Элтэнно. Хранимая Звездой - Мир после меня

– Стандартные боевые единицы. Грач, а что именно они из нас делают?

– Послушных мутантов. Киборгов… Я против такого.

– Я тоже… Но ведь всё не может быть так плохо. Ты понял, я поняла, кто-то другой тоже узнал. Так вся планета восстанет.

– Нет, – безрадостно улыбнулся он. – Посмотри, что происходит. Раньше люди держались друг друга и были заодно. А теперь нас учат жить по одиночке и ни во что значимое не верить. Они выпускают вирусы, чтобы мы привыкали к самоизоляции. Они создают мораль, разлагающую нравственные устои. Может, это смешно звучит именно из моих уст, но это так. Сейчас норма встретиться, заняться сексом и разбежаться. А, чтобы получше закрепить новые устои, вводятся законы, разрушающие семью как ячейку общества. И при этом вовсю звучит пропаганда, какое зло аборт. Вскоре женщины будут обязательно рожать, так как именно так положено ответственному гражданину. Но по рождении они без сомнений примутся писать на ребёнка отказ. А что потом с этими детьми будет? Те, кто может менять статистику, смело отправит мунтам нужное количество людей. И планете ведь легче. У нас, как никак, ресурсы не безграничны.

Жёсткость его голоса произвела на меня впечатление. Он верил в то, что говорил, а потому я с сочувствием посмотрела Грачу прямо в глаза. Мне было понятно, что он не лжёт. Этот мужчина говорил истинную правду или то, что считал правдой. Для обмана в нём было слишком эмоций. Причём таких, когда без раздумий хочется встать рядом, беря ружьё на плечо.

… Я и взяла, образно говоря.

– А я чем? Чем я могу тебе помочь?

– Ты? – очнулся от своих мыслей он и удивился.

– Да, я. Ты же не просто так мне такое рассказываешь.

– Верно, не просто так, – грустно приподнял уголки губ Грач. – У нас вообще-то жёсткая конспирация. И если кого-то не завербовать, то по-хорошему его надо устранить. Мне даже распечатали файл на тебя, чтобы я осознанно решил, что с тобой делать.

Он вытащил из-за пазухи два криво сложенных листа, скреплённых степлером. Видимо, мои данные распечатали ему в спешке, буквально-таки на ходу. И на тот момент меня даже не затронуло, откуда у кого-то может быть какая-то информация обо мне. Я испугалась другого.

Прочитал? Узнал?

Ему уже всё известно?!

– Не смотри на меня такими глазами, – попросил Грач. – У нас не средневековье, чтобы не подозревать, как оно на белом свете бывает. Грустно и жестоко. Но ты, Насть, не бойся. Я уже всё решил. Мне этого читать вовсе не надо, – он потряс компроматом на меня. И пока он им тряс, я следила за бумагами так же, как котята порой смотрят на бантик на ниточке. – Я людей и так насквозь вижу, и потому знаю, что ты хороший человек. Прекрасная храбрая девушка, которой обычной жизнью жить надо. То, что на самом деле творится вокруг, не для тебя.

Грач выжидательно уставился на меня.

– Чего молчишь?

– А? Просто… Просто мне, – замялась я.

– Не трясись ты так. Не надо меня бояться, – он снова взял меня за кончики пальцев. – У нас получится схитрить немного. Прямо сейчас, конечно, мне тебя отпустить никто не даст…

Мои переживания пополнились ещё одним обстоятельством. Что значит «отпустить никто не даст»?! Мамочки! Да меня мама самой первой убьёт, если я до вечера не явлюсь домой! Я же должна… Нет, ОБЯЗАНА быть дома!

– Я не могу здесь остаться.

– Да, я про это и говорю. Поэтому придётся сделать вид, что ты одна из нас. А там я найду повод вернуть тебе твою жизнь.

– Нет, ты не понимаешь. Мне очень надо домой. Очень! – от волнения я говорила излишне торопливо. – Я смогу попасть домой сегодня?

– Настя, – он сжал мою руку крепче и придвинулся ближе, но тут дверь открылась, и ему пришлось отодвинуться.

В комнату вошёл медик. На нём не было такого защитного комбинезона, в каких нас встречали в «приёмной», но его пестревшее морщинами лицо выглядело невероятно суровым. А потому впечатление он на меня произвёл то ещё.

– Я прошу вас вернуться для продолжения процедур.

– А что-то ещё, док? – с недовольством осведомился Грач.

– Да. С начала этого месяца мы усовершенствовали чистку организма. Так что уберём капельницу, а потом обязательная инъекция. После этого вы свободны, но курс уколов надо будет пройти. Их нельзя пропускать.

– Периодичность?

– Раз в двадцать-двадцать восемь часов. На протяжении четырнадцати дней.

– То есть две недели на игле? – поморщился Грач, и врач сухо заметил:

– Оно того стоит. Пройдёмте.

Пришлось вставать и идти. Наверное, освободить нас от капельниц доктор мог и на месте, но он этого не сделал по каким-то своим соображениям. Так что я вернулась в палату с этой громоздкой конструкцией. Вероники там уже не было, а Макс как раз собирался уходить. Однако, завидев нас, задержался.

– Опять создаёшь проблемы… Грач.

– И не сложно тебе язвить с такой нашлёпкой на морде?

– Нет, наоборот. Она даже провоцирует меня на гадости. По роже схлопотать мне уже не страшно, всё равно лечиться и лечиться.

Грач усмехнулся над громоздкой шуткой и уточнил:

– Какие прогнозы? Останется шрам или успели вовремя?

– Если останется, – поморщился Макс, – то представляю, каким я теперь красавцем буду.

– А может и красавцем, так как бриться начнёшь не через раз. Вечно ходишь, как заросшая обезьяна.

– И с чего мне теперь бриться чаще?

– На шрамах волосы не растут. У тебя теперь половина лица гладкой до совершенства станет.

– Ох ты ж ё! – с недовольством воскликнул просвещённый Макс, а радостный от его реакции Грач смело подставил доктору плечо для укола.

– Ага. А теперь давай, иди. На этот раз тебя в пятьдесят пятый сектор на инструктаж определили.

– Да, знаю. Вероника туда уже ушла.

– Так и ты иди. Мне ещё с девушкой общаться, – Грач кивнул на меня головой.

Ранее мне казалось, что укол антибиотика это больно. Нет. Настя теперь знает. Вот такие уколы это больно. Неизвестная жидкость холодом растекалась под моей кожей, наполняя неприятным ощущением с головы до кончиков пальцев ног. Но и это закончилось. А там Грач повёл меня куда-то. И, едва мы остались наедине, я вернулась к нашему разговору.

– Грач, мне нужно домой.

– Я услышал тебя и уже всё сказал. Нет! – недовольно прикрикнул он и куда как более тише шепнул: – Не здесь. Коридоры прослушиваются.

Местом назначения стала небольшая комната, чем-то похожая на каюту без иллюминатора. Из-за серых стен и пластика, из которого была сделана мебель, обстановка в ней выглядела спартанской. А, может, такое впечатление создавало отсутствие личных вещей. Не было ни фотографий, ни статуэток, ни растений…

«Идеальная комната для военного», – даже подумала я.

– Я думаю, сегодня тебе будет лучше переночевать здесь, – сказал Грач, садясь на стул подле письменного стола, и обвёл рукой помещение. – В моей конуре тесновато, конечно, но вряд ли новобранцы хорошо тебя примут.