Аста Корнели - Амирэвсле

Всё это время Матвей наблюдал за нашими признаниями из-за угла, а мы ничего не знали. Он вошёл в комнату, нарочно хлопнув дверью и притворившись только что ступившим на порог.

– Девочки, вы плачете? Не из-за меня, надеюсь? Пора выходить, а вы в нижнем белье. – Мы сидели в майках и шортиках и вот нисколечко не замёрзли.

Катя, пошатываясь, встала и, наскоро притронувшись к его губам, пролепетала: «Да, любимый, я сейчас быстро».

Её след простыл в соседней комнате, а я стояла лицом к окну и смотрела на снежные вершины и людей на склонах, так напоминавших мне суетившихся муравьев, когда для меня время застыло.

– Что с вами? Что это было? Ты и Катя?

– Мэт, я не знаю. Я, мы… Мы открыли для себя будто другое измерение, где есть только мы… – Я несла такую чушь, но не могла понять, где я нахожусь и почему Матвей это видел. Он резко ударил кулаком по стене и покинул комнату.

На какую-то долю секунды мне почудилось, что всего этого не было, что это только мои фантазии, в моей голове.

Покатались мы в тот день совсем немного. У Кати подвернулась нога, и нам оставалось отправиться на ужин. Отрезая кусочек пиццы, наши с Катей руки вновь предательски коснулись друг друга, мы вздрогнули, по моей спине прошла вереница мурашек.

После этих выходных какое-то время мы не встречались с Матвеем и Катей, если только на практиках, и я чувствовала себя опустошённо. Это было вполне ожидаемо, события развивались более чем стремительно, всё шло далеко не по плану, который я старательно выстраивала ещё в тот самый день, когда увидела её на репетиции. Но танцу я отдавалась теперь вся до капли.

Как-то эксперимента ради Александр Богданович решил «махнуть» нас партнёрами. Танцоров пониже поставил с высокими девушками. У Кати в этот день началась зачётная неделя в университете. Её с нами не было. Меня поставили с Матвеем Темниковым, этим самым Мэтом, парнем Кати. Мне стало дурно. За что же?

Тем временем Матвей улыбался мне, будто всё отлично, и он до безумия рад. Да, ничего не случилось, и мы по-прежнему лучшие друзья. Мы танцевали, он пристально смотрел мне практически в душу, на что я, не выдержав, спросила:

– Матвей, как там Катя?

– Она в порядке, скучает по тебе, спрашивала, не связывался ли я с тобой. Ей неловко.

– И мне, жуть как.

Скучает! Как же я обрадовалась; не ошиблась, значит, моя интуиция, велев мне признаться в любви.

– Просила передать тебе, что в эту пятницу мы идём на новогодний шопинг, а сам Новый год будем отмечать вместе с моими и катиными родителями в Сочи на Роза-Хутор. Будут несколько ребят из театра. У тебя есть планы на праздники?

– Нет, у меня нет планов, я только за то, чтобы составить вам компанию.

– Славно. Так что в пятницу мы заедем за тобой.

– Спасибо.

Матвей сделал прикольное па, потом сальто назад – танец начинал удаваться, – а после этого резко прижал меня к своему торсу, я рукой задела его твёрдый член и поперхнулась.

– Прости… – Я покраснела, Мэттью тоже.

На выходе из театра этот негодяй взял меня за руку и завернул за угол, прижав к стене. Он оглянулся, нет ли кого, кто бы мог наблюдать за нами. Я стояла в недоумении, из моего рта шёл пар, ледяной ветер трепал мои волосы, покрытые инеем, а Матвей вопрошающе смотрел мне в глаза. Ещё полчаса назад он прикалывался, а сейчас серьёзно пялится угрожающим взглядом. Что это значит?

– Что-то у вас было с Катей? Кроме того поцелуя? – прорычал он.

Я прокашлялась, мне было трудно дышать.

– Мэтти, ты знаешь, мы… Мы не общались с того раза, мы лишь два раза поцеловали друг друга, и всё.

