Франциска Вульф - Рука Фатимы

– Ты можешь не выдавать своей тайны. – Он сделав паузу. – Ни ты, ни Маффео. Но хочу предупредить: Марко известно все. Он не умеет довольствоваться малым, когда речь идет о власти и богатстве. Для него все средства хороши. Если то, что я слышал о камне, хотя бы наполовину правда, – ему нет цены. Марко не задумываясь уберет Маффео со своей дороги, чтобы завладеть камнем. Марко тоже из Страны заходящего солнца и наверняка знает об этом яде.

Беатриче затруднялась ответить. Аргументы Джинкима просты и понятны. Но как он узнал о камне – неужели Маффео рассказал ему? Трудно в это поверить.

– Откуда ты…

Джинким перебил ее:

– Поговорим об этом в другой раз. – Он вздохнул, и лицо его помрачнело.

– Я мог бы назвать еще нескольких, кто заинтересован в смерти Маффео. Тебе трудно понять, но даже у него есть враги. Это люди, которые жаждут занять его место при дворе. Есть и такие, кто убил бы его, чтобы навредить Хубилаю или мне. Например, Зенге.

– Зенге? – переспросила Беатриче. – Кто это?

– Один из монголов, он даже принадлежит к нашему роду. Многие называют его чудовищем. Старики говорят, что Зенге колдун, имеет дело с нечистой силой, знаком с черной магией и связан с демонами. Для него достать яд – чистый пустяк. – Джинким вдруг умолк и задумался. Но вот что-то новое, видимо, пришло ему в голову. – Не знаю, где правда, а где ложь, но ясно одно: Зенге злой и опасный человек. Для него нет большей радости, чем навредить кому-то. Он способен убить человека, только чтобы посмотреть, как действует яд. Ну а потом со злорадством ждать – уличат его в убийстве или нет.

Беатриче растерянно покачала головой. Колдуны, черная магия… какая чушь! Да и сам Джинким вряд ли во все это верит. И снова в ушах у нее прозвучал смех того, кто разговаривал с Ахмадом, – жуткий, злобный смех… И вдруг ее осенило: тот человек – Зенге! Какое точное слово – «чудовище». Пусть россказни стариков – всего лишь страшилки на ночь, все равно не дай бог встретиться с этим человеком. Какое счастье, что он ее не видел… И вдруг она ощутила под теплой дохой озноб. Но не ветер тому причиной – страх пронизывает ее насквозь…

– Что же нам делать? – растерянно спросила она.

Что-то зуб на зуб не попадает… Она пыталась справиться с дрожью, а думала о том, как им раскрыть преступление. В голове вертелись сложные ходы из детективов. Что характерно для работы сыщика? Зафиксировать следы преступника; снять отпечатки пальцев; провести тест слюны; проследить цепочку, по которой идет товар, – в данном случае яд… В Германии двадцать первого столетия многое делается простым щелчком мышки компьютера.

А что за возможности у нее здесь? Как можно шире раскрыть глаза и навострить уши – вот, пожалуй, и все.

– Я буду следить за всеми, кого подозреваю, – пообещал Джинким, – особенно за Марко, Ахмадом и Зенге. Возможно, мне удастся проникнуть в их покои.

– А как со слугами? Их тоже надо бы опросить. Может быть, кто-то что-то слышал или видел. Это помогло бы нам напасть на след.

– Хорошая мысль, – кивнул Джинким, – но это отнимет уйму времени. Не знаю, получится ли у меня… Ведь у меня есть свои обязанности. Я не смогу заниматься еще и этим.

– Поручи своим воинам опросить слуг.

– Нет, не пойдет. Я никому не доверяю. Моих воинов могли подкупить. А может быть, они уже давно связаны с моими врагами.

Беатриче вздохнула – неужели он намерен взвалить на свои плечи работу, которая по силам лишь полицейской бригаде, да и то если она работает денно и нощно в течение нескольких недель? Бедняга Джинким, он волк-одиночка, его затея безумна. Одному тут не справиться. Пока будешь идти по следу одного, упустишь драгоценное время и убийца заметет следы. Так им никогда не найти того, кто покушался на Маффео. Только она собралась выложить все это Джинкиму, как он сам высказался примерно в том же духе.

– Я все понимаю и, честно говоря, не очень верю, что мы найдем преступника. Единственное, на что надеюсь, – мы проявим бдительность и предотвратим новое покушение.

Джинким в таком подавленном состоянии… Беатриче стало тяжело на душе. Она испытывала непреодолимое желание помочь ему. Но как, она ведь врач, а не криминалист. Работу полиции знает лишь по книгам и кино, а этого далеко не достаточно. Но исходя из того, что авторы романов и сценаристы не все высасывают из пальца, а опираются иногда и на реальные факты, может быть, ей стоит воспользоваться той или иной полезной идеей…

– Я помогу тебе, – выговорила она наконец.

Джинким покачал головой, улыбнулся… но все-таки выглядит он растерянным. У нее даже стало щемить сердце. Больше всего хочется обнять и успокоить его… Но она держала себя в руках – Джинким не тот человек, до которого можно так просто дотронуться.

– Спасибо, что хочешь мне помочь, но…

– Ты мне не доверяешь?

Джинким удивленно взглянул на нее.

– Доверяю, конечно, но…

– Хорошо, – перебила она его, – тогда будем считать, что мы договорились.

– Но ты женщина! – воскликнул Джинким. – К тому же скоро у тебя родится ребенок. Как ты собираешься мне помочь?

– Очень просто. Во-первых, у меня есть доступ в покои Маффео и к его слугам. Если яд спрятан там или его подмешали ему в пищу – я смогу выяснить. В отличие от тебя мне легче там ориентироваться и опросить слуг. Никто не обратит особого внимания. Большинство слуг-китайцев считают меня просто любопытной сорокой. Мне нечего бояться за свою репутацию. Во-вторых…

– Вот это-то и плохо, Беатриче! Если кто-то из слуг подмешал яд, значит, ты живешь под одной крышей с убийцей и этому мерзавцу ничего не стоит отравить и тебя заодно.

– Во-вторых, я врач, – продолжала она, не обращая внимания на его доводы.

Пусть они вполне обоснованны, она не желает их слушать, по крайней мере сейчас. Пока паниковать рано.

– Я часто бываю в лечебнице. Могу спросить Ли Мубая, знает ли он что-нибудь о красавке. В больничной аптеке хранятся сотни разных трав. Может быть, среди них есть и красавка? Если да, то круг подозреваемых значительно сократится – ведь доступ к лекарствам есть только у врачей и их доверенных лиц. Ну а в-третьих, я бегло говорю по-арабски. У этого Ахмада наверняка есть гарем, а в нем – куча женщин, изнывающих от скуки. Если бы арабские мужчины догадывались, что слышат и видят их жены, изнемогающие от безделья, – ликвидировали бы все гаремы. Никто не удивится, если я познакомлюсь с женами Ахмада. Представляю, как они обрадуются! – Все выложат новой подруге, которая еще не слышала их болтовни и…

– У Ахмада нет никакого гарема, – перебил ее Джинким. – Он вообще не женат.

– Что?! Нет женщины? Ни одной? Ну так поговорю с его сестрой или матерью.

– У него никого нет. Он живет один. Думаю, нет даже слуги, как ни странно.