Илья Букреев - Исход

– Что ты… Каждый на своем месте.

Вечером соседи по комнате, хотя Константин был уверен, что еще полмира в придачу отправились на Hive-party по случаю очередного чего-то там. Миша неподвижно сидел на диване, Сергей лежал на своей кровати. Они не двигались, только Сергей слегка подергивал ногами, его губы шевелились, бормоча. Не все могли спокойно действовать в виртуальной реальности, прибывая в совершенной расслабленности тела. Случалось, когда человек, подключенный к сети, дергался точно умалишенный, повторяя действия в реальности. Находились те, кто совсем не мог пользоваться полным погружением в сеть, которые. например, вставали, махали руками или громко говорили. Случались трагические эксцессы. Константину было забавно, но немного не по себе наблюдать друзей, обратившихся в восковые фигуры.

Константин решил сходить к Катрине, которая уж точно не стала живой статуей. Был и другой повод. С недавних пор его мучали непонятные сны. С таким не пойдешь к психологу, тот непременно заключит, что ты очередной ненормальный с поехавший крышей на почве виртуального психоза, и пропишет гору таблеток. Попей их и станешь действительно тронутым. Константин хотел поговорить интимно с понимающим и, главное, сведущим человеком. Проблема состояла в том, что с этим самым понимающим человеком у него намедни произошла крайне неловкая ситуация. Да, они полюбовно договорились сохранить дружеские отношения, однако, в глубине души Константин предвидел непрочность будущей дружбы. Но лучше уж к Катрине, чем к врачу. Если еще неведомым способом получится снять напряженность, то от встречи получится двойная польза.

С чувством душевного подъема от решения, он чуть ли не вприпрыжку вышел из комнаты и поднялся на два пролета по лестнице и, минув несколько дверей в коридоре, оказался у комнаты 404, в которой жила Катрина. Постучав в дверь, Константин расстроился, что ему открыла Тоня.

– Привет, Тонюш, у тебя что-то случилось? – спросил Константин, увидев понурое лицо Тони.

– Привет, Костя. Нет, все хорошо. С чего ты взял, что со мной что-то не так? – она сонно улыбнулась.

– Сегодня все в Hive, не ожидал застать тебя.

– В универе задали эссе на тему: «Обновление метафизики в неосхоластике исходя из воззрений Хайдеггера». Гора работы… – сказала Тоня монотонной интонацией, – ты, наверное, зашел к Катрине?

– Она здесь?

– На работе, сегодня ее смена.

– Ясно, тогда пойду, не буду мешать. Заходите к нам как-нибудь, – сказал Константин и пошел к лестнице.

– Кость… – окликнула Тоня.

Константин обернулся. Тоня явно хотела что-то спросить, но смущалась.

– Оба дома. Определись, кто тебе нужен и не мучай себя и их, – сказал Константин.

Тоня улыбнулась в ответ, помахала рукой и скрылась за дверью. Константин шел по корпусу, насвистывая под нос бодрую мелодию. Весть о том, что Катрина вернулась к жизни, еще больше подняла настроение.

Он вышел из подъезда и попал во внутренний парк общежития, девятиэтажки в форме каре. На лавочках застыли люди, дополняя парковые скульптуры. Только охранник гулял с овчаркой, попыхивая вэйпом, представляя живых в царстве мертвых. Константин пересек парк и попал через арку на широкую улицу. Люди здесь оказались прямой противоположностью парковых обитателей – спешат, болтают друг с другом, по дорогам мчатся машины и электробусы. Народу на улицах хватало всегда, даже ночью жизнь не угасала.

Заложенный сразу после прихода коммунистов к власти, Алекром символизировал возрождение страны. Многие граждане с энтузиазмом ринулись на грандиозную стройку. Новая столица нуждалась в людях готовых ее воздвигнуть, поэтому она вознаграждала приезжих хорошим заработком. Улица Чехова, по которой шел Константин, не была центральной, главных улиц было семь – Победы, Мира, Свободы, Ленина, Народная, Университетская и Красная. Улица Чехова примыкала к проспекту Строителей, который в свою очередь примыкал к Университетской, на которой, как можно понять по названию, стоял Университет. Новый город – город модерна. Раньше свежие тенденции просачивались на родину из-за границы, теперь Алекром встал у станка мировых веяний. Например, в городе не только отказались от фасадной рекламы, но и полностью запретили рекламные площади. Однако, вопреки извечной традиции властей обходиться лишь одними запретами, тут же было предложена и с энтузиазмом принята новая концепция уличной рекламы. В магазинах стали использовать технологию, позволявшую покупателям, снабженными гаджетами виртуальной реальности, воспользоваться примерочным манекеном. Устройству сообщалось, какие вещи приглянулись покупателю, и манекен обратившись в клон человека, виртуально примерял понравившейся товар, предлагал, как лучше расположить одежду, исходя из особенностей фигуры человека и предпочитаемого стиля. А покупатель тем временем ходил вокруг фигуры и рассматривал себя, получая от процесса наслаждение. Многим нравилось работать с неодушевленной программой и потому, что никто не видит кроме тебя вещей, надетых на манекен. Машина ничего не чувствует, поэтому покупатель не ощущал скованности, и шоппинг проходил непринужденно. Торговцы выигрывали ростом продаж. Городские власти предложили ту же концепцию для города в целом. Устройство виртуальной реальности, используя городской ландшафт, отображало рекламу на зданиях, проезжающих машинах, асфальте, исходя из интересов пользователя. Понравилась сумочка у девушки в кафе? Устройство считает физиологические маркеры появлявшегося интереса в мозге и покажет фирму и место, где эту сумочку можно купить. Город перестал походить на газету объявлений, и люди обрели в рекламе не раздражителя, а советчика.

Половина прохожих занимались мегапопулярным лайв-блоггингом. Блогера можно опознать по нескольким атрибутам: парившая рядом микрокамера, разговор вслух в отсутствии собеседников, и перформансы. Самое досадное для Константина на улице было то, что каждый старался самовыразиться, при этом активно привлекая ничего не подозревавших прохожих, в общей массе таких же блогеров. К Константину то и дело прижимались откуда-то вылетевшие фрики, задавали вопросы или, что было чаще, вели монолог, используя Константина исключительно в качестве реквизита. Вдобавок эти чудаки добавлялись к Константину в список друзей в Hive, доходило иногда до того, что после прогулки он имел полторы сотни заявок от неизвестных людей. При том у них уже имелись общие фотографии и видео. Однажды Константину даже прислали мини игру с ним в главной роли. Относясь к происходящему со снисходительной иронией, Константин пытался понять: кто смотрит весь этот контент? А самое главное, когда жить самому, если постоянно погружаться в чужие жизни? Маркером не только блогера, но и обычных юзеров любителей прогуляться, находясь в сети, являются глаза. Из-за травмоопасности одновременного фокуса внимания на происходящем в виртуальной среде и на окружающем в реальности, правительства многих стран обязали иметь некий атрибут, который позволил бы определять человека, когда он находится в сети. После нововведений разной степени полезности, эффективности и адекватности, корпорация Hive ввела знак, ставший стандартом – желтый светящийся контур шестиугольника, расположенный на радужной оболочке глаза. Когда человек находился в интернете, значок горел, когда отключался – гас. Постепенно остальные корпорации переняли концепцию опознавательного знака Hive, избирая в качестве такового собственные логотипы. Распространенность и маркетинг сделали значки на радужке модными. Константин носил классический значок Hive.