Юлия Цыпленкова - Серые камни. Часть 2

Она зажмурилась, пытаясь увернуться от страсти мужа, уперлась ему в грудь кулаками и вскрикнула:

– Что вы делаете?!

Тайрад отстранился. Дыхание стало тяжелым, и в глазах, затянутых поволокой возбуждения, отразилось непонимание. Наверное, впервые за все супружеские годы он по-настоящему хотел близости со своей женой. И сейчас не мог сообразить, отчего на ее лице застыл испуг, и сопротивление становится всё ожесточенней. Наконец, очнулся от собственных желаний и понял ошибку. Да, с Алларис нужно иначе…

– А что я, по-твоему, делаю, душа моя? – спросил он с улыбкой, взяв лицо жены в ладони.

– Вы… вы меня домогаетесь, – в голосе лейры проскочило возмущение.

– Я твой муж, ты – моя жена, разве это не лучший повод для… домогательств? – усмехнулся Тайрад.

– Но сейчас день! И мы не в опочивальне…

– Разве для любви возможны границы? – помимо воли и желания быть терпеливым, лиор ощутил первый укол раздражения. – Если дело в месте, мы можем перейти в опочивальню.

– Но сейчас день! И наш сын, он ведь дожидается нас…

– И ты сама затягиваешь время нашего отсутствия. Алларис, – Эли-Харт вновь обнял жену за талию и притянул к себе: – Дорогая, разве не долг жены доставлять радость мужу?

– Вы говорите о детях, возлюбленный? – настороженно спросила женщина. – Я готова родить вам еще десять детей и принять ночью, потому что иначе чрево мое останется пустым…

– Чрево? – переспросил Тайрад. – Чрево?! То есть ты готова терпеть мои притязания только для того, чтобы твое чрево наполнилось?

– Но ведь ради этого всё и происходит! – возмущенно воскликнула женщина. – Вы взяли меня в свой замок для того, чтобы я рожала вам детей! И я приняла ваше желание, потому что полюбила вас! Любовь соединяет мужчину и женщину для того, чтобы они создали союз, итогом которого станет продолжение мужчины, подаренное ему его женщиной. Только так и не иначе. Боги устроили нашу жизнь мудро. Они сводят живых тварей для того, чтобы жизнь на земле не угасла. И именно для этого пары всходят на ложе. В иное же время они наслаждаются иначе. Люди находят радость в обществе друг друга. А соитие ради соития – постыдно и грязно! Если бы вы возжелали другую женщину, кроме своей жены, вы были бы… преступником! Но вы ведь не такой, мой возлюбленный, – она накрыла грудь лиора ладонями и заглянула в глаза: – Вы чистый и честный. Я знаю это, потому что знаю вас, Тайрад. Иного я бы не смогла полюбить.

Эли-Харт поперхнулся. Он хмыкнул, попытался сдержаться, но уже через мгновение заходился от истерического хохота. Чистый и честный?! Она знает его? Его?! Да что знает эта клуша, живущая, словно цветок в оранжерее?! Что она знает о зимних вьюгах, о ливне, о граде, о палящем солнце? Что может знать о жизни цветок, распустившийся в оранжерее?! Это он, Тайрад, столько времени ухаживал за этим растением, удобряя его светлыми сказками и увлажняя иллюзиями. Он оберегал цветок от суровой правды, царящей за дверями ее покоев, а, оказывается, она знает своего мужа?!

– Отчего вы смеетесь? – обиженно произнесла Алларис. – Что так развеселило вас? Что я неверно сказала?

– Всё! – воскликнул Перворожденный. – Ты сказала неверно всё, кроме единственного – я действительно привел тебя в свой замок рожать детей. И ты с этим успешно справляешься, моя ненаглядная несушка. Только теперь я хочу видеть в тебе еще и женщину. Женщину, понимаешь? Ты мечтала о ласках, и я готов дать их тебе. Пора бы уже узнать, сколько радости может принести соитие ради соития.

Он подхватил жену на руки и отнес ее к кушетке.

