Эли Фрей - Жизнь на Repeat. За тобой

Как-то на автомате я зашел в аудиторию, подошел к Вадиму и спросил:

– У тебя свободно?

Он улыбнулся мне, кивнул и убрал рюкзак с соседнего сиденья.

Резко пахло химией: сестра сидела на кровати за педикюром. На пальцах – желтые разделители-смайлики. Ногти уже были покрыты ярко-розовым лаком. В ожидании, пока лак высохнет, Ника выщипывала волоски с больших пальцев ног.

– Эй! А стучаться не учили? Вдруг я тут письку брею? – возмутилась она, оторвавшись от своего занятия.

– Ты бреешь письки в ванной, – парировала я и скривилась: – И не смываешь! Вся ванна потом в твоей волосне. Повторяю вопрос: ты что, встречаешься с Вадимом?

– Ну и? – Ника нахально смотрела на меня, ничуть не смущаясь.

– Ты… Даже не отрицаешь? – задохнулась я.

И тут я поняла, что она тщательно готовилась к этому разговору, проработала все – взгляд, улыбку, голос, слова. Она ждала моей атаки.

– Почему я должна отрицать?

– Ты не можешь с ним встречаться!

– Почему? – спросила Ника с той же гримасой, с которой папа обычно пытается упихать в литровую банку ведро огурцов.

– Он… Он…

Хотелось крикнуть «Мой!», но я вовремя прикусила язык. Он ведь не был моим.

– Тебе всего четырнадцать! – нашлась я.

– И что?

– Ему семнадцать, вы не можете встречаться.

– Почему? – Сестра напустила на лицо драматическую наивность и картинно захлопала глазами.

– Потому что он слишком взрослый.

Ника хмыкнула. Мои аргументы не производили на нее никакого впечатления. Но она просто не могла с ним встречаться! Я забрала его себе! Ему нравлюсь я, и никто другой! Или… мне удобно так думать? Я подсознательно хочу быть единоличной владелицей сердца Вадима… или я все же беспокоюсь о Нике? Конечно, о Нике! Ей мало лет, она не может быть с Вадимом!

Ника убрала пинцет и тихонько постучала указательным пальцем по ноготкам на ноге.

– Три года – такая большая разница?

– Сорок и сорок три – никакой разницы, четырнадцать и семнадцать – огромная, – отрезала я.

– Да ты просто ревнуешь!

Убедившись, что лак высох, сестра убрала разделитель, спустила ноги и пошевелила пальцами. Гордо улыбнулась – то ли от того, что была довольна педикюром, то ли от ощущения своей победы надо мной.

– Я? С чего мне ревновать, мы с ним не встречаемся! – вспыхнула я.

– Вот именно! Ты его динамила и динамила, а я взяла и подобрала. – Ника прищурила глаза. – Он же тебе не нужен?

– Он мне не нравится. – Я залилась краской. – Но речь не обо мне, а о тебе. Ты еще маленькая.

– Ты поэтому так бесишься? А может, все-таки ревнуешь? – в тоне Ники сквозила ехидца.

– Я не ревную. Ты просто не можешь с ним встречаться. Я скажу маме. Мам! Мам!

Я нашла маму на кухне за ноутбуком. Мысленно я уже торжествовала – вот сейчас огорошу ее, и Нике достанется по первое число…

– Мам, ты знаешь, что Ника встречается с Вадимом? – спросила я, предугадывая ответ и набирая в грудь воздуха, чтобы сказать: «Да, да, с моим Вадимом!»

– Знаю, – спокойно сказала та, не отрываясь от экрана.

Я оцепенела.

– В смысле знаешь? Мам. Наша Ника. Наша восьмиклассница Ника встречается с одиннадцатиклассником!

Мама все же отлипла от ноутбука и непонимающе посмотрела на меня.

– А в чем катастрофа, Сим? Не понимаю.

– Мам! Ей всего четырнадцать! Она должна еще в куклы играть.