– Два? Когда ещё?

– Неважно, Матвей, всё прошло, это было помутнение, пусти меня.

– Ника, я не ругаю тебя, просто пытаюсь понять, ты какая-то другая, ненормальная! Ты пришла так внезапно в нашу труппу, перевернула всё вверх дном, ну и в хорошем смысле тоже. – Он улыбнулся, но слова его звучали жёстко, будто отчитывали меня. – А потом вошла в душу Кате. – Его рука больно сжала мою. – И в мою душу.

Что? Я простонала то ли от боли, то ли от наслаждения, от того, как он схватил меня и держал в кулаке.

– Я давно уже любила Катю. Как только первый раз увидела её на спектакле. Но я не лесбиянка! Отстань.

– Так найди себе парня. – Матвей рявкнул, чуть ли не плюя мне в глаза.

– У меня был мужчина, ясно? Он предал меня. Всё банально. – Я заплакала. Его слова ножом прошлись по незажившей ссадине где-то глубоко, и боль отозвалась на сбитой коленке. Я не хотела вспоминать свои первые и единственные отношения, продлившиеся год и закончившиеся этим летом.

Я солгала. Никто меня не предавал. Я сама всё прекратила. Так сложно было следовать совету бабушки, что «по расчёту» вернее. Но пускаться во все тяжкие в любовь я тоже боялась. Влюбчивость мне часто помогала чувствовать счастье, но оно оказывалось недолговечным. Так я её и пыталась заглушить, вступив в отношения с тем, кто не вызывал никаких чувств, кроме «надёжного плеча», которое меня любило. К счастью, его «люблю» оказалось больше «хочу» и расстаться было проще.

– Прости, пожалуйста… – Мэт искренне сожалел о проявлении бестактности. – Я не ревную, просто, когда ты целовала Катю, меня это возбудило, я представил, как мы втроём…

Я думала, меня стошнит. Пусть бы лучше продолжал огрызаться. Не ожидала от него такой примитивности. Но почему я тогда…

– Боже! – Я не смогла сдержать сладостную улыбку, благодаря чему провалила роль пай-девочки.

– Вы такие сексуальные и страстные, я видел, как ты на неё смотришь каждый раз, тогда в зале, в твой первый рабочий день, на репетициях, на выступлениях, прогулках; я сперва думал, это просто восхищение, но уже стал замечать нечто иное.

– Да, Матвей, да, ты прав.

– Я очень дорожу Катей, я не раню её никогда. И тебе не позволю, – добавил он, отвернув голову, затем выпустил мою руку и двинулся к машине, на ходу крикнув «поехали».

Мэт довёз меня до дома, и мы попрощались до пятницы, избегая смотреть друг на друга.

Предновогодний шопинг выдался на ура. Мы с Катей обнялись и обменялись лёгкими поцелуйчиками, Матвей тоже поцеловал меня. Всё стало как прежде, мы смеялись, гоняли наперегонки по эскалаторам с пакетами покупок, играли в боулинг, рассматривали друг друга, будто бы сызнова привыкая к тесному общению.

Так и прошли наши новогодние концерты, и уже тихонько подкрадывались рождественские каникулы.

Тридцатого декабря было решено ехать. Мы арендовали микроавтобус и я, наспех познакомившись с родителями Кати и Матвея, вместе со всеми двинулась в путь. В дороге мы долго общались с Катей, потом она ушла к Матвею и маме. Я сидела одна и всю дорогу просмотрела в окно, переслушивая плейлист, состоявший целиком из Backstreet Boys. Когда прибыли, была ночь, я спала. Меня разбудила Катя, погладив по волосам. Она вышла, а я встала с сиденья и ударилась головой о поручень. Ни с того ни с сего Мэтти ласково прижал меня к себе со словами: «Никуля, тихо ты, будь аккуратнее ради меня». Я потёрла макушку, и он непринуждённо поцеловал уголок моего рта.