Дарья Фэйр - Ведьма из Питера

Иногда воспоминания приходили по ночам. Неясные, нелогичные, ускользающие как туман. Лица, образы. Я видела места, которых не существует в реальности. Города, черепичные крыши, поля. Странных людей с кошачьими хвостами и ушами, мелькающие лица, которые не были похожи на человеческие. Грозовые тучи, горы и дремучие леса.

Некоторые лица казались мне очень знакомыми. Во сне я радовалась им, как самым близким друзьям, но видение тут же ускользало, не давая зацепиться. Кто этот круглолицый мальчишка с седой прядкой? И эта смешливая девушка с пшеничными волосами? Я ведь их знаю, знаю очень хорошо, но кто это? Дурацкое непонятно-навязчивое чувство дежавю!

А ещё сердечко ёкало, когда неясно, как картинка с плывущими чернилами, возникал образ одновременно очень молодого и очень старого человека. Волосы сияют, словно солнцем подсвечены, а лицо плоское, будто мелом нарисовано, и дежурный в классе уже трёт его. Я знала, что последует за этим. Всегда следовало. Образ пропадал, а сквозь него проступал другой, уже ощутимый и такой реальный, что хотелось сжаться в комочек и спрятаться, лишь бы не видеть эту пугающую черноту из глаз, что пронизывала, будто и не сон вовсе, а прямо здесь, сейчас этот кто-то протянет руку и вынет душу из слабого тела так, что я уже никогда не вернусь назад.

Отчаянно хотелось зацепиться за ускользающий солнечный образ. Он был так важен мне, так нужен! Но ведь его никогда не было? Этого парня. Его никогда не существовало, в этом я была уверена. А вот чёрный взгляд, он был реален. Слишком реален даже для сна. Каждый раз, когда я просыпалась, он преследовал меня. Будто отпечатывался изнутри черепа, и казалось, что Он найдёт меня, в какой бы угол я ни забилась.

Его взгляд пугал. До дрожи. Но именно его я с надеждой искала повсюду у тех, кто окружал меня. Заглядывала в каждое лицо и разочарованно отворачивалась. Я хотела его найти, каким бы пугающим он ни был, потому что понимала, с ужасом признавалась себе, что я отчаянно нуждаюсь именно в этих глазах. Не знаю зачем. Но мне казалось, что именно Он сможет дать мне ответы. А ещё… желание жить дальше.

На улице кто-то крикнул, разлетелась осколками бутылка. Опять санитары кого-то поймали? А может, сами выпивают? Ну и пусть их. Время уже за полночь. Хвала богам, я пока не на привязи.

Встала и поплелась в туалет. Шлёпала босыми пятками по линолеуму. Да, холодно, и тапки у меня стояли прямо у койки, но я демонстративно их не надевала, потому что мне было всё равно, мне было плевать, что холодно и неудобно. Я не расчёсывалась уже три дня, пижаму мерзкого поросячьего цвета не меняла с тех пор, как приехала сюда. Пока меня никто не заставлял, но уже скоро это может измениться. Я уже почти стала такой же, как остальные пациенты – ассимилировалась.

В туалете горел свет, но никого не было. Интересно, санитары следят за мной по камерам? Или всем плевать? Хотя я же не суицидник! Хоть опорожниться без надзора-то можно? А впрочем, если смотрят, то и пусть, мне так точно всё равно.

Я вышла из кабинки и подошла к зеркалу. Мерзкое зрелище. Как же я ненавижу себя. И весь этот грёбаный серый мир! Сплюнула протяжной слюной, она повисла на подбородке, и я сплюнула ещё раз, пытаясь избавиться. Глаза дикие, неадекватные. Я вгляделась глубже, даже на миг показалось, что это из них льётся тот самый чёрный лик хаоса, что я вижу по ночам, но нет – всего лишь иллюзия. То не мой – чужой взгляд. А мой… пустой, безразличный взгляд душевнобольного человека.

Боги, неужели родители на самом деле правы? Может, я действительно сумасшедшая? И весь этот план по передаче меня в тёплые потные ручки профессиональных толстосумов – мой горячечный бред? А тут как-то честнее, что ли? Ненормальная к ненормальным, может, я и заслуживаю?

Плевать! На всё плевать! Вообще всё равно, могла и не вспоминать.

За дверью послышались шаги – а вот и санитары. Заботливо поинтересовались, всё ли хорошо, и под ручки отвели в палату. Уложили на кровать и прикрыли одеялком. Так и проходила теперь моя жизнь.

Нет, в целом я допускала, что это хорошо. Да, так даже лучше. Раньше все эти приёмы, показуха, постоянный стресс, постоянная усталость. А сейчас у меня действительно была возможность отдохнуть, привести мысли в порядок.

Я даже попыталась сначала, да как-то не вышло – апатия поглотила меня. Единственное, что я ещё продолжала делать – это прятать таблетки. Притворялась послушной, очень качественно играла проглатывание, спасибо актёрским курсам, куда меня мамочка впихивала. Все препараты отправлялись в унитаз, минуя мой организм. И как же мне повезло, что меня не проверяли пока! Не знаю, что это было. Может, безобидные антидепрессанты, а может, и наркота? Как узнать, за что врачам заплатили мои родители? Но моё апатичное поведение их устраивало, а значит, я была права, и добра от этих лекарств ждать не стоило.

Где-то вдалеке прогрохотал поезд. А кто-то едет на юг! Сидят себе в тёплых купе с дребезжащими стаканчиками, чай пьют, колбасу едят. Разговаривают. И не чают ни о каких глазах, ни о каком хаосе, ни о чём! Ненавижу, ненавижу!

Я повернулась на бок и наконец-то забылась тяжёлым сном.

Рассвет я, как обычно, пропустила, да и утро тоже, проснулась уже к обеду. Ещё один показатель «щадящего режима», повезло мне с этим. Открыла глаза на мерзкие бежевые обои, отстающие возле батареи от стены. Я знала каждое пятнышко на них, паутинку за батареей и следы от моих ногтей, которые я, за неимением пилочки, стёсывала прямо о стену, чтоб не цеплялись. Чуть выше располагалось окно. Я радовалась окну. Оно выходило в небольшой дворик клиники, а за ним – невысокая стеночка, старая яблоня и фонарь. Фонарь был моим другом – по ночам он и яблоня показывали мне сказки на потолке, а днём шелестели о каких-то своих делах. Я смотрела на качающиеся ветки и вспоминала свои сны. Интересно, и почему меня не будят, как других, принудительно на завтрак с обедом? Тоже распоряжение родителей? Или просто плевать?

Ветки старой яблони сегодня трепетали особо истово – погода злилась. Ветер выл в щелях, дождь то накрапывал мелкой противной моросью, то нагонял туман и крупными каплями бил о жесть на подоконнике. Из-за непогоды было темно, и во дворе зажёгся фонарь. Яблоня на потолке то исчезала, то появлялась как призрак. Я смотрела на неё, и мне начинало казаться, что меня здесь нет, что я где-то далеко, что я даже не человек в бренном теле, что я сама и есть туман, что я и есть ветер…

В коридоре раздался какой-то шум, голоса, разговоры. Кого это принесло? Дверь приоткрылась, и ко мне заглянула сестра:

– К вам посетитель.

Я неохотно присела на кровати, не зная, кого ожидать. Неужели кто-то из «родственников» сподобился почтить своим присутствием? Но, к моему удивлению, в палату зашёл, сверкая модным ремнём, Александр – мой стилист. Неуверенно огляделся, взглянул на меня и всплеснул руками. Схватил стул, уселся возле кровати и ухватил меня за руку. Причём совершенно искренне.