Алина Розанова - Ослеплённые мечтой

– Как это?

– Не знаю. Может, травмирующие воспоминания для меня. Или просто мал был слишком. Но, исходя из полученных знаний за все эти годы, причиной могло быть немногое. Например, солнечная вспышка. Отсюда недостаток воды, кислотные дожди и прочее. Поэтому люди и сбежали так быстро.

– Но как они успели отстроить восемьдесят кораблей?

Дэн на миг стих, словно обдумывая то, что стоит преподнести.

– Может, готовились к колонизации, а потом обнаружили, что с солнцем что-то не то. Ученые часто строили гипотезы. В итоге решили перестраховаться. И не зря, как видишь.

– А почему не забрали всех?

– Места и так едва хватило. Поэтому забирали самых полезных – рабочих, ученых, учителей. Остальных оставили.

– А как так получилось, что они бросили тебя – сына ученого, который изобрел двигатель и спас почти все человечество? – все не унималась я.

– Мама, как и многие люди, сомневалась, что улетевшие вернутся за выжившими, если будет, кого спасать. И решила остаться, чтобы у отца была причина полететь обратно. Я не захотел расставаться с ней. По крайне мере, так она мне объяснила.

– Тогда странно, что твой папа не прилетел за вами.

– Да, я тоже не понимаю.

Мы заехали домой к Дэну, где-тот наполнил фляги и бутылки, попутно пояснив за подземные воды, и прихватили еды (в основном, это были консервы, которые мой спутник нашел в брошенных домах). Я даже поинтересовалась, не опасно ли их есть, но мужчина успокоил, что можно. И только после всех этих манипуляций мы отправились в дорогу.

Два дня – именно такой срок установил Дэн для нашего пути. И это как минимум.

Внутри меня засело не шибко хорошее предчувствие. Казалось, по дороге случится нечто плохое. А этим плохим могло быть только одно – буря. Она может настигнуть нас в самый неподходящий момент, когда рядом не будет ни одного укрытия. В таком случае мы окажемся в беде.

Но Дэну я говорить об этом не стала. Он и так слишком расстроен, не хватало еще нервировать попусту. Ему пришлось вновь вспомнить все ужасы, для того чтобы ответить на мои вопросы. И теперь, когда меня посвятили в историю, я чувствовала себя немного странно.

Страха не было. Печали тоже. Но засело ощущение несправедливости. Нас бросили. Правда, видео из капсулы гласило об обратном. Только почему они нас ждут, а не сами летят за нами? У них корабли, у нас – ничего.

Буря нас так и не настигла. Мое предчувствие себя не оправдало, что к лучшему.

В пути мы с Дэном беседовали буквально обо всем. С ним было это очень просто делать. Легче открывать душу тому, кто поймет, а не осудит за подобные слова и мысли.

Изначально я почти не разглядывала окрестности, хотя мы проезжали разные по размеру города, в которых имелись и свои небоскребы, и здания пониже. Как и везде, все покрывал как минимум двухметровый слой песка, скрывший нижние этажи, дороги и фонарные столбы. Виднелись лишь обрывки проводов, по которым уже давным-давно не бежал ток.

Выезжая за пределы знакомой с детства местности, я надеялась увидеть новый мир. Считала, что за границами города все иначе, дома выглядят по-другому. Но все напоминало Гонконг с его серыми небоскребами, испещренными чернющими пятнами, засыпанной песком землей и пустынными улицами. Над нами все то же серо-голубое небо с яркой звездой, жар которой заставляет кровь в венах бурлить, а на лбу выступает пот, и его просто не успеваешь смахивать.

Сначала я смотрела в окно завороженно, ожидая приключений, неизведанного, возможно, новых знаний, но чем дольше мы ехали, тем меньше увлекал пролетающий мимо пейзаж.

– Ожидала чего-то другого? – с полуулыбкой поинтересовался Дэн. Он мельком поглядывал за тем, с какой скоростью менялось мое выражение лица – из воодушевленного в разочарованное.

– Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос, – насупилась я, скрестив руки на груди. В последние дни это стало моим излюбленным жестом. Наверное, таким образом я закрывалась от нападок Дэна. Чувствовала себя защищенной, когда мужчина пытался насмехаться над моей наивностью и часто выставлял меня самым глупым человеком на Земле, хотя мы оба знали, что это не так.

– Надежда умирает последней, слышала такую поговорку?

– Слышала. Но она мне не прельстила. Долго нам еще?

– Сутки. Я предупреждал, что дорога будет длинной.

– Я ожидала этого. Но не знала, что поездка покажется настолько утомительной. – Я показательно потянулась в кресле и услышала хруст собственных позвонков. – Устала.

– Нам еще обратно ехать, – «успокоил» меня Дэн. Как же мне захотелось в этот момент стереть улыбку с его лица, треснув по наглой роже.

Но безумно привлекательной.

Я тут же одернула себя.

Я не должна так о нем думать. Это чересчур легкомысленно. А Дэн слишком сконцентрирован на своей миссии, чтобы обращать внимание хоть на что-то, происходящее вокруг.

Но ведь он заметил меня в ночи, когда дикари могли подкрасться со спины в любой момент…

В итоге я уснула. Мне снилось что-то странное, немного необычное. Раньше это были фантазии, образы, возможно, нечто из реальной жизни. Но в этот раз я стала участницей фильма, снятого несколько веков назад, когда мир играл красками, и люди делали свои первые шаги к познанию космоса. Но все, что происходило во сне, не являлось реальностью. Поэтому образы городов были частично скрыты туманом, сквозь который пробивались разрушенные здания.

Проснулась от того, что резко стало тихо. Открыла сначала один глаз, затем второй. И обнаружила, что уже ночь. Мы притормозили на пустоши, которая выглядела самой настоящей пустыней посреди разрушенного мира. Дэн сидел, сомкнув веки. Что, впрочем, не удивительно. Он провел без сна в дороге почти двое суток, в то время как меня периодически вырубало, хотя не я вела транспорт.

Откинувшись на спинку и слегка повернувшись набок, я пристально наблюдала за мужчиной, лик которого становился все четче в темноте, озаренной многочисленными звездами и луной. Сегодня небо оказалось ясным, как и в предыдущие дни, что поражало. Никогда в жизни не было столько погожих дней подряд. Будто сама природа благоволила нам, стараясь не сунуть палки в колеса.

Я протянула вперед руку, желая коснуться смуглой кожи ладонью, ощутить чужое тепло своими пальцами, очертить острые скулы, задержаться на губах…

Такой непривычно тихий, спокойный, умиротворенный. Если бы не чуть нахмуренные брови, можно подумать, что данного человека совершенно не волнуют какие-либо трудности. Что живет он вполне обычной для этого периода жизнью. Но стоит оглядеться, сразу ясно – это не так. Мы находились в старом автомобиле черт знает где и ехали на покинутый космодром, чтобы достать возможно и не существующие записи, которые отец Дэна мог забрать с собой.