Алла Алая - Василиса + говорящая

Я ухватилась за эту историю и закивала в унисон хозяйке:

–Ага, корреспондент я, газеты «Спид-инфо», – ляпнула первое, что пришло в голову.

Тётка закивала и поднялась со скамьи:

– Пойдём, провожу тебя к нему…

– К кому? – не поняла я и икнула.

– Да к Иванычу.… Или тебе к Митьке тоже надо? Могу и Митькин дом показать. Только он уж, наверное, на работу уехал. У него отдел в соседнем селе находится. Оптимизация, – сплюнула она прямо на пол и недовольно поморщилась, – благо тут между нами пять километров всего, пешком дойти можно. Но всё одно, дикость. Как может один участковый за несколькими сёлами уследить?

Пока она говорила, я всё сидела, не имея никакого желания выходить на улицу, помня об Иване – дураке.

– Эй, ну ты идёшь, иль как? – дёрнула она меня за рукав, – Как тебя звать-то?

– Вася, – ляпнула я и про себя чертыхнулась. Не могла, дурища, какое-нибудь другое имя назвать?

– Вася? – заржала тётка, – У меня так кота зовут…

Я насупилась и поднялась, пытаясь сквозь маленькое окошко в избе посмотреть, что там, за порогом.

– Да ты не дуйся, – махнула рукой хозяйка, – Василиса – хорошее имя, прямо-таки сказочное. Меня вот Валентиной кличут.

Я улыбнулась, пожала плечами и показала в окно:

– Вы одна тут живёте?

– Одна, – Валентина закуталась в шаль и накинула плащ, висевший у входа на простом гвоздике, – дочь давно в Саратов уехала, года три как. Замуж вышла, внука мне родила…. Я иногда к ним езжу. Благо не далеко…

Я аж закашлялась, сообразив, что она сказала:

– Саратов? Это Саратовская область?

Тётка с удивлением скосила глаза на меня и маленько отошла:

– Она…. А ты что, не знала, куда ехала?

Я со всего размаху плюхнулась обратно на лавку и закрыла глаза руками.

– Эй, Васька, да ты трезвая ли? – хозяйка с беспокойством склонилась ко мне, втягивая воздух носом, – Это как же напиться надо, что бы из Москвы в Саратов приехать и не помнить об этом?

Я всхлипнула, убирая ладони, и покачала головой:

– Я не пью…

Валентина выпрямилась:

– А зря…. Иногда надо, чтобы мозги не раскисали. Тут у нас такое бывает, что волосы дыбом встают!

Я скосила глаза на её голову, та кивнула:

– Без ста грамм тут никак нельзя, двинешься…. Неужто и впрямь не помнишь, где оказалась?

Я вздохнула, махнула рукой и… решила ей всё рассказать. Как есть всё. Ну, или почти. На половине рассказа она меня прервала:

– Погоди, надо всё-таки выпить! И тебе тоже! И не сопротивляйся!

Через пару минут мы сидели за столом, и под стопку местной самогоночки и огурец на вилке, я рассказала всё, что со мной сегодня произошло. Валентина слушала серьёзно, ни разу больше не перебила, а в конце спросила:

– Иваном его звать, говоришь?

Я кивнула, хрумкая вкуснющий деревенский огурец, и потихоньку начала соображать, что хозяйка моя поверила всему моему рассказу. Огурец чуть колом не встал в горле.

– Тёть Валь, а вы, вижу, не удивлены?

Она опрокинула рюмку в рот и закивала:

– Чему удивляться? Я ж говорю, у нас и не такое бывало! За два месяца последних пять человек пропало и все приезжие! Два врача со скорой, учительница новенькая и муж с женой, за грибами приезжавшие. Машина их до сих пор у леса состоит.

Меня почему-то эта машина очень заинтересовала. Да и вообще, страх пропал куда-то, на душе сделалось тепло. Я хихикнула:

– Пошли, посмотрим?

Валентина осоловело огляделась и кивнула:

– А что, пошли! Коли не страшно…

Деревня жила своей жизнью. Хозяйка моя тщательно прикрыла дверь в избу и, покачиваясь, побрела к калитке, ухватив меня за руку. Я не сопротивлялась, мне вообще было уже весело и хорошо, словно я домой вернулась из долгого-долгого путешествия. Но пьяной я себя не ощущала. Мир был на месте: солнце светило, ветер овевал приятно лицо, земля под ногами не качалась. Я шла, уверенно оглядывая деревенскую улицу и кивая всем встречным местным жителям. А Валентина всем, кого ни встречала, говорила:

– Вот, родственница приехала из самой Москвы! Так это же Ольгина племянница! Как, а вы не знали? Ну, та, которая за Сёму замуж выскочила, а он её с дочкой там и бросил.

Я не возражала, кивая на все выдумки головой. Пусть болтает, всё равно в правду никто не поверит.

Незаметно деревня осталась позади, и мы вышли на взгорок, с которого открывался великолепный вид на огромное поле. А слева, вдоль сельской грунтовой дороги, тянулся лес. Ну как лес, так, деревья в три ряда. Там эта машина и стояла, уткнувшись носом в большой куст.

При ближайшем рассмотрении машина оказалась одним кузовом, порядком проржавевшим. Видно, местные жители – ребята не промах, разобрали всё, что имело хоть какую-то ценность.

Валентина остановилась, деловито оглядывая машину:

– Ну, вот она, с той весны тут стоит. А мужик тот с бабой пропали…

– Так, может, утонули? – предположила я, оглядывая железо, – Или в лесу заблудились? У вас тут звери какие-нибудь водятся?

– Во! – хохотнула Валентина, – Ты прямо, как Митька говоришь! Он тоже в область отписал, что утонули они. А я тебе так скажу, у нас тут тонуть негде, речка-переплюйка, мне по голень будет, в ней отродясь никто не тонул, даже спьяну. А даже если бы и утонули, где тела? Не такое там течение, чтобы их унесло куда…. Да и заблудиться тут нельзя, гляди лес-то какой! Три сосёнки, три берёзки. Поле светится. Не-ет, тут дело нечистое, точно тебе говорю!

Я подошла к машине поближе и рукой по капоту провела. Меня словно током дёрнуло. Перед глазами поплыла белая пелена, будто кто мне кино показывает.

…Вижу, как из этой машины выходят двое, мужчина и женщина, а на дороге стоит и на них смотрит мужик в полицейской форме. Пообщались они, и он им рукой влево показал, туда, куда дорога вдаль уходила. Мужик из машины кивнул и пошел вперёд по дороге. Женщина ему что-то крикнула и на машину посмотрела, а он махнул рукой и позвал за собой. Так они и ушли ….

Я головой дёрнула, прогоняя фантазию. Чего только в голове дурной да нетрезвой не родится!

– А может они и живы, – протянула я, вспоминая свои фантазии.

– И тож, – согласилась со мной тётя Валя, – может и так. Ну, что, ко мне пойдём, или автобус ждать будешь?

Я огляделась по сторонам.

– А где же остановка-то?

– Да вон же! – кивнула она на взгорок, с которого мы только что спустились, – видишь, палка торчит железная? То и есть. Мужики знак-то пропили, но водитель знает, что тут остановка, не впервой.

– И когда он будет? – я почесала затылок, соображая, как лучше до дому добираться.

– В 12:00 теперь, – развела она руками, – девятичасовой мы с тобой проговорили…

Я на часы то глянула и ахнула: половина одиннадцатого!

– Вот блин! Теперь точно уволят! – слезливо протянула я, – Где этот дурак, когда он нужен?!