Мира Ризман - Оставь мне музыку!

– Надеюсь, я не потрачу зря время, – пробормотал он, открывая первый файл. Симпатичный мальчишка скрипач вдохновенно исполнял Рондо-каприччиозо Сен-Санса. Местная классика, особо любимая Кирэем. Как бы ни была чужда в первое время после завоевания человечества их культура для омэйю, музыкальное наследие они оценили на высшем уровне. Вероятно от того, что для их расы музыка вообще считалась чем-то особенным, если ни сказать магическим. «Владеющий музыкой, владеет сердцами и душами», – гласила мудрость омэйю. И именно поэтому Кирэй так серьёзно относился к своему любимому делу.

– Неплохо-неплохо, – кивал он в такт, следя за тем, как мальчишка владеет смычком. Его тонкий слух улавливал микроскопические отклонения в интонации, лёгкую небрежность в штрихах и не всегда удачную фразировку. Он прекрасно видел, где исполнитель расслабился и играл в удовольствие, а где был напряжён и нервозен. Дослушав до конца, Кирэй чиркнул напротив файла размашистую семерку, и открыл следующий. Юному виолончелисту повезло гораздо меньше, его игра заслужила лишь короткий прочерк, последующему трубачу была выставлена восьмёрка, а мальчику-арфисту только тройка. Кирэй открыл очередную запись, но не успел юный пианист приступить к исполнению, как в дверь кабинета постучали.

– Что-то случилось, Тодо? – поинтересовался Кирэй, когда в комнату вошёл его бессменный помощник.

Тодо давно работал на него, и, хотя его обязательный контракт давно закончился, Кирэй был очень рад, что помощник решил остаться. Ещё будучи подростком Тодо как-то сразу ему приглянулся. Было в нём нечто такое располагающее, причём настолько, что ему удалось разговорить довольно замкнутого по натуре Кирэя. Пожалуй, сложившиеся между ними отношения почти тянули на хорошую человеческую дружбу. Во всяком случае Кирэй всегда прислушивался к мнению своего помощника и порой даже с ним соглашался.

– Уже смотрите претендентов из Ойдо? – поинтересовался Тодо.

– О да, – фыркнул Кирэй. – В этот раз директор решил заставить меня выслушать чуть ли не целый класс! Перевалил на меня всю ответственность!

– Как невежливо с его стороны. – Тодо слегка нахмурился. – Может, написать ему претензию?

– Хм… – задумчиво протянул Кирэй. – Я уже прослушал четверых, и… – Его взгляд упал на голограмму: – Один кандидат у меня, похоже, есть, так что на фестиваль Ойдо мы поедем.

– Очень хорошо, – с улыбкой заметил Тодо. – И раз уж мы выберемся в такую даль, было бы неплохо посетить и соседнюю школу.

– Это какую ещё? – удивился Кирэй. – В западной префектуре появилась новая музыкальная школа?

– Вообще-то я имел в виду школу Айм, – пояснил Тодо.

– Айм? Это ж для девочек! – Кирэй даже поморщился. – То-о-одо! Ну что за новости? Мы же договорились, если освобождается место для девушки, ты выбираешь сам. У тебя отличный вкус, мне грех жаловаться!

– Тут случай особый. Вам стоит взглянуть! – Настойчивость помощника озадачивала. Тодо же время зря не терял, открыл какую-то голограмму с огромным количеством просмотров. Кирэй даже на всякий случай поморгал, не поверив в количество цифр, а потом и вовсе их пересчитал. Миллиард! Нет, даже не так, эту запись пересмотрело больше миллиарда! Кирэй непонимающе уставился на объёмную картинку. За столиком Императорского отеля сидел омэйю и какая-то невзрачная школьница. Приглядевшись, он узнал Ву, и снова поморщился. Старика Ву он недолюбливал. И вовсе не из-за того, что они относились к разным музыкальным направлениям. Кирэя раздражало разбухшее до гигантских размеров самомнение Ву. Тот держался так, будто сам был, по меньшей мере, императорским сыном, а уж эта его манера кичиться богатством! Кирэю подобное было чуждо и даже неприятно. Он вполуха прислушивался к диалогу, не особо понимая, зачем он вообще это смотрит. Какое ему могло быть дело до какой-то фанатки Ву? Ну поспорили они о музыке и что с того? Кирэй скривился и покосился на Тодо. Зачем тот заставил его смотреть эту чушь? Отвлекшись на миг, он пропустил тот момент, когда школьница встала и отказалась от свидания. Видеть выражение лица Ву было, конечно, занятно, но…

– И зачем ты мне это включил? – не скрывая недовольства, спросил Кирэй.

– Эта девушка играет на флейте, и то, что она говорит о музыке… Кирэй-сама, да она почти вас цитирует!

– То-о-одо! Ты меня удивляешь, честно слово! Стареешь, что ли? С чего вдруг меня должно заинтересовать нечто подобное?

– Эта девушка очень серьёзно относится к музыке, – начал было Тодо, но Кирэй его прервал:

– Девушка в музыке! И ты говоришь это мне? Мне?! Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Девушки должны выбирать профессии простые и лишённые риска, у них должно быть много свободного времени, иначе как они потом смогут растить своих детей?! А музыка – да это же кошмар! Бесконечные репетиции, постоянные концерты, гастроли месяцами. Да такая мать ребёнка будет видеть два раза в год и то, когда он спит!

– Вы немного утрируете, большинство ваших музыкантов регулярно живут в своих домах, – мягко заметил Тодо, но получил в ответ свирепый взгляд.

– Они – мужчины! А девушка – будущая мать! И вообще, если ты вдруг забыл, другие омэйю придерживаются моего мнения, поэтому в Империи нет специальных музыкальных школ для девочек.

– Но, может, стоит сделать исключение. Всего одна девочка…

– Да ни за что!

– Я же не прошу вас её выбирать. Только послушать! – Тодо был невероятно настойчив. – Школы находятся совсем близко. И если поставить ваших фаворитов после антракта…

– Я не поеду в Айм!

– И позволите кому-то другому купить единственную флейтистку в Империи? Из-за скандала с Ву девочка стала весьма популярна, и я слышал, что Роу и Дэй уже зарезервировали ложи на этом фестивале…

Тодо и в самом деле слишком хорошо знал своего господина. Упоминание главных конкурентов подействовало на Кирэя весьма однозначно:

– Я выслушаю твою девчонку, но пусть играет в первой пятёрке, больше я не вынесу! Женские фестивали – это же просто издевательство для моих ушей!

Тодо победно улыбнулся. Кирэй же, напротив, ещё больше нахмурился. Он бросил на голограмму школьницы недовольный взгляд: да что там может играть любительница? Бред какой-то! И ему это придётся слушать. Ну ничего, потом он выскажет Тодо всё, что об этом думает и вообще лишит его годовой премии за такую дерзость! Кирэй поспешно закрыл голограмму и снова переключился на записи с Ойдо. Настроение было испорчено и следующие исполнители заслужили только угрюмые тройки, пока не заиграл кларнет. Печальная мелодия легла на благодатную почву, и мысли Кирэя поплыли совсем в другом направлении. Ему вспомнилась мама, её нежные руки и запах её любимых духов с нотками сирени, и отчаянно захотелось зарыться в подол её платья, обнять за ноги и никогда, никогда не выпускать!