– Не утрируй, дочь. Новое поколение всегда взрослеет быстрее предыдущего, но даже твоя бабушка не играла в куклы в четырнадцать. Будь она жива, она бы тебе рассказала, что в свои тринадцать вытворяла у себя в деревне с пастухами.

– Не хочу об этом знать, – оборвала я. – Я о Нике говорю! При чем тут бабушка? Нормальные мамы запрещают своим четырнадцатилетним дочерям встречаться с мальчиками!

– Сима, я правда не вижу проблемы, – вздохнула мама. – Вадим очень хороший, мы с папой его знаем. Он настолько хороший, что выпускать его из семьи как-то не хочется, – она хихикнула. – Так что, если со средней дочерью не получилось, пусть попробует младшая. – Мама подмигнула мне, пытаясь обратить все в шутку, и уточнила: – У тебя ведь, насколько я поняла, нет на него планов?

– Нет… – Я не знала, какие еще аргументы предоставить. – Мам… Но это неправильно. Ника наделает глупостей. Она еще мелкая, влюбчивая, вдруг он ей сердце разобьет? Ты представляешь, как ей будет тяжело?

– Надеюсь, этого не случится. Но, увы, на разбитые сердца страховка не распространяется вне зависимости от возраста.

– Но он же старше!

– Три года всего. Это небольшая разница.

– Это огромная разница. Ты представляешь потребности парней в семнадцать лет? Ты хочешь, чтобы Ника залетела в четырнадцать?

– Кхм. Как здорово, когда уважают твою личную жизнь, – раздался саркастичный голос сестры на пороге. – Я девственница, если что. И планирую ею остаться в ближайшие четыре года. Ну что, стуканула? Я же говорю, мама не против. И папа. Одна ты недовольна, потому что ревнуешь. – Сестра показала мне язык.

– Я не ревную!

– Ревнуешь!

– Нет!

– Да-да-да!

– Не-е-ет!

– Сима ревнует! Кто согласен, тот дышит! – кричала сестра.

– Девочки, перестаньте! – Мама вклинилась в спор.

– Да Сима просто завидует! Не вышло ничего с Вадимом, так теперь мне хочешь помешать, а?

– Ты просто дура! – бросила я.

– А ты шлюпка плоскодонная!

Ника пнула меня, я пнула ее в ответ. Мама с трудом разняла нашу драку и отправила по комнатам. Плюхнувшись на кровать, я застрочила Вадиму:

Объясни мне, почему я узнаю из сторис младшей, что вы мутите?

Вадим ответил довольно быстро:

Прости. Я думал, что успею сказать при встрече, но Ника опередила. Ты дома? Если дома, то я сейчас подойду, все обсудим.

Вскоре, толкнув дверь подъезда, я увидела Вадима метрах в трех, и сразу напала на него:

– Совсем тронулся? Чего ты творишь?

И вот мы стояли у моего дома и выясняли отношения на радость оккупировавшим приподъездные лавочки бабулям. И если до моего появления пара бабуль встали и собрались уйти, то своим выпадом я их здорово заинтриговала, и они сели обратно.

– Подожди, подожди! Остынь! Чего тебя так бомбит?

– Потому что речь о моей Нике! Из всех девушек в этом городе ты выбрал именно мою сестру! О чем ты думал? Ей всего четырнадцать! А вдруг она забеременеет?

– Да не кричи ты так! – смущенно шикнул на меня Вадим и с опаской поглядел на бабулек, которые даже не скрывали живейшего интереса к нашей ссоре. – Остынь! Между нами ничего такого! И речи быть не может. Дыши, Серафима, просто дыши.

В глазах – насмешка. Да он издевается! Ничто так не раздражает больше, чем когда кто-то советует тебе «дышать»!

– Думаешь, я поверю, что это случайность? – Я топнула ногой. – Ты мстишь мне, да? Хочешь, чтобы я рыдала по ночам и грызла ногти?! Не дождешься!