — Порой я ему помогала. Не могла позволить ему что-то начать подозревать.

Ресеф закрыл глаза и медленно выдохнул, и Харвестер знала, что он в ярости. Будучи Мором, он причинил ей боль, и вина по-прежнему его поедала. Она не перешла ещё на сторону добра настолько прочно, чтобы ощущать стыд за то, что пользуется его чувством вины.

— Пожалуйста, — повторила она. — Я… умоляю тебя. Я должна знать, что с Ривером всё хорошо.

— Если ты лжёшь… если причинила ему вред…

— Не причиняла и не причиню. — Харвестер затаила дыхание, ожидая ответа с таким терпением, на какое была способна. Пока она тут распыляется, Ривер, может, умирает.

Ресеф открыл глаза, и в них вспыхнуло решение.

— Пошли.

— Подождите! — возникший голос сотряс землю, и даже воздух вокруг завибрировал.

Плавно развернувшись, Ресеф поднял меч и встал между Рафаэлем и Харвестер. Боги, он должен её ненавидеть, и всё же инстинкт вопит её защищать.

Как и отца.

Рафаэль властно стоял перед ними, облачённый в богатое, бархатное, пурпурного цвета одеяние. Серебристые крылья, которые по цвету совпадали с мехом одеяния, взмыли в небо элегантной дугой.

Ресеф не вложил в ножны клинок, что было вопиющим оскорблением любого архангела.

Рафаэль растянул губы в зловещей улыбке.

— Мне до сих пор трудно поверить, что из всех Всадников, у тебя нашлись яйца побороть свою демоническую половину.

— Мне до сих пор трудно поверить, что полные придурки могут быть архангелами, — в ответ протянул Ресеф. — По-моему, мы в расчёте.

Когда брови Рафаэля опасно взметнулись вверх, Харвестер встала между ним и Ресефом.

— Иди, Ресеф, — спокойно произнесла она, хотя сердце билось так сильно, что, казалось, сломает грудную клетку. — Позаботься о Ривере.

— По-прежнему пытаешься защищать детей Энриета, как я погляжу, — пробормотал Рафаэль. — Ты больше не их Наблюдатель.

— Спасибо за напоминание, — кисло заметила она. — Но мой обет защищать их появился задолго до того, как меня взяли их Наблюдателем. Я верна своим клятвам.

— Да, верна, — дразняще произнёс Рафаэль.

Ресеф не двинулся с места, поэтому Харвестер протянула руку назад и легонько толкнула его.

— Пожалуйста. Иди.

— Передам Риверу твои самые наилучшие пожелания, — сказал Ресеф Рафаэлю. — Твоё беспокойство за него просто… ошеломляет. — Ресеф открыл портал, вошёл в него и показал архангелу два средних пальца.

— Как ты с ними так долго возилась? — Рафаэль смотрел на пустое, после исчезновения Ресефа, место. — Они ужасны.

Харвестер улыбнулась, хотя на самом деле хотела ударить ангела. Всадники, может, были и не самыми приятными людьми, но были такими, какие есть из-за Рафаэля и его братии. И в действительно, учитывая их прошлое и то, что им пришлось пережить, Харвестер считала, что они ещё чертовски хорошие.

— Они ужасны, только если ты против них. — Харвестер видела, что случилось с теми, кто разозлил Всадников. Словом «ужас» это не описать. Она скрестила руки на груди, поморщившись от боли во всём теле. — Если ты здесь, чтобы извиниться за то, что отправил за нами наёмников, то можешь не тратить своё время.

Рафаэль щёлкнул пальцами, и все раны Харвестер зажили. Сила, яркая и вибрирующая, наполнила её тело. Даже крылья падшего ангела снова отрасли, и она их широко расправила, едва не растрогавшись от этого ощущения.

— Я понятия не имею, о чём ты тут говоришь. — Архангел даже малейшего усилия не приложил, чтобы звучать убедительно.

— Ты нас с Ривером недооцениваешь. Впрочем, как всегда.

Из широкой груди Рафаэля пробилось низкое, опасное рычание.

— А ты, — выплюнул он, — всегда его переоценивала во всём. Энриет никогда не был для тебя хорош. И как Ривер он не лучше.

Харвестер стиснула зубы, чтобы не сказать что-то действительно глупое. Например, как и ты. Или хуже, что Ривер лучше Рафаэля.

— Ты хоть имеешь понятие, сколько он вызвал неприятностей? — спросил Рафаэль. — Согласно информации нашей разведки, Сатана знает, что Ривер стоит за твоим побегом, и его армии скапливаются у выхода из Шеула, готовя вторжение в Небесное царство после рождения Люцифера. У нас нет времени приготовиться к отпору.