– Именно днем, именно здесь, – зло усмехнулся лиор, уложив женщину.

– Нет! – лейра попыталась вывернуться. – Вы оскорбили меня, теперь хотите еще и унизить, Тай?! Вы этого не сделаете!

– Разумеется, не сделаю, – Эли-Харт перехватил руки Алларис и завел их ей за голову. Его колено протиснулось между сжатых ног женщины, разведя их в стороны: – Как муж может унизить жену своими притязаниями? Я беру то, что принадлежит мне по праву. Где хочу, когда хочу и как хочу. И даже если завтра мне взбредет в голову взять тебя на крепостной стене на глазах у стражи, я это сделаю, потому что в своем праве мужа, и никто не смеет оспорить его. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

– А как же я? – глаза Алларис расширились. – Вам совсем неважно, что я чувствую?

– Важно. И сейчас я хочу, чтобы ты чувствовала покорность и желание доставить мне удовольствие…

– Вы хотите! – нервно воскликнула женщина, дернувшись, но так и не освободившись от хватки супруга. – Разве не была я покорной? Разве не блюла вашу честь и ваши интересы? Вы подолгу не вспоминали обо мне, но я никогда не пеняла вам на это, лишь слегка обнажая обиду. Когда вы просили меня дать согласие на наш союз, вы обещали, что я стану с вами счастливой. Я нашла свое счастье в служении вам. Я любила вас искренне и безответно! Да–да, я не так глупа и слепа, как вы думаете, и все-таки вы получили мою любовь и послушание. Никогда и ни у кого я не пыталась вызнать, как вы проводите ваши ночи, доверяла вам, почитала и продолжала хранить верность. Так за что вы сейчас наказываете меня нежеланием услышать моей мольбы?

Тайрад ощутил, как раздражение всё выше поднимает голову. Злость, едва мелькнувшая, начала распаляться с новой силой. В Архон! Что удумала эта женщина, чья жизнь отдана ему? Кто она, чтобы сметь перечить ему? И в чем?! В его законном праве! Та, кто должна задирать подол по первому требованию супруга, пытается отказать ему в праве мужа и господина!

– Я не простая лейра, Тай, я – дочь лиора! Вы не смеете пренебрегать моими желаниями! Если вы не прекратите ваших издевательств, я напишу отцу, и он будет иметь с вами разговор…

И вот тут Тайрад Эли-Харт взорвался. Дочь лиора! Что такое – дочь лиора? Никакой ценности для рода, всего лишь разменная монета, которую можно пустить в оборот, чтобы заключить необходимый союз с другим риоратом. И она, эта монета, вздумала угрожать? И кому! Глупая клуша возомнила, что имеет власть над своим господином? Вздумала пугать родственниками! Плевать ему на ее родственников, плевать на их разговоры и увещевания. Тайрад всегда мог провести их, проведет и сейчас, а дорогой супруге придется, наконец, принять, что она такое в его жизни. В Архон ласку, в Архон эти игры. Всё будет так, как скажет он.

Алларис всё еще боролась, пытаясь вывернуться из-под тела мужа. Она взывала к нему, но лиор уже был глух. Он сжал щеки женщины пальцами, склонился к ее лицу, заглянул в глаза, вдруг наполнившиеся страхом, и растянул губы в ухмылке.

– Тай, – потрясенно прошептала лейра. – Что с вами, Тай? Остановитесь…

– А он бы остановился? – вдруг спросил Эли-Харт. Злость всколыхнула всю ту муть, что покоилась на дне его души, и необоснованная ревность, которой, казалось, уже не осталось места, вновь высоко задрала свою уродливую голову. Она зашептала лиору в ухо, напоминая о том, что его доверие уже обманывали, и признание Алларис: «Да, он мне нравится», – нашло отклик в признании Миалины: «Только с ним и было хорошо». И пусть эти высказывания имели разный смысл, но сейчас Тайрад увидел схожесть в поведении изгнанной любовницы и жены. – Он бы остановился? Отвечай!