Оливия Штерн - Мой хозяин дракон [litres]

Но, верно, я должна была хоть что-то сказать?

– А вы… как?

– Ты.

– Все равно. Как вы… ты… себя чувствуешь?

Это было хорошо и правильно, что мы не видели лиц друг друга. Наверное, ему бы и не хотелось, чтобы я видела его таким… несильным и смущенным. Дракон должен быть непрошибаемым, его сердце – сплошь камень. Он должен править стальной рукой и развлекаться с любовницами. И голос не должен дрожать, словно у перепуганного ребенка. А я… мне тоже совсем не хотелось, чтобы он увидел мою растерянность. Я ведь должна была на него злиться – оттого, что он чудовище, что попользовался мной. Только вот злости не было, она вся угасла, подернулась пеплом. Потому что впервые за все время я почувствовала дракона слабым и ранимым. Он и сам был себе не рад, но ничего не мог изменить. Ни-че-го.

– Зачем ты это сделала? – тихо спросил он, касаясь губами макушки.

– Что?

– Зачем пришла? Разве тебе не сказали, что в том состоянии… Варги! Я даже ничего не помню. Мое сознание спит, когда силы остаются только на драконью суть.

– Они хотели отдать тебе Айту, – прошептала я, – ты бы ее убил.

– Я и тебя мог убить, и ты это знаешь, – с горечью сказал Арктур. – Если бы ты погибла, то… в чем был бы смысл моего существования?

– Я не могла позволить убить девочку, – упрямо сказала я.

– Она тебе никто. И ты была готова пожертвовать собой ради совершенно чужого ребенка?

В его голосе звучало искреннее удивление.

– Если бы Айта погибла, то уже я бы не смогла жить дальше так, как до этого.

Пусть думает что хочет.

Он и вправду задумался. Запустил в мои волосы пальцы и принялся неспешно перебирать пряди. А потом сказал:

– Ты наверняка считаешь меня чудовищем, которое убивает девственниц, чтобы продолжать жить самому. Но я не могу позволить себе умереть, Кора, потому что мой остров закрывает портальные пути к еще пяти островам. Если я погибну, то еще пять островов отойдет варгам и опрокинется за край Чаши. А на островах живут люди. Такая вот странная у дракона жизнь. Приходится убивать одних, чтобы жили другие. И никуда не денешься от этого, как бы ни хотелось.

«Пять островов!» – изумилась я про себя.

Наверняка там живет множество людей. И тогда… в самом деле Арктур Ши не может позволить себе умереть, потому что погибнет куда больше народу.

Я молчала, и он медленно продолжил:

– А еще, маленькая женщина с огромным сердцем, я вот что тебе скажу. Ты только-только вступила в самостоятельную жизнь и поэтому не знаешь ее основного правила.

– Это какого же? – буркнула я.

– Истинно благородные и порядочные люди, к сожалению, всегда проигрывают лжецам и негодяям, – с чувством произнес дракон. – Ты предпочла рискнуть собой ради девочки, которая, может, и спасибо тебе не скажет завтра, а в другой день и вообще тебя предаст. Это истинно благородный поступок, и он ценен, как может быть ценен бриллиант, оброненный в грязь. Но судьба непредсказуема. Может статься, ты будешь играть против человека менее благородного. И тогда тебе придется сделать выбор: оставить свою порядочность при себе и проиграть или некрасиво солгать – и выиграть.

– Это не может быть… так, – ошеломленно прошептала я. – Вы… это специально мне говорите, чтобы высмеять!

– Ничуть. – Он нежно гладил меня по плечам, закутанным в плед, и тепло от сильной ладони расходилось, расцветало чудесными цветами по коже. – Такова жизнь, маленькая благородная таури. Запомни: если предпочтешь честность и благородство, то, скорее всего, проиграешь. Впрочем, – он усмехнулся, – будем надеяться, что больше тебе не будет что-либо угрожать…

– За исключением вас…

– Тебя. Я постараюсь предпринять что-то… чтобы такого не повторилось. Я сам не знаю, что происходит, почему такие возмущения на краю Чаши, почему варги так упорно сюда стекаются, да еще и в таком количестве. Я только недавно запечатывал их норы, а они умудрились сорвать печати… И наседают такой волной, что даже я ее не могу сдержать. Такого не было раньше.

– Если ты не можешь покинуть остров, то что можешь предпринять? – тихо спросила я, все еще потрясенная услышанными откровениями.

– Я могу попросить помощи у кузена, что живет через три острова по краю Чаши, – шепнул дракон и умолк.

Он тихо сопел, вдыхая запах моих волос, зарывшись в них носом, и это было так трогательно, что я даже забыла: это мой хозяин, а я – рабыня, из которой он совсем недавно высосал почти всю жизнь. Я медленно проваливалась в сон – теперь уже сон, знаменующий выздоровление. А дракон медленно поглаживал меня по плечу, прижимая к себе, не давая замерзнуть.

– Спи, маленькая таури. Утро будет прекрасным.

Утро и в самом деле могло бы быть прекрасным, если бы не едкая боль в плече. Оно и ночью болело, а к утру окончательно разнылось, дергало и пекло. Морщась, я открыла глаза. Уже рассвело. Я лежала, все так же старательно закутанная в мягкий плед. Повернулась кое-как – дракона и след простыл, кровать с его стороны была измята и пуста. Вздохнув, я с трудом, кряхтя, села и первым делом потрогала противно болящие раны, там ведь кожа была порвана, это я запомнила. Подушечки пальцев наткнулись на грубые бинты: оказалось, все было старательно перевязано. Тихо скрипнула дверь, и в спальню медленно вплыла Левия, осторожно неся перед собой медный таз, над которым прозрачной завесой колыхался пар. Увидев, что я уже не сплю, она поспешно улыбнулась, я бы сказала – смущенно – и даже чуть присела в книксене. С чего бы?

– Доброе утро, Кора.

– Доброе утро. – Я настороженно следила за ней.

И что, спрашивается, за перемены в настроении? Еще позавчера она меня презрением облила, а теперь, гляди-ка, прямо медовые улыбки расточает.

Тем временем Левия подошла к кровати, ногой ловко подвинула стул и поставила на него таз. Сразу же запахло травами, чем-то едким. Затем она пошарила в кармане свежего передника и выудила свернутые бинты.

– Ну что… – застыла в нерешительности, – давай перевяжу тебя? Это лорд-дракон приказал, не подумай чего.

Я пожала плечами и снова поморщилась. Все же раны, оставленные когтями чудовища, болели знатно.

– А что я должна подумать оттого, что вы хотите сменить мне повязку?

Левия достала тряпку и принялась сосредоточенно ее полоскать в горячей воде.

– Ну, знаешь… В прошлый раз мы все же не лучшим образом поговорили. Хотя не мое это было дело.

– Так ведь ничего не изменилось. – Я даже фыркнула. – Я по-прежнему бессовестная девица, ничего собой не представляющая, но при этом залезшая в постель к лорду-дракону.

– Изменилось, – тихо ответила Левия, а я с удивлением заметила на ее щеках румянец. – Сними, пожалуйста, сорочку. Я сменю повязки.

Разговор не доставлял мне удовольствия. Я, конечно, догадывалась, что именно изменилось в отношении ко мне Левии и почему. Но лишний раз бравировать своим поступком не хотелось. Я сделала то, что сделала, не ради того, чтобы Левия или кто-нибудь еще мной восхитились. Я это сделала только для Айты – и немножечко для себя.