Мария Казанцева - Чертог Белой Ночи

Они поднялись наверх. Здесь пахло пылью, клеем и чем-то, напоминающим чернослив. Этот запах пробуждал внутри нечто родное и давно ушедшее. Стеллажи стояли гораздо плотнее. В проходах между ними двое с трудом могли разойтись. Макс шел впереди, разглядывая надписи на торцах.

– Вот этот, – показал он и свернул из прохода. – Здесь собраны работы современных авторов по изучению природы магии. На многое из того, что сейчас заставляют учить перед экзаменами, уже давно можно смотреть с разных точек зрения. Смело можно читать труды Рендома Фогга, Данны Лайте, Стеллы Бертон. – Он перечислял имена, и его глаза сосредоточенно разглядывали корешки книг. – Кое-что на занятиях не рассказывают вовсе. Например, контроль сознания. – Его рука вытащила толстую книгу в черном кожаном переплете с серебряным обрезом. – Применять его с частичным или полным замещением сознания нельзя даже по отношению к животным. Говард Фертон.

– Давай чуть медленнее, – остановила его Яра. – Что значит с полным или частичным замещением сознания?

– Проще говоря, один маг заставляет другого делать то, что ему нужно, или подавляет его сознание, захватывая тело, – объяснял Макс, вернув ее вниманию свой взгляд, ненадолго застрявший на полках с книгами. – Школа магии контроля делится на три степени тяжести, их еще называют уровнями. Третий уровень, который полностью запрещен, включает в себя захват разума, внушение желаний и внедрение или изъятие воспоминаний. Второй, который по большей части запрещен, но используется в исключительных случаях, включает в себя контактную связку. Чаще всего ее используют хранители для переговоров во время операций. И первый уровень, который разрешен, включает сопротивление и контроль настроения. Это в общих чертах, потому что у всех этих понятий есть разновидности. Например, для переговоров второго уровня не обязательно использовать только слова, можно делиться визуальными образами, а контактная связка позволяет на расстоянии применять свою магию так, как это необходимо напарнику. Это называется нейросиловая связь. Можно также делиться воспоминаниями и создавать иллюзии, но их, в свою очередь, нельзя путать с изменением памяти. А вот контроль настроения, например, разрешен, но если кто-то тебе его портит, можешь сказать мне, я разберусь, – закончил он, с веселой самоуверенностью пожимая плечами.

– Похоже, я ошибочно полагала, что все куда проще, – укладывая в голове услышанное, произнесла Яра.

– Чтобы овладеть всеми тремя уровнями контроля, сначала нужно пройти ряд сложных психологических тестов, а потом три года отучиться в закрытой школе имени Фертона, – покачав книгой с серебряным обрезом в руке, сказал Макс и поставил ее обратно. – Туда очень строгий отбор и большой конкурс. Еще можно учиться в Чертоге Асуры, но с их выпускниками в Европе почти никто не работает. Считается, что они недотягивают по стандартам обучения, хотя в целом гораздо глубже изучают контроль сознания даже на вступительном магическом курсе.

– А где находится эта школа Фертона?

Макс ухмыльнулся:

– В Лондоне.

– Тогда понятно. Устранили конкурентов? – спросила она, не оставляя ему паузы для ответа, который и так уже знала. – Но ради чего? Чем в итоге они занимаются после выпуска?

– В судебной системе по большей части все держится на Сфере, – продолжал отвечать он. – Она постоянно сканирует магическую активность в городе, собирает и хранит информацию, как огромная база данных, и выявляет нарушения. Но и Сфера не всевидящая. Бывает, что преступление совершается в слепой зоне, и тогда мы ищем свидетелей. Если есть один, то дело идет в обычном порядке через суд. Если же есть трое или большее количество свидетелей, а их показания при этом расходятся, то можно использовать закон Фертона. Маги из его Ордена вынимают события прямо из головы. Престижная работа с кругленькой суммой ежемесячных выплат и бонусом в виде права использовать контроль сознания второго уровня.

– Почему не меньше трех? – удивилась она.

– На основе воспоминаний одного или двух свидетелей бывает сложно составить достоверную картину случившегося, потому что память достаточно субъективна и фрагментарна. – Макс посмотрел по сторонам, прежде чем продолжить. – Ты помнишь, во что был одет Артём, когда первый раз попала в Цитадель?

– Ну, это легко, – с азартом ответила она. – На нем была длинная белая мантия.

– Да, но он носит ее расстегнутой. Что было под ней?

– Не знаю, но зато теперь я не упускаю возможности купить тот шоколад, которым он меня угостил.

– Вот видишь, – довольно кивнул Макс, не сводя с нее глаз. – А еще воспоминания иногда специально конструируют и внедряют ложным свидетелям. Тогда трудно понять, что произошло на самом деле. Особенно если архитектура этих воспоминаний создана одним магом. Поэтому закон и требует трех свидетелей. Сравнивая два одинаковых варианта развития события, проще выявить в них нестыковки и понять, ложные ли они относительно того варианта, с которым расходятся.

– Неужели можно просто стереть человеку память, заставить делать что угодно или создать для него ложные воспоминания? – пытаясь поверить в то, что только что услышала, снова спросила Яра, будто, если Макс повторит, сделать это станет легче.

– Можно, но это запрещено законом, – уточнил он.

– И часто такое происходит?

– Сложно сказать.

– И что тогда делать?

– Держаться рядом с хорошими парнями. – Макс улыбнулся так, словно хотел бы дать другой ответ, но просто не мог. – Что еще… – протянул он, а она задумалась, пытаясь заставить себя снова внимательно его слушать. – Наполнение энергией. Сила мага – ресурс ограниченный, но восполняемый, поэтому многие заранее переносят ее в различные предметы, начиная от артефактного оружия и заканчивая чернилами для татуировок. Процесс требует времени, но таким образом периодически можно намного увеличивать свой запас сил. – Макс прошел секцию стеллажа и снова указал на полку: – Николас Ребель. Тут несколько томов, но прежде лучше почитать «Основы магической анатомии». Те, что из обязательного списка литературы для студентов вступительного курса, или Бенедикта Уилсона.

На корешках томов в темных тканевых переплетах красовались изящные тиснения, напоминающие мазки пыльно-сиреневой краски. Они сияли неярким светом, как и посох хранителя. Макс заметил ее взгляд и перекинул его вперед, не снимая с ремня. Яра с любопытством коснулась одной из его прожилок, тянущихся по всей длине посоха и источающих мягкий синий свет. Наверху посох украшал серебряный орел с парой аквамаринов вместо глаз.

– Он теплый, – с неожиданным даже для себя удивлением произнесла она.