Марина Павлова - Зеркало

–Ребята, я тоже по вам соскучилась.

–Слушай, имя у тебя не совсем обычное… а это правда, что тебя в честь железки назвали? Ну, старой машины?

Времена, когда Эмма грубила в ответ на подобные вопросы, тащились за ней все детстве, но отцепились в ранней юности.

–Да.

–Серьезно? Была машина Эмма?

–М1.

–И за что ей такой подарок столько лет спустя?

–Вывезла прадеда из окружения во время второй мировой и не говори, что тебе это объяснение несколько раз уже не объяснили.

–Да ладно, чего такая колючая?

–Не цепляй, не уколешься.

–Да я просто… разговор завязать, близкая тема про себя любимую. Предки и все такое. Люди обычно…

–Хочешь говорить о предках, говори о своих.

–Да я же только…

Ритка вмешалась: «Как думаешь, сколько тысяч раз ей про Эмку объяснять пришлось?»

Подружки тоже дружно загалдели.

–Тоже городской!

–А в разницу между старая и раритетом не въезжает!

–Еще про машины рассуждает!

–Да понял я, понял уже!

Эмма спокойно продолжала: «А теперь я спрошу.» Насколько знаю: «К нашим городских еще не прибивало. Что со своими не общаешься? Не нравишься?»

–Недоверчивая какая, точно – приезжая. И вы, леди, повежливей. Ну если, конечно, не хотите впредь не в сторожке торчать, а на яхте ходить.

–Яхта, да ладно!

–Это кто ж так раздобрился?

–Не крупноват ли подарок для перца?

–Зеленого!

–Я вам больше скажу. То есть – ничего. А то неинтересно будет.

–Нет, что, правда светит?

–А то!.

–О, Алка, хватай. Городской, да еще не бедный.

–Что значит – хватай! Богатые сами выбирают.

«Это богатые так думают» – снова веселый дуэт.

–Вот заводные. И обращаясь к Эмме – все время обо кого-то веселятся.

–И правильно делают.

–Я и говорю. Только если общаться не получится, то нормальных телок у вас много.

–Телок?

–Ну ладно, ладно, все тебе не то.

«Правильно, Влас, возьми нас кататься. Мы грубить не станем!» – Ниночка улыбалась, Верка согласно покивала.

–А не врете? Ладно, там видно будет… да… ну… что, по пивку? Кто ящик из прибоя подтащит?

«Нет, какая все-таки экзотика. Это не холодильником хлопать, – заявил Артем – я принесу, задай направление. Сестренка, а мы-то когда, завтра что ли проставимся?…»

Особого веселья не вышло, вечер, как вечер. Подошли еще несколько парней и пара девушек, дальше сложным кульбитом разошлись пары, группы. Власа увела местная секси, дочь бывшей бухгалтерши рыбхоза Макарова Анна. Макарка. Продвинутая барышня.

Никто не слышал, как они договаривались о совместном вояже, никто не заметил, как уходили, никто не слышал, как заводился движок авто Власа. Просто с прибрежного песочка пропали два человека и одна машина с качающимся красным чертиком на заднем стекле.

Алка и Верка, однако, долгое время делили шкуру укатившего медведя: «Ну, что Нинок, помог тебе шестеризм перед Власом? А уж как прогибалась, чисто акробатка!»

«Надежда добавила масла в огонь: «Из-за таких как ты эти жлобы и борзеют.»

–Ну грубость-то точно никогда никому не помогала.

Слово за слово, девчонки едва не сцепились.

Эмма смотрела на свару и понимала, что удивлена. Раньше все смеялись, шутили, если и подкалывали, то не обидно, как сами над собой, а тут злость ядом брызжет, цистернами выливается.

–Пип, перехватив взгляд Эммы, кивнул: «Да, не прежние времена.»

–Но…

–Может им замуж пора, а скорей всего эти уроды довели. У нас теперь все на психе. И так жизнь не шезлонгая. А тут такой мощнейший раздражитель, ни днем ни ночью… того и гляди…

Обратно шли вчетвером. Пип, сдавший смену Сашке Рыбаку, Эмма, Ритка и Артем.

Артема, правда ласковыми взглядами манила Ниночка, но Эмма брата попридержала: «Хоть не в первый вечер. Видишь, тут и без тебя все на взводе.»

–А в Уругвае переворот и что?

–Ты не в Уругвае.

–Ладно. Артем шел, словно сам по себе. Эмма знала, что это ненадолго. Сейчас брат начнет сердиться вслух. И действительно, не успели они разминуться с автостоянкой и выйти на финишную прямую, как Артем завелся.

–Парень, я только одного не пойму: «Как вы допустили такое! Докатились до того, что над вами на вашей собственной земле издеваются какие-то пришлые уроды!»

–Тебя здесь не было.

–И чего я не знаю? Как вы хамам морды били и штаны солью дырявили? Ничего вы не сделали, ничего!

–Неправда, мы отпор давали.

–Да и какой же?

–Ну… когда они дружно начали посеред села свой мусор выбрасывать… случалось, один башмак на дороге через село находили, а другой – на наружной дороге – реальная история… ну… мы очень возмущались и даже собирались в ответ… подарить дачникам пару возов навоза – все свежее – прямиком от производителя – трамплином к въездным воротам в их садовый вертеп. Зачем мстить, когда можно доброе дело сделать. Они сердечные за дерьмо деньга плотят.

–Ну и как, подарили?

–Нет, раздумали, добро денег стоит.

–Я так понимаю, ты шутишь.

–Нам давно не до шуток, сам видишь.

–Слышь, Пип, да вы что, безрукие совсем? Или трусы в третьем поколении?

–Артем, ты знаешь, ты тоже… Ладно, расскажу тебе, но если где сболтнешь, у нас тут черная заваруха начнется… для начала так скажу: «Да, напугались… и хорошо подумали – хотим ли мы и дальше сеть плести…».

–В общем дело так было.

–Тогда только первый сезон ихнего нашествия заканчивался. Мы еще нервы под ноль не спалили и затыкаться не научились.

–Для начала, пытаясь вернуть себе собственную улицу, мы построили шлагбаум, которые приезжие сломали в первую же ночь.

Еще мы на улицу выходили, устраивали, что называется пикеты, несколько раз участковый приезжал, разъяснял про федеральную дорогу и статьи про хулиганство и несанкционированные митинги. А главное, этой сволоте больше чем на полдня острастки не хватало.

Конечно, и среди них выдающиеся попадались. Была, одна хамюга. Ему пару раз за скоростную гонку по станице слегка наваливали, а он мало не провалился, а наоборот каждый раз еще газу добавлял, на всю улицу бибикал и ржал нам в лицо.

–Вот ты говоришь…

–Несколько раз до рукопашной доходило. Не только с ним, но и с другими. Это они трусы, не мы. Многие, кому все-таки навешали, в тот год больше к нам не совался. Только много их очень. Правильно, дядька Игнат сказал – всех вниманием не охватишь, на ком-нибудь споткнешься. Будет труп.

–Такая борьба на месте не стояла, продолжалась до конца первого сезона -до момента, когда один из уродов на большой скорости несясь по улице едва не сбил пятилетнюю Аннушку.

Бабушка ее к подруге отпустила, сама не здешняя – в смысле – бабушка, погостить приехала. Ее предупредили, конечно, только она не огляделась еще, не думала, что все так серьезно. А Аннушка по дороге пошла, чего давно не делала, хотела новые туфельки от росы поберечь.