Дмитрий Баскаков - Маг и нимфа, или Неправильное фэнтези

Вокруг меня снова был Китежград.

Когда я подошёл к Управлению, вокруг было совсем уж темно, и лишь над громадиной неуютного деревянного здания в небе тлела последняя светлая полоса. Площадь тонула в тенях. Я обогнул нашу вечную лужу, в которой при подобающем настроении старших волшебников можно было кормить лебедей, и по шатким ступеням поднялся на знакомое до боли крыльцо – дощечки приветственно скрипнули. У входа я немного помедлил, в последний раз вдохнул остывающий воздух и сквозь полуоткрытую по обыкновению дверь протиснулся внутрь. За моей спиной било десять.

Управление встретило меня равнодушным молчанием. Оживлённый днём, холл был сейчас, казалось, погружён в сон, и даже за стойкой никого не было, лишь тлело неприкаянным нимбом дежурное заклинание. С минуту я стоял в центре пустого обширного зала, решая, куда мне отправиться. В кабинет идти не хотелось – мысли, посещавшие меня там, были не веселее домашних. Для похода в лабораторию настроения не было и подавно. Покосившись обиженно на красноречиво украшенный рунами висячий замок на дверях буфета, я вздохнул и по покрытой пыльным ковром широкой скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. Здесь было так же тихо, как и на первом, кабинет шефа был заперт, и лишь из-под двери библиотеки сочился непрошенный свет. Я улыбнулся, сам не зная чему, и, не стучась, вошёл в высокие двери.

Шеф со своей неизменной фарфоровой чашкой в руке сидел у камина и читал какую-то книгу. При моём появлении он поднял голову.

– А, Максим Андреевич, – сказал он приветливо. – Заглянули на огонёк?

– Я не помешаю? – спросил я, прикрывая за собой дверь.

Маг посмотрел в раскрытую книгу и, чему-то вздохнув, заложил её пальцем.

– Нет, нисколько, – пробормотал он. – Заходите, присаживайтесь… Чаю?

– Да, спасибо, – кивнул я, проходя вглубь комнаты. – Если можно, с лимончиком.

Аполлон Артамонович поставил чашку на низкий столик и стал близоруко шарить вокруг неё, ища закладку. Не найдя её, он со вздохом опустил книгу на ручку кресла переплётом кверху, кряхтя, поднялся с кресла и подошёл к серванту, открывать который никому, кроме него, не дозволялось – потому хотя бы, что стоял он не здесь, а в кабинете волшебника (и, как многие полагали, в домашнем), появляясь в различных частях Управления лишь в случае особой необходимости. На свет явились ещё одна чашка с блюдцем и ложечкой, китайский фарфоровый чайничек, из носа которого шёл струйкой пар, сахарница, щипцы, вилка и стеклянная маслёнка с лимоном, нарезанным дольками. Всё это шеф осторожно расставил на столике и, придирчиво оглядев композицию, уступил мне место около самовара. Я положил на стол прихваченную из дома пачку печенья, заварил себе чаю и сел в кресло рядом, помешивая напиток: чай источал густой ароматный пар, чашка была терпимо горячей на ощупь, ложечка мелодично позвякивала о тонкий фарфор, и от этого сразу делалось тепло и уютно. Аполлон Артамонович наблюдал за мной из-под полуопущенных век.

– Ну-с, Максим Андреевич, как Ваши дела? – спросил он, заметив, что я перехватил его взгляд.

– Да так… – я пожал плечами. – Потихоньку. До статьи я уж и не знаю, когда теперь доберусь, а по эксперименту все данные теперь у Климова – пускай обрабатывает.

Чародей кивал, глядя мне прямо в глаза.

– Обустроили кухню? – спросил он.

– Кухню? – я с удивлением заморгал.

– Вы, кажется, говорили что-то о новом чайнике.

– А, чайник… – я, наконец, не без труда вспомнил такой же вот разговор двух- или трёхмесячной давности. – Да, вы знаете, как это бывает: то времени нет, то желания, то того и другого… Старый тёк уже просто.

Волшебник кивнул.

– А с музыкой у Вас как? – спросил он.

– Забросил, – с неохотой признался я. – Не моё это всё-таки.

– В самом деле?

Я посмотрел на него почти что с обидой:

– Наверное. Понимаете, когда приходится всё время себя заставлять…

Аполлон Артамонович поднял руки, словно бы защищаясь:

– Нет-нет, что Вы!.. Я ничего не хочу сказать против… Просто, Вы уж извините, никак не могу придумать, о чём с Вами заговорить, чтоб не вышло опять о работе. Не про погоду ж мне у Вас спрашивать, в самом-то деле!

– Работа… – я сделал кислую мину, потом, опомнившись, постарался придать лицу нейтральное выражение – вышло так себе. – Так уж выходит, что я всё больше работаю.

Маг смотрел на меня с не вполне ясным выражением и, видно, даже не замечал, что одна щека у него была выше другой.

– Ну, хорошо, Бог с Вами! – произнёс он наконец. – Раз уж Вы так настаиваете… Давно хочу Вас спросить, но всё время то забываю, то выходит не к месту: каковы Ваши планы после аспирантуры?

«Начинается…» – подумал я, понимая, что обижаться мне, в общем, не на что: не он же ко мне вломился в одиннадцатом часу ночи, в конце-то концов!

– Защититься, – сказал я вслух. – И – дальше работать, скорее всего.

Шеф пожевал губами.

– Работать над чем? – спросил он. – У Вас уже есть концепция насчёт того, чем Вы будете заниматься?

– Пока – нет, – признался я. – Но ведь тем в Управлении хватает – стало быть, подвернётся и мне что-нибудь.

Маг кивал.

– Ну, а всё-таки? – спросил он. – Не первый же год Вы здесь сидите. Чем из того, что мы можем Вам предложить, Вам нравится заниматься?

Это был сложный вопрос.

– Теорией, – сказал я. – Когда я понимаю, о чём она. Сбором данных. Выездной практикой… Всем понемножку.

Шеф кивал, глядя в чашку. Было тихо. «Ему ничего не стоит наколдовать себе чаю, – отстранённо подумал я. – И чашку. И самовар. И шкаф со специями – держу пари, что на любой вкус. Почему же тогда все старшие маги в один голос твердят, что чай не из настоящего чайника – подделка без вкуса и запаха?»

– Одного не могу понять, – чародей заговорил вдруг тихо и медленно, роняя слова так, словно обращался к себе, а не ко мне. – Что Вас так сюда тянет? Я готов дать Вам любую работу, какую хотите – но Вы не хотите и продолжаете хвататься за всё, что предложат, и всё стараетесь делать усердно, словно бы на оценку. Я б ещё понял, если бы у Вас не было ни ума, ни фантазии, ни таланта – так есть же!.. Но, если Вам всё равно, чем заниматься, почему Вы всё ищете повод сбежать с работы до конца рабочего дня, а потом возвращаетесь, словно бы у Вас и там тоже никаких дел нет? Что Вас гонит сюда? Или отсюда? Или, может, оттуда? Почему Вы всё время делаете лицо «не моё, не моё, не моё»?! Что с Вами не так, Максим Андреевич?…

Я сидел и боялся дышать. «Попил чаю…» – неслось в голове. Шеф с шумом выдохнул.

– Извините, – пробормотал он. – Наверное, не стоило вот так вот, вслух… Не хотите ничего говорить – в конце концов, Ваше дело. Претензий я к Вам не имею, не думайте, работаете Вы хорошо, просто… Понесло меня на ночь глядя. Вы уж простите старику его странности, хорошо?