Ирина Зволинская - Проклятый лес

– Непременно, – посмотрел на дочь Николас. – И Элизабет, и Алиана будут присутствовать на ежегодном Весеннем балу. По-моему это прекрасный подарок им обеим на окончание пансиона.

Я кинула быстрый взгляд на подругу. Лиззи задумчиво закусила губу. Императорский бал. Мечта каждой юной девушки. Но не Элизабет. Подруга истово желала продолжить обучение в университете. Бал, на котором традиционно заключались договорные помолвки, мог стать еще одним препятствием на пути к цели. Какой аристократ разрешит будущей супруге стать врачом?

«А ты, Алиана? Что теперь станет с тобой?» – прочитала я немой вопрос в её глазах.

Все эти годы я искренне сочувствовала Элизабет и её матери, девочкам из пансиона и всем имперским аристократкам вместе взятым. Да, они были богаты и образованы, зачастую красивы и даже талантливы, но бесправны. Собственность мужей и отцов. Украшения мужчин, которым изредка, вот как этой черноволосой красавице, супруги позволяли что-то большее, чем рожать детей в отдаленном поместье.

Северяне же были слишком бедны и далеки от двора, чтобы перенять этот уклад. Наши женщины воспитывались наравне с мужчинами. Прожив в империи много лет, я даже могу сказать, у нас был почти матриархат.

Я ободряюще улыбнулась подруге. Ничего, милая. Мы справимся. Господин Николас, вероятно, не понимает, кого удочерил. И, возможно, вдвоем у нас получиться уговорить его отправить тебя учиться и повременить с замужеством.

А что до меня…

Я всегда могу сбежать в Эдинбург. Даже сейчас, закрывая глаза, я знаю в какой стороне север и будто слышу дыхание мрачного и негостеприимного леса за своей спиной. Негостеприимного для чужих, и ласкового, будто кошка, для любого из Бонков. Пусть и названного сейчас чужим именем.

– Расскажите нам о севере, Алиана, – выдернул меня из собственных мыслей ленивый вопрос брюнетки. Госпожа Кэтрин, кажется так звали эту холеную женщину.

– Что вас интересует? – отставила я бокал, изображая готовность поддержать беседу.

– Что интересует? – задумчиво повторила она свой вопрос. – Ваша провинция окутана таким таинственным флёром, что я даже не знаю с чего начать. Хотя бы северные маги. Это правда, что среди ваших мужчин рождаются одаренные? – изогнула она бровь.

Во взгляде её не было ни намека на интерес.

– Маги, – расхохотался её супруг. – Дорогая, где ты наслушалась этих сплетен?

Он был значительно старше жены и смотрел на неё словно на неразумного ребенка, разворачивающего новую игрушку, чтобы затем поскорее попробовать её на зуб. И такой игрушкой была для неё я.

– Смотря что вы подразумеваете под даром, дорогая Кэтрин, – улыбнулась я. – Наши мужчины, к примеру, не имеют ни фактической, ни юридической власти над своими женщинами. Наши брачные традиции не допускают принуждений и договорных браков. Наши женщины наследуют отцам, и даже имена своим детям мы даем сами.

– Какое варварство, – тихо охнула гостья по правую руку от меня.

– Но, несмотря на эти «варварские» традиции, наши мужчины, вне всякого сомнения, имеют вес в своих семьях и весьма уважаемы. Это ли не дар? – я отсалютовала Кэтрин бокалом.

– Какая прелесть! – рассмеялась женщина и оскалилась.

В глазах её стояла такая неприкрытая ненависть, что на миг я успела пожалеть о своём ребячестве. Кого я посмела дразнить, змею, гораздо более опытную и старшую. Ту, кто давно привык прятать истинные чувства под маской воспитанной жены и дочери. Истинную аристократку.

– Не переживай, Алисия, – обратилась Кэтрин к блондинке. – Девочка еще слишком юна и неопытна, а недостаток воспитания легко исправит наш дорогой маршал. Я ведь права, Николас.

Всё внимание разом сосредоточилось на стройной фигуре маршала. Я же перестала дышать, ожидая ответ.

– Вне всякого сомнения, госпожа Кэтрин. Вне всякого сомнения, – улыбнулся мне мужчина.

Кэтрин, на которую хозяин дома даже не взглянул, излишне резко промокнула салфеткой красные губы. Пожалуй, единственный жест, выдавший её раздражение.

– Да, госпожа, – проследила я за тем, как она поднимает бокал, – среди северян действительно рождались маги. Правда, крайне редко. Последний одаренный умер еще до нашего единения с Империей, однако записи о его возможностях сохранились. Его сила была связана с водной стихией. В хрониках говорится об изменении им течения рек, призывах дождя в засушливые годы и укрощение снежных буранов, которые до сих пор наносят непоправимый урон экономике региона в зимний период.

– Северяне нашли магам достойное применение, – иронично заметила она и откинулась на спинку стула, демонстрируя плавный изгиб длинной шеи и блеск драгоценных камней.

– Сказки, Кэтрин, – сказал ей муж, любуясь супругой. – Что ты скажешь на это, Николас?

– Сказки, – подтвердил маршал, довольно оглядывая меня. – Я видел эти хроники. Если и был у этого «мага» дар, так это был дар убеждения. Он виртуозно выманивал деньги с суеверных северян.

Госпожа Кэтрин заливисто рассмеялась. На лицах гостей появились улыбки. Элизабет поджала губы и собиралась что-то сказать. Полагаю, как и я, она не могла не увидеть излишне вызывающего поведения аристократки. Диана испуганно смотрела на дочь, жестом приказав той промолчать. Я же вновь оглянулась на маршала и встретилась с ним глазами.

Недосягаемый, далекий и холодный, как северная звезда, все эти годы он был для меня скорее портретом в дневнике Элизабет, чем живым человеком. Я никогда не стремилась узнать его ближе, скорее наоборот, неосознанно избегала встреч. Его аура подавляла, а я не выносила давления.

Вот и сейчас, его изучающий взгляд ощущался металлическими тисками, вырваться из которых было невозможно. На миг мне показалось, что даже время испуганно сжалось, признавая чужую силу.

В странной вязкой тишине я услышала медленный стук своего сердца, которое вдруг резко сорвалось на бег. И в этот миг мое тело отомстило мне за невнимательность – тревоги и потрясения этого дня многократно усилили обычный приступ ежемесячного недомогания.

От боли у меня перехватило дыхание, одной рукой я схватилась за стол, а вторую прижала к животу.

– Ана? – испуганно спросила Элизабет.

– Простите, – прошептала я, удерживая сознание на одном лишь упрямстве.

В столовой Холдов исчезли стены, и большой овальный стол теперь стоял посреди лесной чащи. Под моими ногами стелился влажный мех, в нос ударил болотистый запах травы. Я подняла глаза на гостей, Эдриан что-то быстро мне говорил, но я не слышала. Повернула голову. Элизабет, Диана, маршал – были словно сотканы из тумана и медленно таяли, превращаясь в причудливые узоры древесной коры. Сознание раздвоилось, одна я задыхалась от боли в чьих-то руках, а другая была абсолютно здорова в Эдинбургском лесу и, смеясь, собирала в горсти редкий солнечный лучик, неведомо как пробравшийся в чащу.