Анастасия Сагран - Он выглядит как полубог

– Если открывать музей, то может быть… Но этого здесь не будет.

– И всё же это…

– Я вспомнил! Конечно же!.. Я сомневался, но теперь точно вспомнил. Последние маркизы Чар и Джем погибли на войне Севера и Юга. Они были ещё молоды. Чар пропал почти точно так же, как мой брат Тагир.

– Но, возможно, у них есть родственники, которым хотелось бы узнать эту историю?

– Конечно же все они уже знают её. Впрочем, может быть и не все. Трудно иной раз уследить за всеми передвижениями родни. Особенно вдов и дочерей умерших. Моя бабушка по отцу после развода, например, так и не вышла замуж, хотя прошло уже… примерно шесть сотен лет. А вот одна из бывших жён моего дяди Роджера, Виктория, умудрилась за семьсот лет после развода выйти замуж за пятерых крылатых. За всех – по чистейшей, искренней любви. Конечно, половину всех союзов она заключила во время войны Севера и Юга, просто потому, что её мужья гибли, словно проклял кто-то…

Рок Син снял шпагу с решётки и выложил булочки на тарелку:

– Ещё поджарить?

– Ах, оставьте шпагу в покое, пожалуйста. Не слишком хрустящие матти тоже вкусны. Тем более, что они свежие.

– Тогда ешьте.

И Рок Син взял с тарелки один поджаренный матти, не сводя с Флоры глаз. Он ел и продолжал смотреть на неё. Этот пристальный взгляд был мягким, немного томным и почти безразличным. Флоре же не понравилось именно молчание Рок Сина. В нём чувствовалось что-то подозрительное и чуточку опасное. Сразу на поверхность сознания всплыло то, что они одни, вдвоём в тёмной башне. Снаружи свирепствует непогода, и бежать некуда. И что никто не придёт их спасти от этого молчания, от взглядов, от ощущения чего-то недопустимого.

Пожалуй, недопустимо именно осознавать привлекательность этого мужчины. А она осознала. И это должен быть последний шаг в бездну. Безответные чувства только ухудшат положение. Нищая, необразованная, беззащитная женщина, вдобавок ко всему ещё и сохнущая по недоступному мужчине – это перебор даже для неё, Флоры Линарин.

Чашка шоколада с молоком, лёгкая грусть и продолжительное пребывание возле огня оказались тем самым волшебным сочетанием, которое заставило веки Флоры отяжелеть, а кровь – немного успокоиться. Вскоре Рок Син отправил её спать, и Флора была ему благодарна. Она нашла себе в качестве одеяла какие-то меха, потушила свечи и быстро уснула, не обратив внимания на чрезмерный шум моря и грозы снаружи.

Ночью девушка несколько раз просыпалась от чудовищного грохота, но вспомнив где она, и что побережье штурмуют ветер, волны и дождь, переходила к мыслям о бедном маркизе Чаре и всё же снова засыпала. Но какой-то отчаянно громкий, не похожий ни на что звук всё же поднял её с кровати, обеспокоенную, заставил наспех одеться и осторожно, невесомо ступая, идти и проверять, цела ли башня. Казалось, волны обрушиваются прямо на её стены. Грохот и скрип оглушали. И как она могла спать при таком шуме? Казалось, что в башне сухо, но всё же в отсутствие света избавиться от всех страхов оказалось невозможно. Флора вернулась к себе, зажгла свечу, поместила её в старый жестяной фонарь и пошла обследовать стены внимательнее. Но башня осталась целой, в подвале не лопнули трубы, а ставни сохранили оконное стекло. Вот только камин, да и воздух, совсем остыли, и Флора, только ощутив озноб, решила снова развести огонь. Тем более, что спать ей совершенно не хотелось. Рок Син, похоже, сидел здесь до половины тринадцатой, дождался, когда угли полностью остынут, и положил дров на утро. Чтобы оставалось только разжечь. Да, он сидел над чертежами замка. Вот они здесь, на столике.

Однако у Флоры не получалось развести огонь так долго, что это казалось просто невозможным. Она раздражалась, беспокоилась и даже успела подумать, не снится ли ей всё это, но тут услышала шаги на лестнице.

– Это вы, Рок Син?

– Да, – он показался в круге света небрежно одетый, с торчащими волосами, которые на ходу приглаживал. – Что вы здесь делаете, в такую безбожную рань? Неужели удалось выспаться?

– Не слишком. Меня несколько раз будил грохот. В последний раз он показался мне просто чудовищным, и я уже не могла спать.

– Хм… и у меня что-то вроде того, – он почему-то старательно отводил взгляд, будто прямо смотреть на собеседника в этой вселенной уже неприлично.

– Меня интересует две вещи, – тихо начала Флора. – Во-первых, почему буря всё не смолкает… А во-вторых… почему у меня может не зажигаться огонь?

Рок Син еле заметно нахмурился и опустился рядом с Флорой к самой каминной решётке. Мужчина призвал свет и на какое-то время будто совсем перестал дышать. Флора стеснялась смотреть на него, когда он так близко, но глаза сами возвращались к его лицу.

А Рок Син потёр пальцем кору, сложенную между поленьями.

– Потому что здесь всё сырое, – понял он. – Я с какой-то стати решил, что вода не попадёт в дымоход. Но…

Он молча переложил дрова и добавил сухих. Огонь быстро и с радостью разошёлся и затрещал.

– У нас ещё есть молоко, – Рок Син поднялся с колен и посмотрел на Флору сверху вниз, склонив голову. – Его хватит на пару чашек шоколада. Вы любите густой шоколад? Здесь я видел коробку сухого мелтского сыра и бутылочку масла. Могу сделать.

– Я никогда не пробовала густой шоколад с сыром и маслом.

– Тогда я сделаю одну чашку, и если вам не понравится, выпью сам. А вам сделаю обычный. Густой шоколад получается очень питательным. Мой отец иногда пьёт его после самых отчаянных тренировок.

– Отчаянных тренировок? Зачем ему они? Он военный из регуляров или собирается участвовать в следующем чемпионате?

– О, второе, без сомнения, – почти со стоном, в нос протянул Рок Син, на мгновение прикрыв глаза.

Он принялся бродить вокруг в поисках сыра и масла.

– Спорт или рекламные бои без правил? – продолжала расспрашивать Флора.

– Кто знает. Скорее всего, я так думаю, он рискнёт и в том, и в другом.

– Вам очень повезло. У вас есть отец. Он живой, активный и прикладывает усилия, чтобы чего-то добиться, стать лучше.

– Я не уверен, что это нормально для него. Стать лучше и добиться большего, чем он уже добился – невероятно сложно, может быть даже и невозможно. Но что же с вашим отцом? Он в порядке?

– Его убили.

– Я очень сочувствую, – на какой-то момент замерев, сказал Рок Син. – Не представляю, насколько я был бы выбит из реальности, потеряв своего отца навсегда. Война?

– Нет. Всего лишь грабители. Папа шёл домой один, был болен и устал, к тому же чуточку выпил. Его должны были всего лишь оглушить не смертельным ударом по голове, но так случилось, что удар пришёлся в самое неудачное место и… Мне было тогда пятнадцать и это меня потрясло. Мы с мамой остались вдвоём, но по сути каждая из нас осталась наедине со своим собственным горем. Вот только если я могла забиться в угол и грустить целыми днями, маме нужно было взять себя в руки, чтобы заботиться обо мне. Тогда она так и сделала. Не могу представить, насколько тяжело и сложно ей было. И как бы ни сложились теперь наши отношения, я всегда буду превозносить её за то, что тогда она старалась для нас из последних сил.