Эли Фрей - Жизнь на Repeat. За тобой

Также я много времени проводила в «Спирали» – том самом клубе, куда мы раньше ездили с Ирой, иногда – и с Артемом. В танцах я забывалась. Чувствовала себя защищенной. И главное – рядом не было никого, кто бы меня за что-то винил или за что-то мне мстил.

В один из бесснежных декабрьских дней случилась неприятность. Придя домой из школы, я увидела, как мама с силой дергает дверь в комнату Ники.

– Ника! Ника, открой, слышишь? – Мама говорила требовательно и с легкой паникой.

– Что случилось? – тревожно спросила я, предчувствуя беду.

– Она пришла домой, ни слова не сказала, лицо белее мела. Сразу в комнату шмыгнула и заперлась. Я не знаю, что делать.

– А есть запасной ключ? – Я посмотрела на ручку. Дверь запиралась с обеих сторон.

– Я уже все обыскала!

– А невидимкой пробовала?

– Пробовала, никак.

– Дай я.

Я стала колдовать над дверью с помощью двух невидимок и перочинного ножа.

– Дочь, признайся, ты прогуливаешь школу и грабишь банки? – прищурилась мама.

– Нет. Просто однажды кто-то запер в шкафчике мои сырные «Лэйс», – сказала я маме в укор и распахнула дверь.

Еще десять минут понадобилось на уговоры – уткнувшись лицом в подушку, Ника плакала и не хотела ничего объяснять.

Мы никогда не были близки со старшей сестрой, но Ника – другое. С младшей мы с ранних лет были как две подружки: она тянулась ко мне, а я к ней. Ника обожала приходить ко мне в комнату, рассказывать обо всем – о важном и ерунде, секретничать и сплетничать, шутить, перебирать мои шмотки и косметику, иногда – ломать и пачкать. Видя пятна шоколада от ладошки на новом светлом платье, я хоть и ворчала для виду, но на самом деле не злилась. А вот от Дины за такое можно получить увесистую затрещину. Поэтому мы с Никой побаивались Динку, предпочитали не входить в ее комнату без серьезного повода. Сейчас Ника находилась в ужасно несносном возрасте, и мы чуть отдалились друг от друга, но я понимала, что это временно. Теперь я винила себя за то, что накричала на сестру из-за Вадима. Иначе она бы рассказала мне все.

Я была в полной растерянности – что сделать? Как поступить? Чем помочь сестре? А вот моя дрянная половина ликовала: «Наверняка она ревет из-за Вадима, поссорилась с ним! Так ей и надо!»

Мама села на кровать и приобняла Нику, попросила рассказать, что случилось. Ника не реагировала. Мама пробовала подойти с разных сторон, но все без толку.

– У тебя… проблемы с Вадимом? – спросила я.

Ника вся сжалась, на мгновение замолкла, а потом снова зарыдала. Сердце рухнуло – она беременна от него! Точно, дело в этом.

– Ника… Вы с ним не? – я не могла договорить. Мама посмотрела на меня, пытаясь прочитать незаконченную часть предложения по моему лицу.

Ника вдруг вскочила и встала возле меня – красное лицо, опухший нос, мокрые щеки. В блестящих от слез глазах – дикая злоба, укор, холодное торжество. Губы гневно стиснуты в тонкую линию. Я отпрянула – от Ники так и веяло безумной яростью.

– Иди, подбирай обратно, раз так свербит! – выкрикнула она мне в лицо. – Довольна теперь? Ведь ты этого хотела?

Ну вот, в моей копилке появился еще один человек, который в чем-то меня винил.

– Ника, мне очень жаль, правда, – сказала я как можно искренней, пытаясь заглушить ликующие вопли чудовища внутри. Он свободен! Он снова мой! – Я не хотела этого.

Сейчас Ника представляла собой существо, соединяющее в себе мою младшую сестру и мясорубку.

– Как же, не хотела! Думаешь, я слепая?

– Я не лезла в ваши отношения.

– Да неужели? – ядовито спросила она. – И ты смиренно их приняла, и не писала Вадиму, и не устраивала шоу перед приподъездными бабушенциями? – Видя мое смущение, Ника обрадовалась: – Что? Думала, все удачно провернула?

– Ника, да что ты такое говоришь? – мама встряла в диалог. – Сима не стала бы мешать.

– Ты плохо ее знаешь, мам, – фыркнула Ника. – Она хотела, чтобы Вадим только ее был. – Сестра перевела взгляд с мамы на меня. – Не знаю, что ты сделала ему, пригрозила или надавила… Но это все из-за тебя. Сука!

Последнее слово она бросила так, будто плюнула в меня ядом.

– Понимаю твое недовольство. Но претензии теперь принимаются только в письменном виде. Кинь в ящик, – сухо и спокойно сказала я, тщательно пряча потрясение.

Мама, всплеснув руками, негодовала, что Ника не имела права оскорблять меня. А я не желала оставаться рядом с младшей дольше, чем нужно для того, чтобы окатить ее холодным презрением, и ушла к себе.

– Кто-нибудь видел морковку? – озадаченно спросила Юля в воскресенье, проводя поиски на кухне. – Вчера покупала, а найти не могу.

– Не-а, не видел, – сказал я, перекладывая блинчики со сковородки на тарелку. – Может, ты в магазине забыла?

– Да вроде пока в маразм не впала, точно помню, что приносила… Хм. Как странно. Ох, Макс, красота какая! – восхитилась Юля, когда я с гордостью поставил на стол свой кулинарный шедевр.

На кухне сидели все, кроме Насти и Валеры. Валера был на своей загадочной работе, а Настя…

– Слав, а где Настька? – Юля будто мои мысли прочитала.

Все с большой охотой разобрали блинчики.

– Обиделась. – Слава махнул рукой, намазал блинчик вареньем и свернул в трубочку.

– За что?

– Я сказал, что в красном платье она похожа на знак аварийной остановки.

На кухню вошел Валера. Он молча швырнул на стол очередной пакет со «сдачей», дернул носом и радостно воскликнул:

– Блинчики? А сметана есть?

– В холодильнике была, – ответила Юля.

Валера открыл холодильник и стал его гипнотизировать.

– Блин, Слав, так нельзя, – сказала Юля и высыпала содержимое пакета на стол. На этот раз среди тюбиков попадались пилочки для ногтей и маски для лица. Я заинтересовался. Может, что-то взять себе? Или парни так не делают, и это только для девчонок?

– Ну а что такого? – Борода Славы уже вся была в варенье. – Я же правду сказал. Вот, Макс, ты бы обиделся, если б Темыч тебе так сказал?

– Нет, наверное, – неуверенно сказал я. Артем просто никогда так не говорил, он всегда только хвалил.

Слава вдруг потянулся к косметике и взял тканевую маску для лица. Я вытаращился на него. Неужели можно вот так просто? А кто надо мной ржал в прошлый раз. «Бери вон те, Макс, зелененькие к твоим волосам подойдут…» Я воспринял это как сигнал к действию и тоже полез за своей долей, но копался неуверенно и стеснительно, будто меня сейчас хлопнут по рукам и скажут: «Это не для тебя, а для девочек!» Сколько раз так делал папа… Никакой ухаживающей косметики у меня никогда не было, я стыдился всего такого.

– Так у них другое. Настя – девочка, с ней так нельзя. – Юля заспорила со Славой.

И тут Валера, который уже должен был прожечь в холодильнике дыру, а может, взглядом открыть портал в другое измерение, сообщил: