Юлия Григорова - Ланкаст. Первая планета

Когда в сумку уже ничего не помещалось, я осмотрела зал, пытаясь выбрать себе пациента проще. Чем безобидней будет травма, тем легче с ней справиться одной, не привлекая внимания, и тем большим людям смогу помочь. Да, да, желание помогать им у меня не выветрилось, даже не смотря на то, что они пришельцы и скорее всего солдаты вражеской армии. Их товарищей принц резал на корабле десятками, а может и сотнями. Меня передернуло при воспоминании о том моменте, который я наблюдала лишь краем глаза, избивая Настю. Тогда все в голове было размыто и затуманено, а сейчас не стало лучше, мне нужно время, просто сесть и все хорошенько обдумать, а его у меня нет. Выбрав парня с рваной раной на руке, уже с трудом сдерживающего жгут чуть выше, я принялась за работу.

Чем проще были раны, тем лучше справлялись мои руки, чуть ли не на автомате делая все необходимое. Это освобождало мозг от необходимости думать, и давало ему то самое время на осмысление ситуации. После крушения поезда, пришелец забрал меня на корабль, где обратил во тьму, я проиграла битву, они сломали меня образом принца. Обращенной зациклилась на вине Насти во всех своих несчастьях и обрушилась на нее с кулаками и лишь кинжал солдата в груди Флориндо остановил меня и вернул к свету. Потом я стала Ланкастом и пыталась спасти его. Судя по тому, что парень жив, мне это удалось. Следует лучше расспросить Флора, когда это станет возможным.

Вспомнив про раны принца, я залезла в свою сумку, рассматривая баночки, что там остались. На некоторых были надписи символами, но благодаря тому, что я Ланкаст, я их понимала, как и язык пришельцев, да и любой другой. Сперва, это конечно шокирует, но потом ты не замечаешь, что из твоего рта вырываются слова на совершенно не известном языке. Для тебя все так, словно говоришь на своем родном. Найдя то, что могло бы помочь парню и избавить его от лишней боли, мне оставалось придумать, как бы пронести это назад в камеру и не быть пойманной.

– Эй, меня сегодня кто-нибудь осмотрит вообще? – раздался хриплый мужской голос, заставивший обернуться и посмотреть на него. Я как раз закончила с предыдущим пациентом и не видела причин, не помочь этому. Подойдя к буйному мужчине, лет за тридцать с проседью в волосах, кривым, видимо не раз сломанным носом и двухдневной щетиной, я постаралась улыбнуться.

– Здравствуйте, слушаю вас, – проговорил мой голос, совершенно неузнаваемый из-за нового языка. Прежде спрашивать людей не о чем не приходилось, раны были слишком очевидны, здесь же никаких порезов или травм в глаза не бросалось.

– Этот засранец вывихнул мне плечо. Я уже больше половины дня тут сижу, и никто даже не пошевелился подойти, – гневно пробормотал он, и тут мне в глаза бросился значок, прикрепленный к его воротнику, у всех остальных моих пациентов ничего такого не было, может это какой-то знак различия и человек выше них по званию? Я не знала, и решила не придавать внимания таким вещам, раз никто другой не придавал и не осмотрел его в первую очередь.

– Прошу вас, снимите рубашку и куртку, – замешкавшись и не зная, как обозвать его верхнюю одежду, я помогла мужчине раздеться до пояса, и принялась ощупывать плечо. Эта травма немного не в моей компетенции, но раз уж подошла и взялась за нее, следует все довести до конца. Прежде вправлять кости мне не приходилось, но я видела, как это делается и читала в учебнике, но до практики так и не дошла. В любом случае всегда можно незаметно выпустить кристаллики и вылечить бедолагу своим путем. Его стол-койка находились возле стены, слева как раз закончились стеллажи и полки с инвентарем, а справа стояла пустая, посторонний глаз не заметит всего одного проявления сил Ланкаста.

Это меня тоже жутко поражало. Мы могли помогать людям, и видеть их судьбу не имея при себе атрибута, и лишь использование индивидуальной способности требовало его наличия. Почему такая особенность и такое разделение? Может, чтобы хоть как-то лидер мог нас контролировать? Отобрал атрибут и все, лишил возможности сопротивляться казни или наказания за что либо. Господи, как же болела голова, вот только от мыслей или усталости? С первой попытки вправить плечо у меня ничего не вышло, а мужчина вскрикнул от боли, и его лицо приобрело еще более суровое выражение. Черт с ним, я слишком устала, чтобы скрывать свое происхождение. Так как моя рука уже лежала на его спине, выпустить кристаллы и заставить их работать не составило труда. Каково же было мое удивление, когда яростное выражение сменилось облегчением. Наверно боль постепенно уходила вместе с моим лечением его травмы. Честно говоря, даже став Ланкастом я плохо понимаю, как простой свет из ладони мог вправить плечо? Вот сила Раян явно смогла бы, а это? Но главное все сработало, и не придется выслушивать обвинения в своей без рукости, если у них принято вообще ругаться на медицинских работников.

– Будь прокляты эти Ланкасты, встречу еще раз, сам ему плечо вывихну, – сказал он, потирая шею и часть лопатки, до которой дотягивался. Приподняв брови, я пальцами начала ощупывать место бывшего вывиха, чтобы убедиться в полном исцелении. Он явно не понял, как наступило его облегчение и что стало причиной столь быстрого выздоровления, раз так выругался на нас. Улыбнувшись и пожелав удачи, я отступила и двинулась дальше искать себе работу. Так проходили часы, ноги ныли от усталости, за все это время присесть мне не удалось ни разу, а желудок сводило от голода. Сколько дней во рту не было ни крошки? В последний раз ела точно до крушения поезда. Зато я поняла всю прелесть своей одежды. Кровь на ней не задерживалась и легко смывалась. Стоило каплям попасть мне на штаны, их легко было стереть обычным бинтом или ватой, причем так, что не оставалось ни следа. Это несомненно огромный плюс. Отпустив очередного больного и собираясь приступить к следующему, глаза уставились на женщину, пробиравшуюся в мою сторону. Остальные люди старались расходиться, стоило им увидеть ее, женщина же сновала по ним взглядом, и когда заметила меня, махнула рукой, подзывая к себе.

Вероятно, на сегодня моя смена здесь окончена и теперь придется вернуться в камеру к принцу и Мартину. Опомнившись на ходу, я ладонью прижала сумку к ноге, ощущая твердость баночек в ней, предназначавшихся для их ран. Раз они скидывают с телами аптечку, может, не будут возражать против дополнительной помощи? Надеюсь, нет. Стоило нам покинуть зал с больными и оказаться в раздевалке, она окинула меня взглядом.

– Лучше назад не переодевайся, меньше подозрений вызовешь завтра. Не доверяй блондину, я не могу убрать его от вас, я пыталась, так что придется вам потерпеть его, – тихо сказала она, пока мы шли вдоль шкафов, а я мысленно пыталась вспомнить в каком из них моя одежда. Вокруг снова никого уже не было, люди остались за спиной, ближе к больным, а здесь царила тишина и покой.