Анна Бурчик - Ириска на счастье

Мы оба поняли, о чем он говорит, и я решил не уточнять. Это его жизнь, и я не вправе лезть со своим уставом в чужой монастырь.

– Ничего, втянешься. Как тебя вытащили оттуда? – задал резонный вопрос я.

– Мама, – вздохнул устало Темка. – Она написала, вкратце обрисовала ситуацию, ну, и отругала за свое поведение… Так, между строк…

О, мама это может. Даже если впрямую не сказала, то читай по губам. Я невольно усмехнулся. Несколько раз был в стае, и она меня брала в оборот. Это же мама.

– Она переживала за тебя, как и все мы… – тихо оправдал ее я. – Я очень рад, что ты вернулся.

– И я, – признался брат. – Ты мне должен рассказать, что у вас здесь происходит и из-за чего весь сыр-бор.

– Ага, но сначала, тебе придется отдохнуть здесь, – развел я руками, приглашая его в свой кабинет. – Операция может продлиться несколько часов, и домой мы сможем попасть под утро.

Артем как-то сразу потерялся. Волки не любят стерильные стены, запахи лекарственных препаратов и соблюдение не своих правил. А в гостиницу я его не пущу. Но ему некуда деваться, он это понимает.

– Когда ты займешься девчонкой? – как-то резко спросил он.

Мне показалось, или он переживает за нее?

– Она в приемном покое, ее осмотрят и подготовят к операции. Сестрички должны сообщить ее семье, что с ней случилась авария, и она пострадала. Надеюсь, у нее были с собой документы, – откликнулся я. – И, да, я буду ее оперировать, но для начала взгляну на ее показатели жизнедеятельности.

Он странно на меня посмотрел, словно решая, сказать что-то важное, но пожал плечами и прошел к кожаному дивану в углу моих апартаментов. Артем грузно уместился на нем, заняв большую его часть, вздохнул обреченно и уже было открыл свой рот, чтобы начать новую беседу, как дверь без стука открылась, и взволнованная медсестра залетела в святая святых их лучшего хирурга.

– Тимур Семеновыч… девушка… она… – Мария Анатольевна пыхтела, как паровоз, и не могла собраться с мыслями. Ну, с ее грузной комплекцией только и бегать по этажам.

Я краем глаза увидел, как напрягся брат, просто привстав и подобравшись. Это уже мне не нравится.

– Да, объясните толком, Мария Анатольевна, что случилось! Или мне в шарады с вами поиграть, – рыкнул я. Какая-то злость взяла, ненавижу вытягивать все клещами.

– Девушка, что пострадала в аварии… Ее пульс прослушивается через большой промежуток времени. Она не приходила в сознание. Кровопотеря большая, она синеет на глазах. Операционная № 5 готова, ваша команда там. Ждут вас, – выпалила на одном дыхании медсестра.

– Тимур и его команда спешат на помощь, – без злобы поддел меня брат, и я повернулся к нему.

Расслабленная поза, равнодушие на лице, даже скука, но глаза предательски выдают его переживания за этого человека. Он изменился, и в этом виновата служба. Мне остается представлять, какие ужасы он видел и творил.

– Я действительно рад, что ты вернулся, брат, – выдохнул я. – Располагайся, отдыхай. Как только закончу, поедем домой.

Он лишь неопределенно кивнул головой и откинулся на спинку диванного монстра. Сестричка смерила его странным взглядом, посмотрела на меня и понеслась на выход, а я отправился следом. Шел по коридору и думал, чем могла зацепить моего брата эта девчонка. Люди, как люди, хилые и слабые, визгливые и импульсивные. Да и внешне сильно отличаются от наших самок. Что в ней особенного?

Но я погорячился с выводами. В предоперационной, пока я готовился и дезинфицировался, мне вручили карту ее осмотра. Я прочитал имя и затаил дыхание. Белова Наина Владимировна. Артем говорил, что от нее сильно пахло медведем. Ее и правда удочерила одна занимательная пара. Я слышал эту историю, но не воспринимал всерьез. И теперь эта человечка на моем операционном столе, а если я не смогу ей помочь, то Белов мне снимет голову с плеч. Говорят, что он очень сильно любит эту девочку и заботится о ней.

Так, что там у нас дальше? Двадцать лет. Молодой сильный организм в человеческом понимании. Это нам на руку. Кровопотеря составляет… Ого, надо спешить. Перелом правой верхней конечности. Следовательно, болевой шок. Это поправимо, если удастся ее привести в себя. Сотрясение? Ушиб правой стороны лица, рана на голове. Это уже усложняет дело, но больше переломов нет, а это уже хорошо.

Пока сестра колдовала над моим образом, я ознакомился с данными Наины. Имя-то какое красивое, словно сладость разливается на языке. Нет, я раньше ее никогда не видел, да и не интересно было, но то, что она запала в душу моему брату, как-то интригует что ли. Вот и последний штрих: перчатки натянулись на моих руках и шлепнули, обтягивая конечности. Теперь я готов встретиться с маленьким человеком.

Двери в операционную распахнулись передо мной, и я решительно шагнул в неизвестность. Я должен спасти еще одну жизнь из числа многих. «Это уже как девиз», – фыркнул я, подходя к столу. Моя команда постаралась, нет запекшейся крови, волосы на виске выбриты так, что ничего лишнего не попадет в открытую рану. Подключены все датчики, аппаратура издает противный писк, но он стабильный. Правая рука свободна, но перелома я не вижу, хотя она опухла ниже локтя и посинела. Значит, закрытый. Плохо, придется резать тонкую кожу, выравнивать кости, закреплять, а это значит несколько швов. Не хотелось бы портить столь юное создание.

Неосознанно взглянул на лицо. Правая сторона стесана, одна сплошная царапина. Помощники промыли, и заражения не наблюдается, но все равно опухоль и кровь. Хорошо, что на мне плотная повязка, и запаха ее я не чувствую. Раньше приходилось сложнее, человеческая кровь на меня плохо влияет, мутит, и дышать невозможно. Я не вампир, и кровь вообще не должна меня волновать, но ее запах мне не нравится, и это мягко сказано.

– Анастезия? – спросил я.

– Все готово, тело расслаблено, боли нет, чувствительность отсутствует, – отрапортовал Герман.

– Пульс слабый, дыхание ровное, но тоже слабое, – отчиталась Ирина, следящая за аппаратами.

– Кровь?

– Переливание плазмы I+ продолжается, – ответила Ольга.

– Начнем с головы, рана не серьезная, – начал я. – Дезинфекция, тампон, зажим, иголка…

Потянулись минуты колдовства хирургии. Команда выполняла все мои указания беспрекословно. Мы действовали слаженно и очень внимательно. Я старался не делать лишних движений и не навредить молодому организму. Смешно, но я не хотел добавлять ей еще боли. Странно, но это так.

Проблемы возникли, когда мы добрались до сломанной конечности. Сначала я прощупал опухоль, нашел острые края кости. Несколько долгих секунд я справлялся со своим страхом. Никогда такого не случалось, а сейчас словно кто-то приставил к голове пистолет и так гаденько шепчет на ухо: «Не сможешь… Не получится… Оставь». А потом раздражает своим злорадным смехом.