Ираида Волконская - Эволюция

От таких новостей у меня даже голова закружилась: уж очень всё это неожиданно оказалось. Но в последнее время судьба «радует» меня различными неожиданностями, так что я довольно быстро взяла себя в руки.

***

Серый больше никак себя не проявлял: ни во снах, ни как либо ещё. Может, занят нашёптыванием новых пакостей Аарону, а может, мы ему пока что не нужны. Вопросы: «Кто он такой?» и «Почему он назвал меня Эсией?» не дают мне покоя. Но, ни на один я так и не смогла найти в своей многострадальной голове ответа.

Мрачные миры мне сниться перестали, взамен всё чаще стали появляться белые равнины, сплошь покрытые острыми прозрачными ледяными наростами. Их гладкие сверкающие поверхности красиво отражают переливающееся всеми цветами радуги бледно фиолетовое небо, что напоминает северное сияние, вот только происходит всё это днём, от чего зрелище выглядит ещё более экзотично и завораживающе. Мир выглядит безжизненным на первый взгляд, но только на первый. Здесь, как и в пустыне, стоит немного подождать, и заметишь всевозможных местных обитателей.

Но один местный житель здорово меня напугал, внезапно появившись в брызгах снега и льда прямо из-под ледяной тверди у меня под ногами. Огромный с девятиэтажный дом белый ящер, закованный в прозрачную, словно ледяную броню! Его огромная клыкастая морда, пугающая большим количеством прозрачных рогов и шипов, резко опустилась до уровня земли, и он, щуря свои многочисленные красные глазки, стал принюхиваться возле меня, мощно втягивая узкими ноздрями стылый воздух. В этот момент мне стало не по себе, раньше животные со мной никогда не контактировали, а тут такая хищная тварь — сожрёт и не поморщится. Но стоило мне испугаться, как я тут же проснулась. Что было бы, если бы он меня съел, почему-то думать не хотелось, но морозные противные мурашки преследовали потом целый день.

Неужели я как-то связана с этим белым миром? — этот вопрос я также задавала себе неоднократно. Но вновь оказываясь среди ледяных скал, я не чувствовала ничего, что могло бы указать на мою с ним родственную связь. Никаких порывов души, радости или тревоги — ничего. Но может это как раз и есть некий знак? Ведь каждый раз, когда я могу управлять льдом я ничего не чувствую, становясь безразличной ко всему ледышкой.

Всего один раз приснился другой мир, прямо противоположный ледяному царству: огненная земля извергающихся вулканов, тёмно бордовое с алыми всполохами небо, нестерпимый опаляющий жар. Здесь мне сразу стало дискомфортно, но я не проснулась, а взмыла ввысь подхваченная потоком горячего воздуха. С высоты своего полёта, я увидела, что огненная долина граничит с пустыней, пески которой имеют множество оттенков перетекающих один в другой: от чёрного, фиолетового, бордового до жёлтого и бежевого — красиво! В дали я увидела золотистые шатры огромных размеров, к которым тянулся караван из… ездовых змей. Огромные чёрные змеи в длину достигающие не менее двадцати метров, выглядели своеобразно, с прикреплёнными к их спинам корзинами наполненными красными кристаллами. Что интересно, погонщика я увидела только у ведущей змеи, он располагался ближе к её рогатой голове, сидя подобрав под себя ноги и закутанный в чёрные тряпки. Я его и не разглядела бы из-за большого расстояния между нами, если бы ни отличие в фактуре: шкура змеи гладкая, словно отполированная, а вот костюм погонщика матовый из-за чего он похож на странную бородавку, инородно выглядящую на гладком теле хозяйки. Я бы и дальше подсмотрела за жизнью этого мира, но стоило мне подлететь чуть ближе к шатрам, как я ощутила некую противодействующую мне силу и слабые еле заметные разряды тока искрами рассыпающиеся в миллиметрах от поверхности моей кожи. Такое приветствие мне не понравилось, и я почти сразу проснулась, всё ещё ощущая эти микро-разряды на своих руках.

Так всё-таки это сны или я реально куда-то путешествую, выходя из собственного тела? Раньше я не осознавала себя в подобных снах, воспринимая всё в них происходящее немного расплывчато и отстранённо, но сейчас…Сейчас я точно знаю, что сплю, но при этом крайне реалистично ощущаю все климатические проявления местности в которой оказываюсь. Раньше я могла путешествовать по невиданным мирам, целую ночь напролёт, а сейчас, как правило, просыпаюсь посреди ночи и ощущаю себя крайне вымотанной, и практически сразу проваливаюсь в сон без сновидений до самого утра. По всем признакам выходит, что снами эти видения назвать не получается, но почему я могу куда-то перемещаться? А главное, зачем?

Проснувшись, остро испытываю потребность перенести увиденные мной миры на холсты — привычка вторая натура. Но, увы, здесь ничего кроме ручки и блокнота мне предоставить не могут, так что занялась скетчингом, но это не то. Хочется воспроизвести всю палитру оттенков и цветов, что я видела, передать фактуры и свет. Отсутствие такой возможности просто выводит меня из себя.

Приходится переключаться на усвоение новых знаний, которыми продолжает со мной делиться Нора. Выспрашиваю у неё про их родной мир, но, к сожалению, у эшров толком не осталось о нём воспоминаний, так как многие столетия они жили там в изоляции на территории ядовитых топей, и о той местности сохранились лишь практические знания о составе почвы, газов, воды, о местной весьма опасной флоре и фауне. Узнав, что есть несколько фолиантов посвящённых этой теме, я упросила Нору добыть их для моего изучения. Она очень удивилась подобной просьбе, ведь эти знания не будут иметь практического применения, этим интересуются только учёные и то в последние годы не так уж и часто. Но мне было всё равно кто и как часто этим интересуется, мне просто ужасно захотелось узнать всё возможное об историческом месте обитания моих новых генетических родственников. Зачем? Не знаю, возможно, это просто прихоть беременной женщины, а может, настойчивый шёпот внутреннего голоса. К моему удовольствию книги мне всё же предоставили под личную ответственность Норы. И теперь мне было чем себя занять помимо прогулок по оранжереям и чтению художественной литературы, которая на данный момент перестала меня увлекать. Ещё бы — в моей жизни твориться такое, что все книги как-то разом померкли, уступая реальности в фантазии.

Алан появляется всё реже, а когда приходит подолгу молчит, сидя на краешке нашей кровати. Он практически не притрагивается ко мне, словно боясь обжечься или наоборот — превратиться в кусок льда? Моя душа, как и тело отчаянно рвутся к нему. Мучительно хочется ощутить его руки на своей коже, отчего она стала чувствительной и болезненной. Часто по ночам свернувшись в комок на кровати, я тихонько плачу, если Алан со мной, то он просто обнимает меня сзади, согревая своим теплом; он жадно вдыхает мой запах, перебирает мои волосы — это как живительный нектар для моей истосковавшейся души. Значит, он любит, значит, не пренебрегает мной: просто, возможно, боится навредить мне и нашему ребёнку — так я себя успокаиваю. Но этого не достаточно — это всё равно, что умирающему от жажды дать лишь каплю воды — она не спасёт, а лишь напомнит как сладка и прекрасна влага. А я боюсь попросить больше, боюсь оттолкнуть своей настойчивостью, боюсь услышать отказ… А сердце болит, и губы искусаны в кровь. Он нужен, нужен мне! Он рядом, но словно в другом измерении, такой недосягаемо-необходимый.