Виктория Ом - С любовью, Солт&Лейк

Зафиксировав нижнюю точку, снова взобралась на стул. Барнс прижал рукой распоясавшегося Рыжего к стене, видимо, беспокоясь, что тот опять что-нибудь учудит.

– Вау! А на тебе чулки? – не удержал свой интерес Солт, за что получил тычок от злого Барнса.

– И моча. Можно пройти за ширму… – Я протянула Рыжему стаканчик. А тот взяв его, потянулся к ширинке на своих штанах.

– За ширму зайди! – свирепел Барнс.

– Кэп, я никого не стесняюсь, – пожал тот плечами и на глазах четырёх свидетелей достал свой член. – Это он еще у меня в режиме ожидания, – усмехнулся нахал.

Я не стала смотреть, как этот псих отливает в стаканчик, но и демонстративно отворачиваться тоже. И пока второй задержанный сдавал последний анализ, наши с ним глаза вели молчаливый диалог: я осуждала за такое поведение и неуважение ко мне, как к женщине; а он насмехался. Для него это была забавная шутка, цель которой была довести до бешенства капитана Барнса.

Покончив и с этой процедурой, Рыжий сунул тёплый стаканчик мне в руки. Конвой вывел грубияна, а я, отставив баночку с анализом, обратилась к Джонатану:

– Вы понаблюдайте за ним. Есть вероятность, что он под каким-то наркотиком.

– Хорошо. Я прослежу, чтобы его закрыли в изоляторе. Потом вернусь. Пять минут подождёшь, я бы тебя проводил обратно, в научный корпус.

– Да. Было бы неплохо, – обрадовалась я.

После Рыжего остался неприятный осадок. Странный он. Да и первый тоже не походил на обычного человека. Но если бы мне сказали выбрать себе пациента, то безусловно мой фаворит – Бородач. Молчаливый с приятной улыбкой. Спокойный, так что можно немного расслабиться и не ожидать сюрпризов на ровном месте.

– Кофе? – с этим предложением в кабинет вошёл Джонатан, дразня невероятно вкусным ароматом бодрящего напитка.

– Нет, у меня в планах сон, а после кофеина я буду на взводе полдня.

– Тебе не дали выходной? – удивился он, оставшись с двумя чашками кофе.

– Дали, но если что-то случиться, меня разбудят и попросят поработать. А тебе вот по шее надо дать.

– За что?

– За то, что я новости узнаю от задротов из научного отдела, а не от тебя, – наигранно надула щёки, убирая и закрывая документы в столе.

– А что я должен сказать? – не понял капитан.

– Что? Ладно… О подопытном «Фалькорп» ты ничего не слышал? – Сняла свой белый халат и повесила его на вешалку, что притаилась у самого входа, прямо за дверью, поэтому заходившие ко мне посетители не видели её.

– А, ты об этом. Да я с этими двумя… агентами… Вернее хипстер в своей камере лёг спать, а вот Рыжий всё это время болтал. Как у него сил только хватило. Мне на него пожаловались. На то, что он жалуется. Представляешь?

– Странно. Я тут получила уже анализы: наркотиков не нашли. Но Рыжий действительно слишком активный. Может «Фалькорп» и своих агентов чем-то как-то нашпиговали. По результатом они чисты, словно монахи, но нельзя отрицать возможность, что наши анализы просто не находят то, что надо.

– Всё может. Пока мы за ними наблюдаем, раз попытка допросить провалилась, – сообщил Джонатан.

– Не можете расколоть? – Я подхватила сумочку и направилась на выход, жестом призывая капитана присоединиться ко мне.

– Сложно расколоть того, кто молчит, и того, кто говорит без умолку, но не то, что нам надо.

– Сочувствую. Попробуйте использовать сыворотку правды. У военных же она должна быть. Или ваши ботаники создадут её. Ради благого дела же.

– Скажи еще, чтобы мы их пытали.

– А вы можете.

– Можем, но не будем. Нет должного разрешения и распоряжения.

Мы вышли на улицу. Свежий утренний воздух немного взбодрил. Джонатан вылил в траву кофе из одного стаканчика, выбросив тот в урну недалеко от входа в корпус.

– Денёк другой без еды посидят и призадумаются.

– Думаешь?

– Посмотрим.

За непринуждённой беседой мы медленно дошли до моего домика, расположившегося на краю населенного сектора у пустующей зоны базы. В планах у майора Монгомери, главного вояки на этой закрытой территории, было полное заселение городка, но пока он обходился малыми силами из-за отсутствия видимых результатов. Но после захвата подопытного, над которым тряслась корпорация «Фалькорп», но всё же не уберегла, появился реальный шанс раскрыть противозаконную деятельность крупного фармакологического концерна, о чем и рассказал Джонатан. Он лично спас жизнь этому несчастному, над чьими мозгами капитально поработали, разминировав на нём жилет с бомбой. Это не могло не восхитить.

Джонатан зашёл ко мне в дом, напомнив про своё обещание.

– Ужин? Предлагаешь ожидать его сегодня вечером? Но тогда для меня это будет завтрак, или обед, – засомневалась, не зная, во сколько проснусь.

– Верно, тогда перенесём на другой день, чтобы ужин был ужином, – предложил он, поставив пустой стакан из-под кофе на кухонный стол. – А сейчас, раз ты собралась лечь спать, – голос Джонатана стал ниже, звеня в воздухе волнующим тембром. Он схватил меня за руку и притянул к себе, хитро улыбаясь.

– Что это вы задумали, капитан Барнс?

– Как джентльмен хочу убедиться, что наш штатный доктор доберется до своей постели и как можно скорее заснёт, – лукаво заявил он, подхватив меня на руки. От неожиданности вскрикнула и обвила руками крепкую шею капитана. Тот светился от счастья, словно мальчишка.

– Три недели ты обхаживал меня, чтобы решиться на что-то более решительное, – подметила я.

– Я бы раньше уделил тебе больше внимания, если бы не работа, – оправдывался он, уверенно направляясь в спальню – планировка у домиков была стандартной. – С появлением информации о возможности заполучить доказательства опытов «Фалькорп» над людьми, свободного времени стало в обрез. Монтгомери половину людей чуть с говном не съел за ерундовые оплошности, – поведал Джонотан, осторожно опустив меня в кровать, и взялся разувать меня.

– Ну, мне тоже было не до романтики, – произнесла, потянувшись в полюбившейся за это время кроватке.

– Закрывай глазки, – приговаривал Джонатан, укутывая меня в тёплый плед. Я хохотнула от такой внезапной заботе.

– А капитан-то у нас очень даже милый, – промурлыкала в мягкий край пледа.

– А еще я умею готовить, что обязательно продемонстрирую на твоей кухне, – с тихой гордостью в голосе, пообещал он, наклонился и коснулся своими губами моих.

Улыбнулась, зажмурив глаза от удовольствия. Поцелуй остался лёгким и трогательным – Джонатан не хотел спешить и напирать на меня своей активизировавшейся после сегодняшней малоприятной смены.

– После такого сложно будет не уснуть. Если только капитан у нас колыбельные еще поёт?

– Нет, только строевые песни. Но под них хочется гордиться страной и побеждать врагов, а не спать.