Юлия Цыпленкова - По ту сторону мечты

— Он выдержит двойной вес? — спросила я, всё еще почесывая йенаха.

— До сих пор выдерживал, — усмехнулся Рахон, и я улыбнулась, признавая неуместность вопроса — меня явно не за йенахом по земле волокли.

Он первым сел в седло и протянул мне руку, я противиться не стала, и вскоре наша маленькая кавалькада тронулась в путь. Ладонь илгизита покоилась на моей талии, и это раздражало. Мне не хотелось соприкасаться ни с кем из своих похитителей, но приходилось мириться. Однако ехать в молчании и чувствовать навязанную близость чужого тела, было тягостно, и чтобы отвлечься, я спросила:

— Что такое Даас?

— Место, где живет Алтаах и мы, его подручные, — ответил илгизит. — Это священное место. Дар Урунжана там — это святотатство.

— Ясно, — ответила я. — Алтаах правит землями Илгиза?

— Называй его — Покровитель, — строго велел Рахон.

— Он твой покровитель, — ответила я.

— Придет время, и ты примешь его, — мягко произнес пятый подручный. Должно быть, он даже улыбался, говоря это, я не видела.

Я не ответила. Замолчав, я занялась осмотром окрестностей, но ничего примечательного не увидела, что могло стать ориентиром — вокруг был лес, и мы ехали по нему. Ничего не изменилось и за полчаса пути, пейзаж оставался прежним. Вздохнув, я заговорила снова:

— По землям какого тагана мы сейчас едем?

— Ты хотела знать о нашем доме, — вместо ответа на мой вопрос сказал Рахон. — Я готов рассказать тебе о нем, если ты хочешь слушать.

— Хочу, — кивнула я, решив, что и эта информация в любом случае лишней не будет. — Я слушаю.

Илгизит усмехнулся и заговорил:

— Наш мир прекрасен…

Спустя некоторое время я узнала, что илгизиты занимают обширные территории, в которые входили и поросшие сочной травой горные склоны, и высокие скалы без всякой растительности, с которых срывались водопады. Должно быть, это выглядело красиво… И все-таки жили они в долине, называемой Дэрбинэ. Это же название носило и их главное поселение — столица. Удивительно, но поклонники Илгиза тоже строили дома из дерева. На мой вопрос — почему? Рахон ответил, как и Ашит:

— В дереве живут духи, они оберегают жилище.

Из этого я сделала вывод, что, несмотря на отступничество, бывшие обитатели таганов, даже не в первом поколении сохранили прежние верования, только сменили покровителя. Впрочем, Даас, куда мы ехали, был из камня. Точней, это был целый маленький город, вырубленный в скалах. Вот там-то и жил их «патриарх», в подчинении которого находилось много людей, точного количества Рахон не назвал, разве только число подручных и учеников. Их было сто, разной степени силы, остальные — прислужники и воины охраны. Четверо из них сопровождали пятого подручного. Кстати, исходя из его нумерации, можно было смело сказать, что он пятый после великого махира по силе дара.

И еще раз — кстати. Махир не был магом, как это понимала я. Махир — это было звание, а не суть. Впрочем, что шаман, что махир — все они обладали тайными знаниями, и их можно было назвать чародеями, ведунами, но не магами. Если у меня в прошлом был знакомый маг, думаю, ему было бы любопытно пообщаться с местными колдунами, потому что их дар имел иную природу.

Рахон с гордостью рассказал мне, что Алтаах владеет силой управления камнями, но ни слова не сказал об иллюзиях, какие всплывали в моей голове разрозненными картинками. Конечно, иллюзии — это мелочь, и все-таки это было проявление магии. Хотя илгизит намекнул, что они могут управлять сознанием, а это поопасней любой иллюзии.

— Шаманы тоже это могут, они могут много больше, чем показывают, но мало пользуются той силой, что у них есть, — с явным пренебрежением произнес илгизит. — Зачем брать полную миску похлебки, если съешь оттуда всего две-три ложки?

— Они послушны заповедям своего Отца, — ответила я.

— Их Отец жаден и жесток, — парировал Рахон. — Одарив, он повязал путами заветов. Наш Покровитель не таков, он щедр и добр. Он с улыбкой смотрит на то, как мы учимся управлять нашей силой, не накладывает запретов и не грозит наказанием.

— Всё верно, — кивнула я. — Отец мудр, Его брат коварен. Белый Дух сдерживает чудовище, растущее в душах тех, кому дарована сила. Илгиз же вскармливает его.

— Какое чудовище?

— Алчность, жажда власти, — ответила я. — Алчность — это желание заполучить больше, чем имеешь, — пояснила я, зная, что Рахон не понял. — Его доброта ложна, илгизит. Это ловушка для слабых человеческих душ. Мы тянемся к тем, кто потворствует нашим порокам, кто готов обласкать и возвысить, но никогда не думаем о цене за щедроты, пролитые на наши головы легкой рукой покровителя. Он дает их не просто так, Рахон, это плата за то, что он желает получить в итоге, за службу…

— И мы верно служим Ему, — оборвал меня пятый подручный.

— Знаешь, какая разница между отцом и покровителем, Рахон? — посмотрев на него, спросила я. — Отец любит своих детей. Всё, что он делает, во благо. Во благо самих детей. Покровитель — во благо себе. И потому, желая своим детям добра, отец устанавливает для них границы дозволенного. Он строг, но мудр и справедлив. Таков Белый Дух.

— Селек, — насмешливо произнес илгизит, и я вновь поглядела на него:

— Что — Селек?

— Почему же твой Отец позволил ей совершить столько дурного? Ее чудовище уже разрослось и пожирает душу этой женщины, но Урунжан молчит.

— Отчего же? — я деловито пригладила волосы: — В Зеленых землях появилась я, и мое место в стане противников Селек. Я — противовес каанше, и я могу изменить нынешнее положение дел.

— Возможно, — уклончиво ответил Рахон. — Но тебя уже нет в Зеленых землях, Урунжан позволил нам забрать тебя. Так может, ему не нужны перемены?

— Промысел Богов не ведом простым смертным, — я пожала плечами. — У всего, что они делают, есть смысл. И если он неясен сейчас, то откроется в свое время. Отец был милостив ко мне с первой минуты, как я попала на его земли, не оставит своим благоволением и теперь. Я верю в это.

— Но служить ты будешь нашему Покровителю, — заметил илгизит.

— Поживем, увидим, — ответила я и подмигнула пятому подручному, он только усмехнулся.

Разговор зачах сам собой. Рахон рассказал всё, что хотел, потому молчал. А может, рассказал бы еще что-то, но не желал продолжать наш теологический диспут. Мне тоже не хотелось разговаривать. Оставшись наедине с собой, я решила дать разуму отдых и просто рассматривала окрестности. Да и вид начал меняться. Лес стал светлей, деревья расступались, и где-то впереди слышался шорох воды. Наверное, мы подъезжали к реке.

Йенахи резво перебирали ногами, и наш с Рахоном признаков усталости не спешил выказывать. Он не отставал от собратьев, не упрямился и не нервничал. Похоже, эти маленькие животные и вправду были выносливы. Впрочем, не знаю, сколько прошло времени. Мы могли ехать час, два, а может и больше времени.