Элтэнно. Хранимая Звездой - Мир после меня

– Так это твои апартаменты?

– Да. И, самое шикарное, в них точно нет никакой прослушки. Так что можешь, не стесняясь, говорить чего ты там хотела сказать.

– Да я уже всё сказала, собственно. Мне нужно домой. Прямо сейчас.

– Детка, – он улыбнулся мне, как непонятливому ребёнку, – прямо сейчас не выйдет.

– А утром?

– Утром тебе предстоит создать благоприятное впечатление у штатного психолога и пройти уйму тестов для определения навыков.

– Но меня… меня же мама ждёт! Господи, я вернусь сюда, если так надо, но я должна, понимаешь, я кровь из носу должна приехать домой! Любой ценой.

Я была непоколебима, как скала. И я была уверена, что выражение лица у меня было серьёзнее некуда, но Грач всё равно добродушно рассмеялся.

– Оу, вот ты о чём, – хохотнул он. – Надо же, ты мне показалась чуточку старше. Ну‑ка, ну-ка, сколько тебе лет?

Он достал из-за пазухи знакомые листы и принялся разворачивать их. Сердце моё забилось чаще, и потому я сказала сама.

– Двадцать два. Двадцать три скоро будет.

Грач прервался в своём занятии и посмотрел на меня с искренним удивлением.

– А я думал тебе двадцать семь или около того.

– Это всё макияж, – я провела рукой по лицу, на котором этот самый макияж основательно так поплыл. Всё-таки купание в реке то ещё испытание.

– Хм, тогда зачем тебе эта краска?

«Серёге было за тридцать. Я не хотела казаться ему малолеткой», – могла честно ответить я, но не стала.

Да и в целом, даже безо всяких ухищрений с косметикой, мне давно уже давали чуть больше моих лет. Пожалуй, всё дело было в глазах. Их взгляд перестал быть таким беззаботным, каким был до того, как я разменяла свой второй десяток.

– Не знаю. Так принято, – пробормотала я таким осунувшимся голосом, что до Грача дошло, какие бестактные вопросы он задаёт. Он смутился и резко перешёл на другую тему.

– И чем ты по жизни занимаешься? Ну, кроме ночных прогулок я имею в виду.

– На учителя английского учусь. Я люблю детей, да и языки то немногое, что мне даётся.

– Какой ещё знаешь?

– Итальянский. У меня бабушка настоящая итальянка, вот я за ней в детстве всё повторяла и выучила. Честно, итальянский я знаю лучше английского. Но у английского перспектив больше, вот я его и выбрала как специальность.

– Ясно. Выходит, боишься, что мама ругать будет? – было видно, что он с трудом сохраняет серьёзность на лице.

– Да.

– А то, что тебя в армию завербовали, да ещё такую, тебе не страшно?

– Почему же? Страшно. Но… не так.

Грач не выдержал и заливисто рассмеялся. Ему было так смешно, что он вынужденно облокотился на стол, чтобы не упасть со стула от смеха.

– Прости, – через истеричное веселье сумел произнести он. – Я ведь уже и забыл… Забыл, как это бывает.

Наверное я бы поддержала его веселье. Но мне было прекрасно известно, что дело не только в маме. У меня имелась куда как более веская причина вернуться домой!

– Мне было неприятно, – всё же решила озвучить я. – Может, для тебя всё это глупость и детство, но для меня это важно.

Мои слова действительно внесли ноту ясности. Грач перестал веселиться, сделался серьёзным. И, обдумав про себя что-то, сообщил.

– Ладно, посмотрю, что можно сделать. Постараюсь вывезти тебя отсюда хотя бы на сутки. Но не раньше, чем наступит утро. И ещё… тебе придётся дать обещание.

– Какое?

– Постарайся придумать что-то, чтобы спокойно и легко исчезать из дома на долгое время. Если не получится, то придётся задействовать прикрытие, а оно тебе аукнется. Неизвестно, что эти аналитики решат лучше сделать. Могут и в другой город по учёбе перевести.

– Я поняла, – с неподдельной тревогой сказала я.

– Тогда отдыхай. Я сейчас в душ только схожу. Помоюсь, переоденусь и сразу уйду.

– Ладно.

Он открыл шкаф, вытащил оттуда запаянный пакет с форменной одеждой и направился в соседнее с комнатой помещение, где, по всей видимости, располагалась ванная. Я осталась одна и первым делом, схватив со стола досье на себя, принялась читать то, что там было написано.

К счастью, информация была в хронологическом порядке. Она начиналась с того, кто мои родители, где я родилась, где училась. Далее шли краткие выдержки из школьной характеристики. Ещё некоторые мелочные нюансы. Всё, что я так страшилась, оказалось на второй странице. И поэтому, оглядываясь, как бы меня никто не застукал за таким занятием, я аккуратно расположила досье на себя среди бумаг так, чтобы оно стало казаться как можно менее заметным. Ведь, судя по всему, Грачу информация обо мне была не так уж интересна. У него уже сложилось впечатление… Так зачем ему раньше времени вытаскивать скелеты из моего шкафа? Пусть сначала влюбится. А там… ну, так вышло. Не было момента подходящего сказать. Не в лоб же пулять ни с того ни с сего.

Окончательно решаясь на такой то ли подлый, то ли благоразумный поступок, я легла на узкую односпальную кровать и немного подвигала пятой точкой, пытаясь определить степень мягкости матраца. Увы, было жестковато. Да и вообще спокойные сны вряд ли бы мне сегодня приснились. Вот тоже душ принять, это да. Это хочется.

– Чёрт! – вдруг отчётливо донеслось из-за двери в ванную, а затем оттуда послышалось невнятное недовольное бормотание.

Я насторожила ушки. Мне жуть как интересно было, что же там произошло. Однако вернувшийся в комнату Грач сам всё объяснил.

– Глупый полиэтилен! – с порога воскликнул он. – Я надорвал его только, а вся одежда уже вывалилась из пакета на дно кабинки.

– Намокла?

– Напрочь! Я торопился, и оттуда не вся вода ушла.

Зря он тряс эти самые мокрые вещи в своей руке. Я бы ему и так поверила. И уж тем более сказанное им нисколько меня не расстроило. Грач стоял обнажённый. Его прикрывало лишь небольшое полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. И злость придала ему шарма… а также внушила мне мысли, что ещё немного, и наряд современного Адама упадёт на пол.

«Торс у него загляденье просто», – оценила я.

Правда, открытые участки тела Грача настолько приковывали взгляд, что я захотела всенепременно узнать, также хорошо сложено то, что находится ниже?

– Не расстраивайся. Мне вот вообще переодеваться не во что. Платье ведь не отдали, на утилизацию забрали, – ответила я, с сожалением отвергая недостойную мысль распахнуть свой халат и призывно поманить пальчиком человека-мечту. Мне было страшно так поступить. Ещё и в голове возникло напоминание, как сильно мой макияж размазался.

– Ох, точно, – между тем нахмурился Грач.

И чёрт, в этот момент он был так красив, что я, преисполняясь то ли храбрости, то ли безрассудства, встала с кровати и подошла к нему!

– У тебя есть ещё одежда?

– Да, один запасной комплект. Но, – он рассмеялся, – как мы его будет делить? Мне низ, а тебе верх?