Алина Абионян – Айвазян - Легенда о Времени

– Мне все равно, Добровольская. Хоть на метле лети, чтобы через пять минут стояла передо мной.

Гудки на другом конце телефона были красноречивее всяких слов. Кофе так и остался недопитым.

– Где там моя метла?

– Дочь, ну хоть перекуси что – нибудь или возьми с собой. Ты же голодная.

– Прости, мам, боюсь, если поем метла не выдержит. А мне надо долететь до офиса. – я побежала собирать свои материалы по только что написанной статье, которые были разбросаны по столу и стала быстро складывать их в сумку.

Поцеловав маму перед выходом, через две минут я уже сидела за рулем своей машины. Не метла, конечно, но тоже сойдет. Московские дороги, как всегда, радовали своими пробками. Хорошо хоть, что до работы мне ехать недолго. Минут через пятнадцать буду на месте. Включив радио, чтобы настроиться на позитивный лад, потому что скоро этот самый позитив будет мне просто необходим, подъезжала к офису.

Как долго подчиненный может простоять напротив двери своего разъяренного начальника? При этом даже не зная о причине его недовольства. Наверное долго…

– Снова пала в немилость, Добровольская? Чем же на этот раз ты разгневала наше начальство? А вот благодаря тебе, он потом отрывается на нас всех! Вечно ты заваришь кашу, а нам ее расхлебывать. Как ты вообще еще держись на этой работе? Еще чуть – чуть и просто…

– Миронов, кажется, ты забыл кое-что в свое кабинете? – если вы никогда не видели, как из ушей идет пар, то я сейчас прямой тому пример. Уши буквально начинали посвистывать словно закипевший чайник.

– И что же я забыл? – он скрестил руки на груди и вздернул свой подбородок, пытаясь придать себе храбрый вид. Но как бы он не старался, ему это совершенно не удавалось.

– Свое чувство самосохранения. Потому что несколько лет обучение самообороне не прошли для меня даром и хук справа мой самый любимый прием. – я похрустела пальцами для эффектности. – А если я поплачусь за это увольнением…Что ж, иногда для благих дел нужно идти на жертвы.

Я посмотрела в его изумленное лицо и удовлетворенно ухмыльнулась, потому что он наконец понял, что все сказанные мною слова уже готовы были превратиться в действия.

Что для вас в жизни самое отвратительное? Это должно быть, что – то материальное, например самая ужасная еда, или скверная грязная лужа, в которую вы наступили новой обувью, может быть комок шерсти животного, который каким – то образом очутился в кружке с чаем. Совсем неприятно, правда? Вот со всем этим у меня ассоциируется человек, стоящий сейчас напротив меня. Мерзкий, гадкий, все время подлизывающийся к начальству. Ни голубые глаза, ни зачесанные назад с помощью тонны лака, светлые русые волосы, ни классический темно-синий костюм, ни на грамм не делают Миронова привлекательным. Может только до тех пор, пока ты с ним не познакомишься.

– Добровольская, ты совсем с катушек слетела. Ненормальная. – он провел рукой по своей «идеальной» прическе и быстро ретировался. «Вот тебе и рыцарь 21 века».

Как ни странно, но благодаря этому кретину, адреналин в моей крови достиг максимальной отметки, и я резко открыла дверь кабинета начальника, заранее приготовившись к полному разносу.

– Ага, наконец – то она соизволила явиться – едкий запах сигары пропитывал каждую частицу это кабинета, а дымок от нее рисовал в лучах солнца незамысловатые узоры.

– Семен Аркадьевич, что произошло? Вам не понравилась статья? Я сумела взять интервью у Ринаты Раввинской. У нее, действительно, удивительные работы. Несмотря на ее нежелание выходить на контакт, это уникальный человек своего столетия. Потрясающая художница. Она даже рассказала мне об идеи ее будущей выставки и разрешила опубликовать эту информацию в нашей газете. Это эксклюзивный материал.

– Эксклюзивный материал? Будущая выставка? Удивительная художница? Да как ты не понимаешь, Добровольская? Наше руководство, терпеть не может эту любительницу. Статья заказная. И в ней ты должна отразить не то, какая Раввинская уникальная и неповторимая, а то какая она низкокачественная, непрофессиональная, самонадеянная дилетантка. – он сделал очередную затяжку, встал из – за стола и неспешным, тяжелым шагом подошел ко мне. – Что молчишь? Даю тебе три часа, чтобы переделать статью. Или можешь навсегда забыть о карьере журналиста и бежать собирать свои вещи.

Дым сигары, словно туман, окутал мое лицо, и я закашляла. Но кажется туман был спасительный, потому что сейчас, я ясно видела то, что должна была сделать уже давно. Выхватив из толстых ручищ сигару, сломала ее напополам и бросила в пепельницу, которая стояла на столе.

– Ты что, страх потеряла, девчонка?! – глаза Семена Аркадьевича стали красными, казалось, вот сейчас он просто лопнет от злости.

– Найдите другого дурака, который будет писать заказные статьи и клеветать на людей. Сильно сомневаюсь, что найдется такой же ненормальный как я, кто захочет с вами работать. А нет, подождите, Миронов, кажется, не далеко ушел. Вы с ним прекрасная пара. А я увольняюсь, ноги моей больше здесь не будет.

Словно пуля, я вылетела из этого кабинете, громко хлопнув за собой дверью. Кажется, от этого звука даже парочка книг свалилась на полках, но я не обратила на это никакого внимания. Так же, как и на ругательства в моей адрес, брошенные уже в закрытую дверь.

Теплый майский ветер играючи подгонял меня вперед. Слишком взволнованная, чтобы садиться за руль я решила пройтись по парку, немного остудить голову и бешено колотящееся сердце.

– Поздравляю, Тася. Теперь ты осталась без работы.

Столько попыток найти работу, где я бы смогла писать, заниматься любимым делом и вот пожалуйста, добровольно от этого отказаться. Кажется, моя фамилия говорит сама за себя. Но разве смогла бы я писать неправду? Да еще и так нагло врать? «Для того, чтобы сохранить работу могла бы и попробовать. Все журналисты в той или иной степени, где – то привирают. – внутренний голос начинал меня нервировать.

– Ну кого я обманываю? – я с отчаянием и капелькой надежды посмотрела в небо, пытаясь понять, что же мне делать дальше. Знала я только одно, что никогда обратно не вернусь, а значит надо искать новую работу.

Время пролетело так быстро, что часы на телефоне уже показывали 16:20. Да…когда ты теряешь ориентир, время тоже обесценивается. Ты перестаёшь предавать ему значение и совершенно не замечешь как оно летит.

Набрав в грудь побольше воздуха, я уже собиралась вставать со скамьи и идти к своей машине, но недалеко от себя услышала непонятное бормотание. Пытаясь определить от куда идет звук, я сделала пару шагов к большому дереву. Кажется за ним кто – то прятался. Но возможно у меня просто разыгралась фантазия, потому что я четко видела на траве тень циферблата, на котором стрелки показывали 16:20. Видимо голову напекло солнцем, у меня случился обморок, и я лежу рядом с этой самой скамейкой.