Анастасия Орлова - Сквозь дебри и пустоши

– Я пойду, – прервал тишину егерь, комкая в пальцах окровавленную салфетку.

– Ты дурак? – с лёгким изумлением поинтересовалась Тамари.

– Никто из зверья не станет охотиться на территории хозяина леса. Он мёртв. Тут больше никого нет.

Тамари хмыкнула:

– Но хозяина грохнул другой хищник, пострашнее, а он о нём даже не подозревал, так что как знать, как знать…

Повисла неловкая пауза.

– Можешь переночевать в кабине, – наконец сказала она, – это ведь твой фургон.

– Спасибо, – сухо кивнул Берен.

Благодарность горчила на языке незнакомым привкусом. Грапи спасла шкуру тваремору! Неожиданно и странно. Аркадия бы на эти его мысли скривилась и сказала: «Они такие же люди, Берен!».

– Фургон принадлежал Аркадии. Она разрешала его брать, – неожиданно для себя сказал он.

Брови Тамари взметнулись вверх:

– Принадлежал? – прошептала она, выделив окончание слова, произнесённое Береном в прошедшем времени.

Он кивнул.

– Господи! – девушка закрыла лицо ладонями. – Эльсе не говори, – одними губами, чтобы не услышал ребёнок, попросила она.

Устроившись в кабине на пассажирском сиденье, Берен достал из кармана пузырёк с последней таблеткой, но сразу же убрал его назад: всё равно этой ночью он спать не планировал, поэтому незачем впустую тратить лекарство. На его коленях шерстяным пледом уютно свернулся Макс, между креслами лежала заряженная двустволка, лес снаружи дышал лёгким ветерком в листьях, не тревожа чуткий слух егеря никакими подозрительными звуками, и даже присутствие грапи за тонкой перегородкой, отделяющей кузов от кабины, особого беспокойства не вызывало. Всё было почти хорошо. Но не настолько, чтобы уснуть, совсем потеряв бдительность. Да и назойливая боль в плече и локте – следствие встречи с лосем – уснуть не даст.

Спустя какое-то время открылась водительская дверца, и в кабину забралась Тамари. Зябко поёжившись в своей тонкой футболке, уставилась в темноту перед собой. Берен уже пригляделся, и света, сочившегося из кузова сквозь матовое окошко, ему хватало, чтобы сносно видеть хотя бы её силуэт. Ей – пока нет.

– Расскажи… как она умерла? – тихо попросила девушка.

– Быстро. Она не успела ничего понять.

Тари кивнула, вновь поёжилась. Проснулся Макс. Поднялся во весь рост на коленях Берена, потянулся к лицу девушки, осторожно его обнюхивая. Деликатно лизнул её в щёку, и Тамари рассеянно погладила его по голове. Лис перебрался к ней на колени, уселся, положив морду на худенькое женское плечо, и Берен понял, что Макс слизывает её слёзы. Было слишком темно, чтобы видеть мокрые дорожки на щеках девушки, а ничто больше не выдавало её беззвучного плача, но Берен вдруг остро почувствовал боль Тамари и дрожь где-то глубоко под кожей, словно по венам с мерным гулом текло электричество.

– Вы… дружили? – спросил егерь.

Тамари кивнула:

– Она была хорошей. Сумасшедшей, но хорошей. Сочувствую тебе.

– Я мало её знал, – ответил Берен.

Он хоть и считал Аркадию своим единственным другом, но всё-таки не подпускал её слишком близко, чтобы между ними не возникла эмоциональная связь.

Тари удивлённо на него обернулась:

– А я уж подумала… Неважно, – девушка тряхнула кудрями, отгоняя какую-то мысль. – Она о тебе рассказывала, – помолчав, добавила Тамари.

Берен беззвучно усмехнулся.

– Она была влюблена в тебя, и твоя невзаимность только больше её раззадоривала, – в тихом низком голосе послышалась улыбка.

Берен промолчал, не зная, что ответить

– Возьми, – девушка протянула ему какой-то тюбик, – намажь руку, будет полегче. Если у тебя там не перелом, конечно.

– Что это? И откуда ты знаешь про руку?

– Это мазь от ушибов. Всегда должна быть в рюкзаке, если с тобой ребёнок. А боль видна в твоих движениях.

– Спасибо, – Берен взял тюбик. – Это не перелом.

– Отлично, – Тамари открыла дверь, собираясь уходить.

– Зачем ты помогла тваремору? – спросил егерь в последний момент, когда девушка уже выскользнула из машины. – Ведь вы считаете нас врагами.

– Так же, как и вы нас, – парировала она. – Но плохой человек, оказавшись в такой переделке, не стал бы беспокоиться о лисе, до последнего пряча её за пазухой.

***

Девочка открыла глаза, стоило её тётке выйти из кузова. Ей оказалось нелегко столько времени притворяться спящей и не уснуть по-настоящему! Эльса высунула из-под старенького пледа руку, разглядывая в слабом свете два нитяных браслетика, которые она плела всю дорогу. Один намотан на запястье в несколько оборотов, второй такой же, только короче, как раз по её руке. Эльса сняла тот, что подлиннее, и сжала его в кулачке.

– Ты здесь? – едва слышно спросила девочка.

Ответа пришлось ждать долго, минуты две.

– Я всегда здесь, – ответил бархатный и тёплый, словно густое какао, голос.

Эльса улыбнулась сонно и успокоенно, растянула в руках фенечку, показывая:

– Нравится?

– Ты молодец. Привяжешь его?

Девочка кивнула, потёрла ладошкой слипающиеся глаза.

– Спасибо, – поблагодарил голос.

– А если он не захочет?

– Захочет. Ты не спрашивай, просто привяжи. Это важно, Эли. Сделаешь?

– Ага, – девочка зевнула, – я же тебе пообещала.

– Спасибо. Добрых снов, Эли!

– Добрых снов, Гудвин! Я грущу, когда ты уходишь…

Голос мягко усмехнулся:

– Я говорил, что всегда рядом.

– Я помню. Но ты, бывает, не отвечаешь мне… когда здесь есть кто-то ещё. Я думала, ты спишь.

– Я не сплю.

– Никогда?

– Никогда.

– И как же ты не устаёшь не спать столько времени?

– Для меня теперь нет времени, Эли. И усталости тоже нет.

– Хорошо тебе! – мечтательно вздохнула Эльса. – Значит, и ночных кошмаров нет?

– Нет. Но я заберу твои. Спи.

Глава 6

Тёмный коридор. Пустые комнаты. Сквозняк из-за разбитого окна, в которое влезла тварь.

«Не стреляй, это приказ!» – на самой низкой громкости хрипит рация прокуренным голосом пополам с помехами.

Тёмный коридор… Но светить фонариком слишком опасно, к тому же руки заняты автоматом. Пустые комнаты. Сквозняк. Да сколько ж здесь дверей?! Шаг. Ещё шаг. Что-то мягкое под ногой, совсем неживое, и сердце тревожно обрывается… Всего лишь плюшевый заяц.

«Не стреляй, мать твою!!! Она ребёнок!»

Тихий щелчок выключаемой рации.

«Иди к чёрту!» – думает Берен.

Осталась последняя комната…

– Эй!

Берен вздрогнул и открыл глаза: видимо, всё-таки на пару минут задремал. У раскрытой водительской двери стояла Тамари, за её спиной разбавленным молоком стелился над землёй рассветный туман.

– Светает, – сказала девушка, – пора ехать.

Егерь выбрался из кабины, сонный помятый Макс, зевнув во всю пасть, выпрыгнул следом и потрусил по утренним делам.