Валерия Малахова - Институт благородных убийц

А между делом следует отыскать-таки Душехвата. В конце концов, меня воскресили ради этого: найти демона, бесчинствующего в стенах и так далее. Не выполнить контракт я не смогу — не те люди воскрешали. Но торопиться с этим не стану. Сначала погляжу, нет ли возможности после выполнения задания как-нибудь незаметно исчезнуть. Обратно во флягу уж очень не хотелось.

Душехват, значит… Надо побольше разузнать о выбранных им девушках. Ну со мной более-менее ясно, а остальные? Должно найтись нечто, связывающее их. Демоны консервативны в своих привычках. Когда-то давно человек, поймавший меня, сказал, думая, что я не слышу: «Начни поиск с жертв — и они сами приведут тебя к своему убийце, к этой богомерзкой твари, которая…» Дальше я не слушала, но дельную мысль запомнила. И поклялась в следующий раз быть самой осторожной в мире богомерзкой тварью.

Сейчас, правда, с осторожностью ничего не выйдет, ну так я ведь и не охочусь пока на людей, верно же? Я им вроде как помогаю, этим… богоспасаемым и боговдохновенным, а значит, немного дерзости мне не повредит. Тем более, что лица тех девок, что хихикали и отпускали шуточки, я хорошенько запомнила, убивать их пока не собираюсь, так, проучить немного, а охочусь я на злокозненного убийцу. Стало быть, остальное мне простят, никуда не денутся. Ну а когда покончу с контрактом и если удастся при этом удрать — вот тогда придёт время для осмотрительности.

Имеет право демон на невинные развлечения, в конце концов!

— Таль! О, Всеблагая Праматерь, это ты!

На Всеблагую Праматерь я точно не походила, но старательно изобразила улыбку и развернулась, чтобы угодить в объятья довольно рослой светловолосой девушки. Её лицо при некотором использовании косметики и более тщательном уходе за кожей могло бы стать весьма симпатичным, а так казалось плоским и невыразительным. Как и всё в этой унылой спальне. Наверное, место неким мистическим образом влияет на живущих в нём людей.

— Таль, я так переживала!

— Ну чего ты, не беспокойся… — бормотала я, пока меня тискали и со всех сторон ощупывали. — Мною занялись лучшие врачи, их исцеляющая магия столь сильна…

Одновременно я лихорадочно рылась в памяти Талины даар Кринстон, пытаясь понять, с кем имею дело. Долго разбираться не пришлось: Лоиса даар Пельт, моя лучшая подруга, насколько это слово употребимо в стенах Института благородных девиц.

Подругами здесь называют тех, кто не станет толкать тебя в лужу, а если толкнёт — то хотя бы сделает вид, будто это произошло нечаянно. А уж если протянет руку и поможет выбраться из вонючей жижи, так всё, подруга навек.

Лоиса как-то разок руку протянула. На мою Талину сие обыденное событие произвело огромное впечатление. По крайней мере, девушки обменялись стихами в альбомах (у Талины дурацкую книжицу с вырвиглазными цветами на обложке впоследствии стащили и утопили в нужнике — надо будет новую завести, здесь это популярно), обменялись некоторыми тайнами и вместе поплакали над какой-то безвременно усопшей в бульварном романчике красоткой. Или собачкой — я толком не поняла.

— Я думала… думала… — Лоиса явно боролась с рыданиями. Пришла моя очередь обнимать её.

— Не надо, милая, всё же хорошо, всё хорошо…

Интересно, а её-то как занесло в изгои? Обычно девицы с таким характером быстро обживаются, находят друзей, и как-то сама собой среди этих друзей образуется парочка сильных покровителей… На сей раз копаться в памяти Талины пришлось куда дольше, но я всё же отыскала нужный момент: Лоиса ещё при поступлении поцапалась с некоей злопамятной стервой, которая не поленилась запомнить обидчицу и устроила планомерную травлю. Хм, а почему злопамятная стерва ходит в розовом?

Тут ответ нашёлся почти мгновенно: потому что мы с факультета Фиалок, а благородная Смерина даар Мрауш — с факультета Роз, где учатся несравненно более родовитые и богатые дочери столпов общества.

Отношения между факультетами, как водится, получались… сложными. У розочек было куда больше прав, за что фиалки, разумеется, их ненавидели. Но подлизаться к знатным и богатым считалось правилом хорошего тона, а уж получить приглашение отобедать с ними за одним столом так и вовсе рассматривалось чем-то вроде пропуска в другую, богемную жизнь.

Кроме того, на совместных с мужскими факультетами балах права роз не значили ровным счётом ничего: многие представители благородных семейств искали кого попроще. Девицу, не избалованную мужской благосклонностью, а потому благодарную за любые оказанные знаки внимания; хорошо воспитанную провинциалку, за которой не стоит влиятельное семейство…

Стоп. Мужские факультеты? Эти откуда взялись в Институте благородных девиц?

— Ой, серёжки! — Лоиса, кажется, совсем передумала плакать и обратила внимание на новое украшение, которое раньше у подруги не видала. — Это тебе он подарил?

«Он» было произнесено с придыханием и заставило меня снова сосредоточиться. У Талины имелся «он»? Кто такой, почему не знаю? Ага, мальчишка из Института изящной магии, факультет теормагии и философии. Белобрысая лопоухая жердь с вечно извиняющимися серыми глазами и тонкими, подрагивающими губами. Тут и без дополнительного поиска ясно: такой же неудачник, как сама Талина.

Занятная ситуация. С одной стороны, теоретики считаются бесполезными существами, и маги-практики их дружно презирают, не стесняясь при случае это показать. Люди! С другой — у Лоисы и такого ухажёра нет, стало быть, юный экье Саман дээ Тибор вызывает у неё неконтролируемое слюноотделение. Как и у двух третей обитательниц этой спальни. Что, разумеется, делает жизнь Талины ещё более незабываемой и богатой на впечатления.

— Ой, и браслетик! Он навещал тебя в больнице, да? Да?

Показалось, или в голосе лучшей подруги прозвучали нескрываемая зависть и тщательно скрываемая ревность? И было бы к кому! Тоже мне, нашлось сокровище… Даже моя Таль сама толком не понимает, жалеет его или презирает. Хотя старательно притворяется, будто влюблена. Причём старательней всего притворяется перед самой собой — ох, люди, люди…

— Нет, — я изобразила страдальческий вздох, и подруге немедленно полегчало. — Ко мне никого не пускали, иначе чары пришлось бы накладывать заново.

— Должно быть, ты ужасно скучала, — вот сейчас Лоиса даже сочувствовала искренне. Я не поленилась подтвердить:

— Ужасно. А украшения… мне их медикус подарил. Сказал, что я напомнила ему о дочери… Я обещала никогда не снимать эти серьги!

Некоторое время ушло на сентиментальные переглядки и трагические поджимания губ.

Серьги, к слову, я действительно не смогла бы снять при всём желании — а желание имелось, да ещё какое! Кому понравятся ограничители силы? Но проклятый некромант совершенно не соизволил поинтересоваться моими желаниями, а просто нацепил их — а потом ещё и браслет. Сказал, что второй экземпляр будет у человека, которому поручено меня контролировать. Я не интересовалась, как именно осуществляется контроль. Чует моё сердце: придёт время — обязательно узнаю.