Алима Суфьян - Четвертая жена

Лейла стояла у двери и пыталась разобрать, о чем говорит ее тетка с гостем. Этот интерес был понятен – они то и дело упоминали ее имя, а значит, говорили о ней. Уйти в свою комнату девушка не могла: тетка могла позвать ее в любую минуту, чтобы подать чай и сладости. У них, конечно, была служанка, но это была неопрятная женщина средних лет, которая могла шумно засопеть, подавая обед, или вытереть руки о грязную юбку. Такая служанка – позор и явный признак того, что их дела идут не лучшим образом, но другую они позволить не могли, и все из-за нее, из-за Лейлы…

Тетка любила вспоминать времена, когда в доме был целый штат слуг, а гостям чай подавали юные прекрасные рабыни, одетые в шелковые наряды, которые стоили больше, чем у некоторых знатных горожанок. Но это осталось в прошлом, и теперь редким гостям чай подавала сама Лейла. Тетка подчеркивала, что это особая честь – племянница хозяйки сама прислуживает за столом, только особые посетители удостаиваются такого! Как могла, она скрывала бедность, лезущую из всех щелей, стыдливо прикрывала ее расшитыми покрывалами и старыми коврами. Да вот только гостей у них почти и не было, а те, кто был, прекрасно были осведомлены о том, как обстоят у них дела на самом деле. Иногда заезжали дальние родственники, которые были в Каркале проездом. Иногда заходили по старой памяти мастерицы, работавшие когда-то на тетку, а потом разбогатевшие, открывшие свои лавки.

Гость, который раскинулся на вытершихся от времени подушках сейчас, был единственным, кто приходил регулярно. Обычно его визиты были короткими: он забирал расшитые шелком платки, над которыми тетка и Лейла корпели целыми днями, и отдавал деньги за то, что удалось продать с прошлого раза. Когда-то у тетки работали почти сорок женщин, а ее лавка была самой красивой и самой богатой. Но когда она взяла себе в дом Лейлу, покупатели отказались приходить в лавку, мастерицы одна за одной ушли от них, и тетке самой пришлось браться за работу. Ее дальний родственник, называвший ее для простоты тетушкой, взялся продавать ее работу в других городах, где их не знали. Дом постепенно пришел в упадок, подросшая Лейла научилась вышивать и проводила долгие часы за работой, во время которой тетушка развлекала ее рассказами о том, сколько гостей она принимала по вечерам, какие к ней являлись музыканты и поэты, как грациозно танцевали рабыни, и какие у нее были драгоценности. У нее остался только этот дом – с белыми мраморными полами, пересохшим фонтаном во внутреннем дворе, выцветшими коврами и почти пустыми комнатами. Только маленькая гостиная осталась почти нетронутой, из остальных помещений мебель, украшения и безделушки пришлось продать после того, как продали рабов и драгоценности. А когда ушли последние слуги, пришлось взять служанку, которая жила с ними сейчас. Она одна не побоялась жить в этом доме, кое-как справляясь с самой грязной работой и неумело готовя им еду.

– Тетушка, пришла пора. Вы не можете тянуть дальше. Она уже выросла.

У Лейлы замерло сердце, когда она услышала эти слова. Что они собираются сделать с ней?

– Я знаю, Алим, знаю… Я выполнила свое обещание, и Всевышний свидетель, чего мне это стоило. Но я никогда не жалела о том, что сделала. Когда мой бедный брат умирал, он просил только о том, чтобы я взяла себе его дочку, защитила ее от жестоких людей. Я думала, что просто выполняю свой долг. Но я полюбила ее как родную дочь, я наконец обрела семью, которой у меня не было. Как же теперь я могу расстаться с ней?

– Тетушка, подумайте и о ней, и о себе. Я каждый день молюсь, чтобы Всевышний продлил вам жизнь, но ведь вы не вечны. Что будет с девочкой после вашей смерти? Кто потом защитит ее? Разве вы не знаете, что некоторые горожане, как шакалы, только и ждут, чтобы напасть и перегрызть ей горло? Вы спрятали ее в своем доме, но люди до сих пор помнят, кем была ее мать.

– Вот именно! Они помнят. Кто захочет взять ее в жены? Кто примет ее в свой дом? Ее мать, создание нечестивого, думала, что спасет ее, если уйдет из города. Она разбила сердце моему брату, но ее уход не помог. Бедная девочка никогда не выходила из дома, потому что все только и ждут, когда она окажется на улице…

Алим продолжал убеждать ее:

– Тем более нужно торопиться. Выдайте ее замуж, и она получит дом и защиту мужа. Представьте, что будет с ней, если вы покинете наш мир. Даже если они не убьют и не покалечат ее, то отправят на невольничий рынок для нечестивых. А вы знаете, кто покупает там рабов! У нее нет даже шанса попасть в приличную семью, стать служанкой в гареме или хотя бы судомойкой на кухне, ее отдадут в портовый дом, на увеселение матросов из дальних стран! И она закончит свою жизнь, как все женщины из портовых домов, в глубоком канале, через год или два, когда у нее не останется ни одного зуба, а тело будет покрыто побоями. Что скажет вам ваш брат, когда вы встретите его на небесах?

Лейла в ужасе застыла, сжимая свои тонкие бледные пальцы, пока ногти не впились в ладони. Она никогда не слышала о портовых домах и не имела никакого представления, что делают там рабыни. Возможность оказаться одной из них напугала ее гораздо больше, чем мучительная смерть от рук горожан, о которой Алим говорил в начале своей пылкой речи. Она не знала, почему все так ненавидят ее, лишь догадывалась, что виной всему – ее мать, которую все называли ведьмой.

Тетушка вытирала слезы со своего лица, а они все катились и катились. Наконец она произнесла:

– Ты прав, Алим. Но где нам найти ей мужа?

– Я знаю, что можно сделать. Мои караваны ходят далеко, по всей стране. На самой границе, там, где начинается пустыня Хармат, стоит далекий город Саранд. Дорога туда нелегка, и редкие караванщики знают безопасный путь. Это богатый город, но они редко получают вести из внешнего мира. Даже если они и знали, что жила в Каркале когда-то ведьма, у которой родилась дочь от обычного человека, они уже забыли про это. Один из богатых горожан ищет себе четвертую жену. У него самый большой дом в городе, и больше всего лошадей и верблюдов. Там Лейла будет под хорошей защитой, и ни в чем не будет знать нужды. Ей не придется до конца жизни расшивать шелком платки для богатых дам, у нее у самой будут служанки.

– Да разве такой человек захочет взять в жены бедную девушку? Ведь столько знатных семей с дочерьми рады были бы породниться с ним! – засомневалась тетка.

– У него свои причуды, тетушка. Его первая жена – дочь правителя города. Вторая – дочь главного судьи, кади. Третья – из богатой, но незнатной семьи купцов. Он хочет, чтобы четвертая была из простого народа, из бедных.