Вадим Кучеренко - Гибель замка тамплиеров

– Да, – сухо сказал Морис Бэйтс. – Но сначала мне хотелось бы больше узнать об этом деле. Боюсь, что капитан Санчес пристрастен, а потому не совсем объективен.

– А, этот мужлан! – с презрением воскликнул Антонио Рамирас. Имя Карлоса Санчеса, казалось, произвело на него такое же впечатление, как красная тряпка на быка. – Что вы от него хотите? Типичный полицейский – грубый, бесцеремонный, тупой. Не понимаю, что его могло связывать с такой женщиной, как Ламия. Поистине, красавица и чудовище! Ведь она такая нежная, утонченная, умная – само совершенство. А он? Урод и дурак.

Морис Бэйтс с любопытством взглянул на адвоката. То, что он слышал, походило на вспышку ревности. Бледное до этого лицо Антонио Рамираса теперь пылало, на нем отражались то гнев, когда он говорил о капитане Санчесе, то нежность, когда речь заходила о Ламии Ламиане. Над этим стоило подумать. Морис Бэйтс почувствовал невольный интерес к женщине, которая, даже находясь в тюремной камере, умела внушать такую страсть мужчинам, встречающимся на ее пути.

– Расскажите мне, в чем обвиняют сеньору Ламиани и насколько велика вероятность того, что ее оправдают или осудят, – попросил Морис Бэйтс. И равнодушно добавил: – О капитане Санчесе я все знаю и без вас.

– Обвинение просто абсурдно, – с видимым усилием справившись со своими эмоциями, заявил адвокат. – Якобы Ламия убила своего спутника, Мигеля Гарсию, когда они путешествовали по Ирландии. Это случилось во время экскурсии по замку Лип в графстве Оффали. В часовне они наткнулись на рычаг, который открывал люк в полу. Таким способом бывшие хозяева замка расправлялись со своими врагами. Но ведь Ламия даже не догадывалась об этом! Она из любопытства случайно дотронулась до рычага, люк открылся, и ее спутник провалился в него. Под часовней оказалась темница, утыканная деревянными кольями, торчащими остриями вверх. На них и упал Мигель Гарсия…

Антонио Рамирас обратил на Мориса Бэйтса почти умоляющий взгляд и, словно пытаясь найти сочувствие, которого он не встретил у судьи, сказал:

– Согласитесь, что это всего лишь трагическая случайность. В худшем случае, неумышленное убийство, совершенное по неосторожности, не так ли?

– А что думает об этом прокурор? – спросил Морис Бэйтс, проигнорировав вопрос.

– Он считает, что Ламия нарочно заманила Мигеля Гарсию в замок и там хладнокровно убила, причем заранее спланировала это преступление, – с возмущением произнес адвокат.

– А в действительности все было не так?

– Разумеется! – воскликнул Антонио Рамирас. – Вы только представьте себе эту картину: человек, истекающий кровью на кольях, пронзивших его тело… Какая-то средневековая жуть! Но ведь любой, кто только взглянет на Ламию, сразу поймет, что это явная чепуха. Она милая и очень кроткая женщина. А такой зверский замысел и его хладнокровное исполнение впору разве какому-нибудь Джеку Потрошителю.

– Женская душа – потемки, – философски заметил Морис Бэйтс.

Адвокат посмотрел на него с упреком и возразил:

– Только не в этом случае. Ламия очень сильно переживала смерть своего друга. Как она призналась мне, даже хотела покончить жизнь самоубийством. Но нашла в себе силы жить дальше.

– И уже на следующий день утешилась в казино крупным выигрышем, – произнес Морис Бэйтс, вспомнив рассказ капитана Санчеса.

– Что вы сказали? – не расслышав, переспросил его адвокат.

– Я спросил о размере залога, который назначил судья, – слукавил Морис Бэйтс. Ему надоело поддразнивать этого юнца, который, как и капитан Санчес, был очарован этой женщиной настолько, что потерял разум и был готов пожертвовать многим, если не всем, ради нее.

– Пять миллионов евро, – сказал адвокат. – Самое обидное, что у самой Ламии на банковском счету есть такие деньги, и даже намного больше. Буквально за день до ареста ей перевели десять миллионов. Но судья наложил на них свою лапу. И несчастная оклеветанная Ламия вынуждена томиться в тюремной камере, хотя могла бы спокойно ждать суда на свободе. Это жестоко и несправедливо! Ведь она так же невиновна, как мы с вами.

Он замолчал и, с внезапной тревогой посмотрев на Мориса Бэйтса, спросил:

– Для вас эта сумма не проблема?

– Сущие пустяки, – успокоил его Морис Бэйтс. – Вы подготовили документы?

– Да, – радостно произнес Антонио Рамирас. – И даже переговорил с судьей. Если сегодня вы внесете деньги, то уже завтра, в крайнем случае, послезавтра ворота тюрьмы распахнутся перед нашей Ламией. Решением суда ее обяжут не покидать пределы Испании и дважды в неделю отмечаться в полиции по месту жительства. Но это простая формальность и…

– На какой счет перевести деньги? – не дослушав, со вздохом поинтересовался Морис Бэйтс. Его раздражала неумеренная болтливость адвоката.

Когда все вопросы были оговорены, он сухо спросил:

– Вы не могли бы порекомендовать мне гостиницу неподалеку? Я плохо знаю Мадрид.

– Отель «Атлантико», – ответил, подумав, адвокат. – Находится совсем рядом отсюда, и всего в нескольких минутах ходьбы от монастыря Дескальсас-Реалес. На тот случай. если вы захотите послушать мессу или помолиться святой Деве Марии.

– Это вряд ли, – хмыкнул Морис Бэйтс. – Я не католик.

Услышав это, Антонио Рамирас набожно перекрестился. В его взгляде читалось, что он возмущен до глубины души, услышав подобное признание, сделанное таким легкомысленным тоном. Только сейчас Морис Бэйтс заметил, что единственным украшением офиса адвоката было деревянное распятие, висевшее на стене над головой Антонио Рамираса.

– Но я верю в Бога, – заверил он адвоката, судя по всему, фанатично религиозного, как многие испанцы. – В того, который создал всех нас.

Сказав это, Морис Бэйтс ушел, оставив Антонио Рамираса наедине с его святыми мыслями о Деве Марии и грешными – о Ламии Ламиани.

Уже через полчаса Морис Бэйтс арендовал номер в отеле «Атлантико» с видом на кишащую автомобилями Гран Виа. Он со вздохом облегчения опустился в мягкое кресло, стоявшее напротив окна, и позвонил Ирэн.

– Привет, – сказал он, услышав ее мелодичный голос. И тихо произнес: – Te echo mucho de menos, amor mío.

Это означало «я по тебе скучаю, любовь моя». Он знал, что Ирэн не знает ни слова по-испански, поэтому был так смел.

– Что ты сказал? – переспросила Ирэн. – Прости, но я не расслышала.

– Я спросил, переведены ли уже пять миллионов евро на счет, который я выслал тебе полчаса назад, – сказал Морис Бэйтс самым серьезным тоном.

– Да, – ответила Ирэн. – Надеюсь, ты не потратишь эти деньги на женщин?

– Только на одну, – пообещал он. – Но зато какую!

– Никогда не пойму, когда ты говоришь серьезно, а когда шутишь, – вздохнув, сказала девушка. – Мне следовало бы рассердиться на тебя, но я не могу. Это все, что тебе было нужно от меня?