Рина Когтева - Странник. Хроники Альрата

Жреческая иерархия сложна. Старший послушник получает сан младшего жреца и сначала прикрепляется к малому храму или даже капелле, где пожертвования ниже, прихожан меньше, да и работа проще. Потом возможно несколько вариантов: можно стать главным жрецом малого храма, можно стать жрецом Святилища, в котором и обитают наши Боги, а по прошествии лет возможно стать даже Верховным жрецом Анима. Обычно их от одного до трех, они ведают всеми делами Храма, приближены к Великому Царю и нередко принимают участие в государственных делах. Иногда Верховных жрецов остается двое, а бывают и такие периоды, когда Верховный жрец в Аниме только один, и вся абсолютная власть над Храмом Храмов сосредоточена в его руках. Обычно так случается по велению Великого Царя, и, как я уже говорил, трое из моих предков удостоились этой невероятной чести.

В прошлом году я стал младшим жрецом, вместе с четырьмя другими я служу в малом храме Царя VIII династии Бетхара Сефриса. Работа здесь бывает только один раз в год – в день поминовения этого Великого Царя, когда те немногие, кто еще его помнят, приносят в малый храм дары. В остальное время посетителей у нас практически нет, поэтому все, что нам остается – это читать молитвы и держать статуи, утварь и сам храм в чистоте. Впятером мы справляемся с этим великолепно. Фактически, каждый из нас работает раз в пять дней в соответствии с графиком. «Работает» – это громко сказано, на самом деле мы гоняем послушников, которые и делают всю черную работу.

Сегодня как раз день моего служения, с полуночи до полуночи. Вся работа уже сделана, послушников я отпустил, и теперь я нервно меряю шагами храм: тридцать шагов от двери до алтаря и двадцать шагов от одной стены до другой. Я смотрю то на часы, то на статую Бетхара, удивительно похожую на остальные статуи Царей VIII династии. Искусство того времени было весьма грубым и лишенным индивидуальности, так что Бетхар выглядит идеальным сверхчеловеком, неотличимым от своих предков и потомков. Сентек всегда ерничает, что где-то в начале VIII династии сделали одинаковые статуи, а потом просто вырезали имена на постаментах. Окон в храме нет, поэтому я лишен удовольствия наблюдать, как над Анимом садится солнца. Если уж и делать окно с целью наблюдения за закатом, то его следует вырезать в потолке, потому что лабиринт стен все равно не дает понять, что происходит снаружи. Было бы неплохо… Я поднимаю голову: на потолке фреска, изображающая битвы с участием Бетхара. Линии геометрические, фигуры двумерные. Сентек говорит, что роспись сделана отвратительно, но Сентек говорит так обо всем, автором чего не является сам. Что-то я часто думаю о Сентеке, хотя волнует меня совершенно не он. Цифры на планшете, который я непочтительно установил на алтаре Бетхара Сефриса, мигают и показывают «18:00». Пора. Я спешно закрываю храм, даже не отдав последние почести Великому Богу, которому здесь служу, и иду по полутемным то ли коридорам, то ли переулкам Анима. Сегодня я выбираю не привычную дорогу к одному из выходов, а пробираюсь окольными путями к Святилищу. Даже несмотря на то, что я вырос в Аниме, где-то я все-таки сворачиваю не туда, и мне приходится сделать крюк. Это плохо, я тороплюсь, мне нужно появиться не раньше и не позже нужного времени, чтобы все выглядело естественным и случайным. Из бокового прохода я наконец-то выхожу в огромную приемную Анима, где жрецы беседуют с посетителями и оценивают их приношения прежде, чем допустить в Храм. Народу мало, потому что уже вечер, но все-таки люди есть, и проклятая близорукость заставляет меня прищуриться, чтобы найти нужного человека. А вот и он, сидит напротив жреца Рена. Это хорошо, Боги на моей стороне сегодня. Рен всего лет на пять-шесть старше меня, но после того, как его перевели в приемную, его карьера так и не двигается. Рену уже чертовски надоела эта однообразная работа – никто из знати ведь через приемную не ходит, они заранее договариваются обо всем и избегают очередей. Конечно, это требует дополнительного пожертвования.

– И о чем ты собрался разговаривать с Царем Царей? – устало спрашивает Рен.

Я останавливаюсь, как будто бы заинтересованный этой беседой.

– У меня к нему дело!

Напротив Рена сидит раскрасневшийся мальчик. На столе между ними стоит очень дорогая статуэтка. Все верно. Это тот, кого я жду.

– Послушай, Царь Хмас не очень интересовался при жизни делами детей. Наверняка, у тебя очень серьезная проблема, но я не уверен, что Царь Царей вообще захочет отвечать на твой вопрос. Может быть, выберешь кого-нибудь другого?

Еще одна задача жреца состоит в том, чтобы пришедший к Богам в обязательном порядке получил ответ на свой вопрос или ценный совет. Те Боги, к которым идут сами просители, не всегда будут на них отвечать. В данном случае Рен совершенно прав: Царь Царей Хмас вряд ли будет даже разговаривать с мальчиком. Скорее всего, он просто исчезнет, только взглянув на него.

– Ты можешь пойти, например, к… – Рен устало выдает мальчику целый список, с некоторыми Богами в нем я бы поспорил, но есть и очень удачные варианты. – Или ты можешь отправиться в храм Таа и поговорить с кем-нибудь из Великих Цариц. Я совершенно уверен, что они выслушают тебя во всех подробностях и ты получишь по-настоящему ценный совет.

Но мальчик упорно качает головой.

– Каждый житель Альрата может поговорить с тем Богом, с которым захочет.

Рен закатывает глаза. На статуэтку он даже не смотрит, видимо, ее стоимость полностью его устраивает. Откуда у ребенка могла оказаться такая ценная вещь при том, что он не выглядит, как отпрыск богатого семейства, Рена не интересует. В этих вопросах жрецы не должны проявлять подозрительность: раз дар принесен Богам, значит Боги сами устроили так, чтобы дар попал к просителю, и не дело жрецов Анима разбирать, каким образом Боги решили это сделать.

– Привет. Помочь? – спрашиваю я.

– Привет, Морн, – Рен кивает. – Было бы неплохо. Отведешь этого настойчивого юношу к Царю Царей? А то он никак не хочет соглашаться на альтернативы…

– Я обязан увидеть Царя Царей, – вставляет мальчик.

И так уже понятно, что он не сдастся. Я внимательно смотрю на мальчика.

– Почему бы и нет?

Рен облегченно вздыхает, отмечает что-то в компьютере и забирает статуэтку.

– Твой дар принят во славу Великого Царя Царей Хмаса, – говорит он мальчику.

Тот важно кивает. Мальчишка забавный, эдакий маленький артист.

– Идем? – я протягиваю ему руку.

Он ее не берет, но следует за мной. Мы выходим из приемной прямо на огромную площадь. Сейчас, когда солнце клонится к горизонту, кажется, что она объята пламенем, так ярко отражаются его лучи от сотен огромных золотых статуй.