Ника Земцова - Забвение. Лучшее время стать собой

– Фабиан, что здесь происходит?

Мужчина лишь вздохнул в ответ, в его глазах читалась жалость к юной красавице. Не дождавшись ответа от своего мужа, она обратилась к молодой особе холодным, сдержанным голосом.

– Кто ты такая?

– Я Розель, – ответила девушка, высвобождаясь из объятий отца, – матушка, Вы не узнаете меня, свою дочь?

– Элоиза, это правда? – задал вопрос супруге удивленным голосом мужчина.

Женщина высоко подняла брови, но никому не ответила. Она только что застала незнакомку в объятиях своего супруга в собственном дворе, вдобавок ко всему эта девица возымела наглости заявить о том, что она приходится ей дочерью.

– Что за вздор? Вы явно обознались! У меня есть только один ребенок – мой сын Нейл, и мой дорогой супруг это подтвердит.

Фабиан поймал пронзительный взгляд супруги, после чего посмотрел на Розель и кивнул ей головой в знак подтверждения слов Элоизы.

– Нейл… Возможно он всех вразумит, – прошептала девушка.

– Что Вы сказали? Вы знакомы с моим сыном?

– Конечно, мы знакомы, он – мой брат! – возмутилась Розель.

– Нейл, сынок, подойди к нам на минутку, – крикнула женщина, повернув голову в сторону дома.

Элоизе не терпелось закончить эту драму. В воздухе воцарилась тишина, трое стоящих во дворе дома услышали скрип половиц, после чего на пороге появился белокурый парнишка, с такими же голубым цветом глаз, как у его матери. Он встал подлее нее и поинтересовался:

– Матушка, ты звала меня?

– Да, дорогой, звала. Скажи, пожалуйста, ты ее знаешь? – спросила Элоиза сына, указывая рукой на Розель.

Девушка непроизвольно улыбнулась при виде родного брата, потому как не смогла сдержать любовь и нежность, что испытывала к нему. Розель была старше Нейла на четыре года. Она, как старшая сестра, ухаживала за ним с самого его рождения. Иногда родителям приходилось оставлять их одних дома, и девушка с радостью принималась ухаживать за своим младшим братом. Благодаря ему она рана научилась готовить, кормить себя и его, переодевать его, когда он пачкался, заботливо успокаивать, когда плакал. Они часами могли играть вместе, дожидаясь родителей, потому как оба еще были детьми, такие моменты делали их дружнее.

Розель посмотрела на брата, лицо которого было таким родным, но, когда они встретились взглядом, девушка почувствовала что, кое-что изменилось в его взгляде, он смотрел на нее как на незнакомку.

Парнишка призадумался на долю секунды, а после произнес:

– Нет, матушка, впервые вижу. А кто это?

– Не важно, милый, ступай в дом, – ответила мать, погладив его по щеке.

Нейл, как примерный сын, без лишних вопросов вернулся в дом, а Элоиза впилась взглядом в Розель, и та, будучи не в силах больше сдерживаться, взвыла:

– С меня хватит этого спектакля! Пустите меня домой! Это уже не смешно!

Ее терпение лопнуло, и она двинулась в направлении к дому, ловко увернувшись от преграждающей ей проход матери, отворила входную дверь и обомлела от увиденной в доме обстановки. Их простенькая мебель была расставлена иначе, а вещей, принадлежавших ей, нигде не было, не было ни ее небольшого комода, ни кровати. И вместе с этим ощущение домашнего уюта куда-то испарилось, девушка уже не чувствовала себя как дома.

– Ну и как это понимать? Где я должна спать, по-вашему? – возмутилась Розель.

– Фабиан, убери эту девицу из нашего дома немедленно! – завопила Элоиза, приказывая супругу.

Усилившийся гнев женщины выплескивался наружу в форме насыщенного красного цвета, который, похоже, могла видеть только Розель. У остальных членов семьи внутренний настрой не был выражен столь же ярко и не излучал какой-либо конкретный оттенок.

После произнесенных Элоизой слов, ее супруг, стоявший во дворе все это время словно статуя, нерасторопно побрел к дому. Он приобнял девушку за плечи и препроводил за дверь.

Розель обернулась на хозяйку, та стояла на пороге дома с лицом победителя. Женщина одним взглядом дала понять, что разговор между ними окончен и демонстративно захлопнула дверь. Фабиан тяжело вздохнул, посмотрел с жалостью на Розель и произнес следующее:

– Милое дитя, как видишь, наша семья ничем не может тебе помочь. Если тебе совсем негде жить, ты можешь пойти в женский монастырь.

– Что? Пойти в монастырь?!

Мужчина сделал вид, будто не заметил ее реакции и спокойно продолжил:

– Позволь мне показать тебе, как до него добраться. Видишь часовню? – мужчина указал на высокую башню с колоколом под крышей, – когда сровняешься с ней, перейди дорогу и поверни на право. На перекрестке, помнится, стоял дорожный указатель, пойдешь, куда он указывает, и не ошибешься. Иди прямо по дороге, никуда не сворачивай и тогда выйдешь к монастырю. Если у тебя нет дома, он может стать для тебя таковым. Ступай дитя и никогда больше не плачь.

Розель мотала головой, отказываясь верить в происходящее, она побежала к соседнему дому, в надеже прояснить ситуацию. Соседка отворила девушке дверь и выслушала ее доводы, после чего тоже стала отрицать знакомство с ней. Фабиан наблюдал за их разговором, словно хотел убедиться в том, что девушка не вернется в их дом.

Девушка неохотно покинула соседский двор, взглянула на отца, тот неодобрительной помотал головой, и она побрела прочь. Ее ноги не особо хотели передвигаться и плохо слушались, вероятно, из-за того, что девушка попросту не знала, куда ей идти. Фабиан еще какое-то время смотрел вслед уходящей девушке, а после, последовав примеру членов своей семьи, скрылся за дверью дома.

Розель шла по улице в отчаянии, дорогие ее сердцу люди вели себя так, словно не знали ее никогда раньше. Она и представить себе не могла, что может произойти что-то хуже, чем расторжение помолвки с женихом в день их бракосочетания, в один день от нее отказались самые родные и близкие для нее люди. Остался лишь один человек, к которому Розель могла пойти – ее лучшая подруга Юлиана. Девушка направилась прямиком к дому подруги, который был неподалеку.

Розель знала Юлиану с малых лет, та была старше Розель на два года, но это совершенно не было заметно, потому, как Юлиана вела себя отнюдь не по-взрослому. Она была задорной девушкой, любила устраивать розыгрыши и подшучивать над людьми, и Розель для нее не была исключением. Как-то раз Юлиана устроила перед Розель целое представление с привлечением уличных актеров ради собственной забавы. Юлиана с нанятыми ею актерами разыграли перед Розель сцену, будто бы бандиты похитили Юлиану на ее глазах и требовали от нее выкуп. В то время как Розель переживала за судьбу Юлианы, та забавлялась зрелищем, наблюдая из-за укрытия за поведением подруги. И лишь когда девушка уже была готова отдать последнюю ценность, что имела с собой – подаренные ее матерью сережки, Юлиана покинула свое укрытие, тем самым раскрыв себя и актеров, играющих роль бандитов, чем, конечно же, ее рассердила. Юлиане пришлось пробежать пару кругов вокруг близлежащего дома, убегая от разгневанной Розель, дабы не схватить тумаков. После подруги долго смеялись вместе над ее выходкой.