Регина Грез - Цота. Планета изгоев

У меня зубы стучали от озноба – это нервное, впрочем, и вода-то была холодной – всю нагретую за день Дар только что истратил на себя.

– Помоги закутаться в тряпки, я так за-а-замерзла.

– Иди ко мне, теперь ты чистая, теперь можно.

Колебалась всего пару мгновений, подспудно чувствовала, что соглашаться на его милостивый жест унизительно, но я слишком долго была одна, я устала быть одна, все здесь делать самой и всего бояться… Мне хотелось на кого-то хоть немножечко опереться. И рядом был только самодовольный тарсианский пилот.

Он жадно водил руками по моем телу, быстро целовал-кусал шею и подбородок, потом довольно напористо попытался засунуть пальцы мне между ног – я вскрикнула и дернулась назад, сжимая бедра. Что-то происходит не так…

Мне нужно немного иначе – медленно, бережно. Более душевно, пожалуй, хотя дело касается всего лишь тела. Дар не особенно церемонился со мной, его напряженный член терся о мой пах через его штаны, и теперь это вызывало некоторое беспокойство.

Я вдруг резко поняла, что не готова сейчас зайти настолько далеко. Я хотела лишь утешающих объятий, ласковых прикосновений, теплоты, добрых бережных поцелуев, а не быстрого, грубого секса посреди сумеречного двора. Я начала всхлипывать и вырываться:

– Дар, не надо, я так не могу… Отпусти!

Он встряхнул меня, как соломенную куклу и больно сжал ягодицы. Я испугалась, что он может ударить и заплакала. Это его сразу же отрезвило. Теперь мы стояли тесно прижатые друг к другу, Дар водил губами по изгибу моего плеча, а потом шумно потянул воздух и четко сказал:

– Твои волосы отвратительно пахнут. М-да… я словно обезумел. Здешняя обстановка делает из меня животное. Не сердись, Аарин, ладно? Ну, вытри слезки. Не хочешь сейчас? Ты устала, день был тяжелый. Тебе надо поспать. Очевидно одно, ты можешь вызвать во мне желание, на Тарсин я тебя хорошо устрою. Ты и там пригодишься.

Сказанные совершенно невинным тоном, слова его падали на меня пудовыми гирями, я тяжко «просыпалась» от недавнего наваждения:

– Надеялась, мы станем друзьями – партнерами, а ты обращаешься со мной как с дешевой шлюхой.

– Думал, тебе нужно расслабиться. Ты смотрела на меня с открытым вожделением. Если хочешь как-то иначе, я не против продолжить, только начни сама. Что практикуется у вас в Дейкос? Ласки языком или когда женщина находится сверху?

– Давай закроем тему, прошу тебя.

Я чувствовала себя обманутой и опустошенной. Он так буднично говорил о телесной близости, словно мы были старой семейной парой и нам уже все давно наскучило, да и сил нет, осталось только теорию обсуждать. Неужели он сам не понимает, что слова сейчас лишние, особенно такие казенно-канцелярские… нет, не могу точно объяснить. Он просто другой. Холодный, закрытый. Совсем чужой мне человек.

Дар угадал мое напряжение и начал оправдываться:

– Ари, я сделал для тебя все, что мог. Оставь капризы. Ты же сильная, к чему это показное нытье.

– Да, конечно, ты прав. Мы оба устали, давай уже устраиваться на ночь. Конечно, я очень сильная. Просто колосс… на глиняных ногах.

Он уже не слушал меня, строил новые планы. Деятельный мужчина, такой нигде не пропадет.

– Завтра сведешь меня с хозяином вашей дрянной пивнушки. Пусть устроит встречу с королем Джелло. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ясс вспомнит о твоей просьбе. Я сам буду с ним говорить и предложу выгодный вариант сотрудничества.

– Да… хорошо. Спокойной ночи, Дар.

– И тебе, Ари.

От мысли, что сейчас я заберусь в бочку и останусь наедине со своим отчаянием, охватила дикая тоска. Дар улегся на ящики под брезентовый полог, привык спать на свежем воздухе. После захода местного «солнца» здесь действительно становится ощутимо свежо и дышится легче.

Я обошла бочку, привалилась к ее обратной стороне и раскинула руки в стороны, запрокинув лицо к седому беззвездному небу. Наверно, атмосфера Цоты на треть состоит из мусорных испарений, они окутали все пространство вверху ядовитым туманом, и до бесплодной земли даже не доходит свет космических «лампочек». Мне некогда было прежде искать звезды в этом районе космоса, я старалась выжить среди изгоев. Что-то получается, а что-то не очень…

На мне одета одна лишь длинная футболка, в ней завтра и на работу отправлюсь. Работа… там мне дадут поесть… как хорошо. Одно из главных удовольствий Цоты – своевременная порция еды. А вот Джелло отлично устроился, у него все есть. Надо же – опальный принц! Чешуя на причинном месте. Бред! Не верю, как вообще такое возможно, наверно, Дар пошутил, желая меня впечатлить.

Воспоминание о тарсианине и недавних попытках сближения неприятно кольнуло. И все же он согласен меня отсюда забрать. Нет иного способа покинуть эту помойку. Значит, надо приспособиться и к нему. Он делает больно своими словами, но не замечает, как ранит меня. Может, и мне стать такой же холодной и самоуверенной. И поменьше его хвалить.

Внешняя красота не залог доброго сердца. Вон Джелло – на вид просто чудовище, а согласился помочь, дал указание не обижать меня в «Кормушке». Теперь я у него в долгу, но лучше пока не думать, иначе совсем не усну от тревоги.

Впереди за «колючкой» послышался неясный гул, я не так давно уже слышала похожую шумовую вибрацию. Странно, что бы тут делать Шакко в такое темное время…

Долго стояла, прислушиваясь, но вокруг опять установилась тягучая, раздражающая тишина. Немного успокоившись, я забралась в свою бочку, а ближе к обеду следующего дня, когда мы с Даром опять побрели в «Кормушку», на песке возле нашего двора обнаружился отчетливый след летмобиля яссов. Насколько знаю, больше ни у кого здесь нет летающего транспорта.

Да и у короля всего один списанный сианцами экземпляр. Как символ привилегии Джелло. Король должен быть выше своих подданных не только по статусу, но и в прямом смысле слова.

И в прошлую ночь он зачем-то прилетал к моей бочке. Или не он. Может, Шакко случайно заблудился, покончив с инспекцией бугорщиков. Не стоит даже загадывать. Впереди новый день – полный напрасных надежд и бестолковой суеты. Или случится что-то хорошее.

Я еще не перестала ждать хорошего. Даже спустя месяц на Цоте – планете безысходности. Планете, с которой никого не забирают. Или все же изредка бывают такие случаи? Надежда умирает последней, порой прежде уничтожив хозяина.

Я начинаю оправдывать поведение Дара тем, что он из аристократической касты – на родине имел слуг или даже рабов. А еще тем, что прежде не попадал в такие «грязные» переделки, не голодал, не испытывал недостатка в лекарствах и правильном уходе. В любом случае, мне больше не на кого здесь положиться.