Дарья Рай - Это будет сказка о любви

Отказать значило бы не сдержать своего слова. А чего тогда она сама стоить будет, если слово её – всё равно, что пустое место?

– Конечно. Я помню о твоём приглашении.

– В таком случае, через час тебя устроит?

– Да, барон.

Титул непроизвольно сорвался с губ и девушка уловила укоризну во взгляде Мстислава. Однако, не успела она исправить ошибку, как изображение исчезло. Лихо Одноглазое завершил их разговор, не попрощавшись.

Этот мужчина ещё не заслужил права смотреть на меня таким взглядом. И вряд ли заслужит. Но до поры до времени мне придётся играть роль невесты… В данном случае, роль незавидна, увы.

Виринея подошла к гардеробу, дабы выудить из него наряд для езды на лошадях. Чёрные облегающие штаны и удлинённый камзол, расшитый золотыми нитями. Да, в этом наряде девушка особо походила на дочь Кощея – камзол напоминал парадные одежды её венценосного отца. Девушка вовсе не хотела красоваться перед, свалившимся, как снег на голову, женихом, но эта одежда как нельзя лучше подходила для конной прогулки. Виринея не любила дамские сёдла и чувствовала себя в них неуверенно. Ей вспомнилось, как в детстве она впервые оседлала лошадь “по-мужски”, обхватив бока животного ногами, и какую проблему из этого раздул её учитель по верховой езде. “Не по этикету!”, “Не положено!” – то и дело вопил этот неуравновешенный тип. Зато сам Кощей увидел в действиях дочери желание проявить себя, а уж что-что, но индивидуальность Бессмертный ценил и уважал. Собственно, по той причине он и недолюбливал всех царевичей и принцев, коих удалось ему повидать. “Все, как под копирку”, – ворчал он, – “Даже лица похожи. Не удивлюсь, если всё это сборище “рыцарей” произошло от какого-нибудь одного Вани-дурака, а там уж жизнь раскидала”. Виринея усмехнулась, припомнив эти слова отца. Но, шутки шутками, а потому девушка и не мечтала о принце – видать, отпечатались на ней высказывания отца. В том беды она не видела.

И вот нашёл он мне далеко не принца… Руководствовался собственными интересами, не иначе. И ведь все подвалы золотом да каменьями забиты – всё ему мало!

И тут её поразила спасительная мысль. А что, если бы Варлаам предложил за неё больше? Отказался бы отец от возможности хоть отчасти быть причастным к водным владениям? О, разумеется, Вениамин Водяной придёт в ярость, но это уже дело десятое… Кому сейчас интересно его мнение?

И всё бы, вроде, выходило отлично, если бы не одно “но”…

– С чего бы Варлааму вообще за меня предлагать что-то? – вслух вздохнула девушка, собирая волосы на затылке в тугой конский хвост.

Нет, вовсе ей не хотелось для Лиха выглядеть привлекательно, но и неряхой Виринея быть не умела. К тому же, если не привести волосы в надлежащий вид перед ездой на лошади, после неё они превратятся в жуткое воронье гнездо. А в случае с Виринеей – в целый водопад вороньих гнёзд. Нет, такой участи своим волосам дочка Кощея не желала.

Отложив гребень в сторону и глянув на себя в зеркало, девушка кивнула каким-то своим мыслям, и отправилась к конюшням: сколько бы у неё не оставалось времени до предстоящей встречи с Мстиславом, а её лошадь нужно было подготовить к поездке.

Лошадка у Виринеи была настоящей красавицей – чёрная, будто сама ночь, с длинной шелковистой гривой и янтарными глазами. Звали её Тайна. Подарок отца на шестнадцатилетие. Да, Кощей знал толк в лошадях. Да и вообще, казалось, во всём знал толк.

Кроме того, что нужно для счастья его дочери…

Впрочем, Виринее тут же пришлось признать, что она и сама не слишком представляет, а что же ей нужно. Казалось бы, ответ напрашивается сам собой, не правда ли? Варлаам Прибрежный. Да только сомнения то и дело закрадывались в душу. Гаданиям своим она доверяла, сердцу – тоже (а оно, несомненно, отозвалось на поцелуй и прикосновения вышеназванного мужчины), но, в отличии от сказочников, сами-то персонажи сказок знали, что до “и жили они долго и счастливо” нужно пройти тысячу и одно испытание, не пасть духом, не растерять веру, не предать себя… А что говорить об отрицательных персонажах? Мало кто для них напишет сказку со счастливым концом – приходится самим стараться. Вот девушка и старалась. Да, пусть на целую половину она и относилась, всё же, к положительным персонажам, так ведь многие об этом забывали. Внешность её не оставляла сомнений в том, кто является её отцом. Удручало и то, что те, кто никогда не видел девушку, распускали слухи, будто она – копия Кощея, каким его привыкли знать! И нет, речь не о его внутренних качествах. Оказывается, хоть она и молода, но выглядит иссохшейся злобной старухой, вместо глаз у неё – зияющие дыры, в глубине которых горят алые огоньки алчности, руки тощие и длиннющие, а волосы – спутанная паутина. Воображение порой рисует сплетникам жуткие вещи, что и говорить. Вы, может, скажете, мол, да и пусть болтают! А девушка и рада была бы согласиться с вами, да только из-за этих слухов многие стали считать, будто её внешность – всего лишь искусная личина, а на деле она – старуха. Забавно, что мало кто знал, что всем известная жуткая внешность самого Кощея Бессмертного – это и есть личина. И такой вот тонкой иронией была наполнена жизнь юной Виринеи. Раньше она не предавала большого значения слухам, но с возрастом познала и горечь обиды, и боль предательства. К примеру, была у девушки в раннем возрасте подруга – мавка из Чёрной реки, расположенной в Проклятом лесу. Про реку эту говаривали, будто кто в ней раз искупается, никогда более на сушу не захочет. И хорошо, если ты, к примеру, бессмертный. А коли нет – смерть тебя быстро настигнет.

Так вот, звали мавку Родника, и была она девчушкой шустрой да сообразительной. История самой Родники была печальной (ну, собственно, а чего ожидать, когда речь о мавке?) – мать её выносила, родить сумела, да отцу с пьяных глаз привиделось, будто волосики у ребёнка шибко белые, а это ведьмовской признак. Как и любое отличие от иных людей в селении – лютые времена были, народ был необразован да на выдумки горазд. Оставил горе-отец ребёнка на берегу реки – утопить-то то ли смелости, то ли совести не хватило. А ночь холодная была, ноябрьская. Закоченела девочка. Сжалились над ней духи речные, да мавкой сделали. Прозвали Родникой. Ходила девочка в ночное время отчий дом проведать, и узнала, что мать её от горя померла, а отец спился да замёрз в сугробе.

Подружились Виринея и Родника. Крепкой была та дружба, как самой кощеевой дочке казалось. А в Роднике-то зависть прорастала, мол, вон она какая царевна, из себя вся: и наряды каждый день новые, и украшений целый сундук, и отец – сам Кощей Бессмертный! И стала Родника потихоньку-помаленьку слухи про Виринею распускать. Якобы, в полнолуние она волком воет да на люд бросается, мертвечину кушает и водицей кладбищенской запивает… Много чего напридумывала. А слухи – они ведь как снежный ком. Слово за слово, выдумка за выдумкой – и вот они, жуткие истории про семейство Кощеево.