Регина Грез - Цота. Планета изгоев

– Слушай, Фрайм, с каких пор ты записался в пророки?

Мне хотелось заплакать от досады и беспомощности. Этот вечно голодный и вредный мусорщик с Гиды просто не хочет тратить время и средства на несчастного космолетчика. Еще и наговаривает на умирающего…

– Ну, как знаешь, я сама справлюсь. Оставь его мне и уходи.

– Брось, Ари, это совершенно пустая затея.

– Помоги занести в дом!

– Не стоит… уложим на ящики, потом можно сразу паковать для перевозки.

– Прекрати считать его покойником, ты сам еле ходишь!

– Но у меня еще не совсем засохли мозги! Ари, ты напрасно потратишь время.

Мы крепко повздорили, я разозлилась, назвала Фрайма бесчувственным мутантом и даже не пожелала доброго пути, когда он поплелся на свою свалку у кладбища. Меня возмутило такое равнодушие к пострадавшему тарсианину. Думала, изгои Цоты стараются друг друга поддерживать. Меня же «скелет» не бросил, я даже нарочно спрашивала, почему взялся помогать. Подозреваю, что в тот момент был сыт и потому благодушен.

На мой вопрос Фрайм расплывчато, мол, я женщина и была очень испугана в толпе бомжей – вот он меня пожалел, разогнал любопытных уродов, дал воды. Точно, воды… В первую очередь я попыталась напоить моего подопечного. С трудом разжала ему зубы и влила немного теплой жидкости, в которой размешала белковую таблетку. Хоть какая-то поддержка истощенному организму, но мои жалкие запасы продовольствия теперь исчерпаны. Ничего, я-то могу двигаться, заработаю себе провиант.

Значит, тарсианин. Похож на земного киноактера. Нереально красив даже в таком болезненном состоянии. Однако, крупных ран и ушибов на теле не видно, кости, вроде, тоже целы, лоб не горячий. Как же его лечить? И самое главное – чем лечить?

А мне так хочется иметь друга и защитника! Нельзя упускать редкий шанс, я сделаю для этого человека все, что смогу. Пока его грудь еще слабо колеблется от разреженного дыхания, буду стараться ради него.

Я обтерла тарсианина влажной тряпицей, потом обрывками своей чистой футболки перевязала кровоточащие ссадины. Было немного неловко видеть его наготу, я же никогда прежде не мыла чужих мужчин, но сейчас не до глупой стыдливости. Да, он молод и безупречно сложен, может, где-то на его планете осталась жена или любимая девушка.

Надо же, космолетчик с Тарсин! Вдруг он найдет возможность подать сигнал сородичам и после дипломатических переговоров с Сианой его заберут военные. Ух ты, даже руки затряслись от мысли, что он может взять меня с собой. Но что-то я размечталась. Для начала надо выходить парня. Надо достать еду и лекарства.

Из двух кусков палатки я соорудила некое подобие полога, чтобы свет не падал на лицо больному, прикрыла его до пояса самодельным покрывалом, под голову и плечи положила мою куртку – так ему должно быть удобно.

«Пожалуйста, доживи до моего возвращения, я принесу тебе поесть и, если повезет, какое-то укрепляющее средство. Сит может подсказать, он все знает».

На прощание я не удержалась и поцеловала тарсианина в бледную щеку. Хотелось разреветься, но я сдержалась. Сейчас мне надо быть сильной за двоих. Кроме меня никто не захотел ему помочь. Я – последняя надежда этого человека.

В «Кормушке» выдался горячий, суетливый день. В самом деле горячий – здешнее светило палило немилосердно, от духоты некуда было деться, единственный кондиционер в ангаре заглох, Сит обещал его починить, но провозился до самого вечера без толку.

У меня, кажется, поднялась температура, стало дышать трудно, перед глазами качалось сизое марево. Гарш весь день отрывистыми фразами, а больше жестами гонял от стойки с столикам. Народишку, как на зло, много собралось, сначала все присосались к охлажденным пивным чанам, а потом сгрудились вокруг одного старого кардарианца – мастера байки травить.

Очень уж живописно рассказывал о том, как получил травму руки – она у него сейчас безжизненна как муляж. Будто бы пират бежал с рудника, а сианцы затравили его собаками – одну он полоснул ножом и вот за эту самую руку, что поднялась на армейского пса, обученного выгрызать беглецам лицо и половые органы, сианцы его и подвесили на крюке в сарае. Брр… не хочу слушать дальше, подкатывает к горлу тошнота.

Лупоглазый Бубо пристально наблюдает за мной. Стараюсь не подходить близко, и тогда он сам добирается до стойки, преграждает путь своей оплывшей тушей.

– Ари, надо поговорить! Отойдем в уголок.

– Не видишь, у меня дел полно, голова кругом.

– Бедняжка, совсем тебя боров замучил. И ведь за кусок жратвы трудишься, пачкаешь ручки в грязной воде. А ручки у тебя беленькие, маленькие… Ари, пойдем со мной, я хорошо тебе заплачу.

– Отвали! И без тебя тошно.

Пытаюсь обойти его приземистую фигуру, но Бубо хватает меня поперек талии и остается огреть его пустым подносом. Но мое сопротивление только распаляет похотливый интерес:

– Горячая штучка! Свеженькая, сладенькая… Дурочка, все равно будешь моя. Здесь на тебя больше никто не польстится. Все думают о жратве и глейсе.

– Я только рада! Убери клешни, сейчас позову Гарша, он тебя выгонит.

– Это вряд ли, я сегодня набит деньжатами, как свинья дерьмом, наш папочка любит таких клиентов.

Прибегаю к последнему аргументы, надеюсь, будет достаточно напомнить о вчерашнем госте.

– Ясс сказал, чтоб меня не трогали, ты разве не слышал?

Лупоглазый гадко смеется, жадно прижимая меня к своему выпуклому животу:

– Так мы решим дело полюбовно. Скоро ты поймешь своей милой головкой, что тебе надо держаться меня, девочка с Дейкос, больше тут тебе никто не поможет. Какое яссам до тебя дело, а? Трахать они тебя не смогут – ваши расы не совместимы. А вот я вполне способен попасть в твою маленькую мокрую дырочку. Не корчи из себя недотрогу, двигай в подсобку и хорошенько повозимся.

– Отвали, скотина!

Я приготовилась бороться не на жизнь, а на смерть, ни за что не позволю ему трогать меня, а уж тем более куда-то вести. Жаль, ногти коротко обрезала, так хотелось расцарапать противную рожу перед собой. Выручил Гарш. Ну, как сказать – выручил… Бросил мимоходом, чтоб тут не шумели, и кивком позвал меня за собой. А когда Бубо намекнул, что сегодня ему обещали полный сервис, Гарш вдруг пожал плечами и сухо бросил, что «Ари попозже тебя обслужит».

Я шла на кухню с самым дурным предчувствием и не обманулась. Начальник сложил свои ручищи на груди и процедил сквозь тускло поблескивающие зубы – они у Гарша все металлические:

– Малышка, мне начинает это надоедать. Бубо прав – тебе надо выбрать приятеля и вести себя посвободней. Ты нервируешь публику.

– Хочешь меня уложить под него? Да ты что, Гарш! Чем я тебе досадила?