Ростислав Кот - Маленькая хрустальная пирамидка

– Но… так быстро дом не продать, – решился промямлить рыжий, что был покрупнее сражённого моим ударом Фода.

Я негромко рассмеялся. И от этого смеха рыжего верзилу перекосило.

– Тогда просто брось, – дружеским тоном посоветовал я. – Ибо то, что я предлагаю, – это милость…

Почувствовав завуалированную угрозу, оба контрабандиста замерли, Фод даже голову задрал, так и стоя на коленях.

– Полагаю, что вскоре, ввиду большой потенциальной общественной опасности перехваченного груза, возникнет мнение, что это вовсе не контрабанда была, а осознанная акция против колонии… И тогда военная контрразведка начнёт драться со столичным министерством безопасности за тех, кого можно потрясти как следует, подвесив за…

Рыжий приподнял руки в знак покорности, и я не стал расписывать различные ужасы, которые ждут военных преступников, особенно после месячной давности событий на энергокомлексе в Пхата.

– Двое добропорядочных граждан, которые не видели сегодня ночью и вообще знать не знают никакой девицы из общины Каменщиков… А их иерархи, между прочим, очень злопамятны… – всё тем же дружеским тоном, но уже с откровенным нажимом продолжил я. – В нашем слабо развитом мире эти парни могут уехать… далеко, я думаю. Очень быстро. Даже не знаю куда.

– А то вон оно как бывает… – я оглянулся, щурясь от приносимых ветром дождевых брызг, и поглядел в сторону северо-восточной скулы мыса, где всё явственней ревел оживившийся прибой. Там Красен предполагал место упокоения двух убиенных Румом злодеев. Оба контрабандиста как заворожённые посмотрели в ту же сторону.

– Были люди, и нету их теперь… – с глубоким огорчением вздохнул я. – Помощнички-то у Рума, видать, засомневались, зароптали… И теперь они где-то там, неподалёку… А вы ведь тоже дерзнули усомниться, проверки потребовали?

– Он твердил, что с девкой всё хорошо будет… – простонал вдруг Фод.

– А то ты не знаешь, что это за дрянь такая – поющие хрустальные шарики? Наивный парень из контрабандистов? Да как ты до своих лет-то дожил?

– Он угрожал… – нехотя признался Фод и закашлялся.

Из-за ближайшего домика с заколоченными окнами показался джип нашего шефа, который, светя фарами, выруливал на спуск, что вёл к площадке перед сараем. Пора заканчивать вторую фазу подготовки урегулирования!

– Чёрный, пожалуйста, приведи господина Фода в порядок, – обратился я к Красену, не поворачивая головы. Тот шагнул к белобрысому и рывком поднял его с колен. Красен был так силён, что носки добропорядочного гражданина Фода едва касались земли.

– Чтобы не болело, нужно по животику похлопать, – пробасил Красен и залепил Фоду ладонью по пузу так, что тот даже икнул.

– Так вот, по поводу двух убийств… – как бы между делом добавил я, опять махнув рукой в сторону прибрежных скал, за которыми угрожающе ворочался океан. – Скоро тут будет полиция… Не хотите заодно выступить подозреваемыми?

Оба контрабандиста стояли перед нами бледные и даже слово боялись промолвить. Действительно, они ведь не воины, а всего лишь нелегальные торгаши… А подлость и трусость – они всем людям свойственны, не только маленькому клану, подвизавшемуся на тёмной стороне издыхающей межзвёздной торговли…

– Мы, конечно, можем сказать полицейским, что сами нашли вас в городе и попросили приехать. И потому, вероятно, вы вне подозрений… – лениво продолжал я. – Но вы должны будете помочь господину Ута. Он, я думаю, будет пытаться выдать вас за своих общинных активистов. И затянется это до самого вечера, я полагаю. Поиск с собаками, опознание… Сами понимаете… Да, до вечера… а там и уезжать будет пора…

– А ещё при этом вы должны непременно улыбаться, – солидно добавил Красен. – Иначе сделка отменяется!

Шеф чуть выше меня ростом, буквально чуть-чуть. Но вот Стаки точно повыше него будет. А Красен заметно шире в плечах. Но словно какая-то незримая энергия всегда исходит от нашего командира – едва появившись, он моментально становится центром притяжения в группе. Сразу чувствуется, что Сержант – это немного издевательский позывной. Бывших полковников не бывает… Все смотрят только на него – и мы, и посторонние. Мы замечаем любую деталь в его одежде и поведении. Вот и сейчас я, даже после всего, что было, подсознательно переоцениваю серьёзность ситуации, увидев, что Сержант, как и мы с ребятами, сегодня в полной боевой выкладке – кираса, камуфляж, импульсный карабин, шлем к поясу пристёгнут… Чаще мы видим его в гражданке – он постоянно напяливает глуповатый серый плащ, просторный и слегка мешковатый, а уж под ним оружие…

– Космонавт, ты заделался воспитателем юных девушек? – я понимаю, что вопрос оценивающий. Сержанту важна моя реакция. Он смотрит мимо меня, но в произнесённом докладе ни одна деталь от него не ускользнула.

– Когда твоя третья фаза? – командир всего лишь поднял на меня взгляд, а кажется, что прямо сверлит глазами. Хотя ничего такого сурового в его лице нет. Оно бесцветное какое-то, что ли… Особенно сейчас, в серых тонах безрадостного рассвета. Никак его не запомнить! Редкие светлые волосы слиплись от дождя, как у обычного человека. Но вот взгляд… Даже в полутьме его стальные глаза подчиняют и дисциплинируют одновременно. И если ты не дурак, то осознаёшь, что он не просто слушает тебя – он анализирует и то, о чём ты умолчал, и решает, как с тобой быть дальше… И всё это – за доли секунды…

– Нужно прямо сейчас! – отрапортовал я.

– Давай! – следует немедленный приказ. – Танк и Чёрный прикрывают!

Я заглянул в машину, где дожидалась меня Расси. И увидел, что та снова дрожит. Это было очень некстати. Подумав, я уселся рядом.

– Ты как себя чувствуешь? – попытался я заговорить с ней проникновенным голосом.

– За мной приехали? – тихо спросила она.

– Да, приехали, – неспешно ответил я. – Но сейчас просто слушайся меня и всё будет хорошо.

– Я буду слушаться, – Расси дважды кивнула.

Я уже подумывал, не вколоть ли нашей бывшей искательнице Вечной Любви дозу транквилизатора.

– Это арбитр общинной стражи, – пояснил я. – И с ним кто-то из активистов твоей общины…

– Ой… А без активиста никак нельзя?

– Раньше надо было думать, – вздохнул я.

– Я боюсь…

– И правильно делаешь…

– Я понимаю, – перебила она меня. – Главное, что жива осталась… Что я должна делать? А то могу с перепугу что-то перепутать.

– Не перепутаешь, – успокоил я её. – Просто на все мои вопросы к тебе отвечай «Да!» Только на мои вопросы. И ни на что больше не реагируй.

– Глупо может выйти… – Расси обняла плечи руками, стараясь унять дрожь.

– Глупее, чем то, что ты уже сделала, выйти не может, – я устало потёр мокрый лоб пальцами. – А случится неловкий момент, сразу начинай плакать… Или вращать глазами… Как тебе больше нравится!