Елена Ромашова - Sabbatum. Инквизиция

– Я уже сказал, что я делаю в твоей комнате.

Он откидывается в кресло, положив руки на подлокотники. Будто сидит на троне. И продолжает улыбаться! Это выводит из себя. Раздражает.

– Зачем? – Нет, все–таки первый вопрос был правильный.

– Чтобы узнать, как ты после вчерашнего.

Ага. Вчерашнее. А что у нас было вчера? Я пытаюсь вспомнить, но последнее, что я помню, это разговор про вечеринку за завтраком.

И тут замечаю, что одета: я спала в джинсах и майке. И воспоминания, словно из корзины, сыплются одно за другим. Завтрак, спор с Рэем, больница и куча врачей, весть о смерти Салем и …темнота.

Только это не та темнота, которая дырой проходит в моей памяти о прошлом. Это живая Темнота, если так можно ее описать. Она давит мне на грудную клетку; невозможно пошевелиться, потому что Темнота огромным грузом придавила меня и ломает кости. А потом красный трепещущий цвет побеждает Темноту, но оставляет нереальное количество боли.

– Что со мной было?

Я слышу, как изменился тон моего голоса.

– Приступ клаустрофобии. – Рэй напряжен, его руки сжаты в кулаки. – Мы застряли в лифте, там, в больнице. И у тебя был приступ паники.

– У меня никогда не было приступов паники…

Рэй смотрит на меня, не отрываясь, будто ждет, чтобы я призналась в чем-то. Только вот беда, мне не в чем признаваться.

– Я не знаю, что еще ты хочешь услышать, – сдаюсь я, вызывая у него усмешку. Но лишь на мгновение, и вот он снова сама серьезность.

– Ты ничего не вспомнила?

– Нет. – Но то ли я патологически не умею врать, то ли дело в Оденкирке, который одним своим присутствием выбивает меня из колеи, мой ответ звучит неуверенно. И вот теперь мне есть что рассказать. – Просто последнее что я помню до аварии, это странный трепещущий красный цвет. А теперь добавилась темнота. Она словно душит меня, ломает, будто на меня навалилось что-то. А потом как раз красный цвет…

Звучит как бред сумасшедшей. Черт. Теперь Оденкирк будет думать, что у меня не все дома.

– А ты не знаешь, что это может быть?

Кажется, Рэй все принял очень серьезно и теперь, как заправский психолог, сидя в кресле и водя своим изящным пальцем по подбородку, пытается докопаться до истины.

– Нет… Может, это и есть авария. Красный – это «Корвет», а темнота – это когда в меня въехали…

– Да, наверное, ты права. Всё так и есть. – Он неожиданно прекращает играть в психолога, хлопнув ладонью по ручке кресла. – Я думаю, ты голодная.

– Да, голодная. А который час?

– Полдесятого.

– Я проспала подъем, – отлично! Жди выговора от Реджины и мисс Татум.

– Не беспокойся. Все в курсе вчерашнего твоего … приключения. Поэтому никто ругаться не будет. Наоборот, пока ты тут спала, многие заглядывали узнать, как ты.

– Правда?

Я не верю ушам. Надо же! Оказывается, приятно осознавать, что о тебе волнуются.

– Правда. Или ты ждешь кого-то особенного среди заглянувших?

Он вроде бы весел, и в тоже время взгляд у Рэя серьезный, колкий. Будто я опять что-то недоговорила.

– Нет, никого не жду.

Видно, мой ответ и тон его полностью устроил. И он снова улыбнулся.

– Вот и отлично! Пойду распоряжусь, чтобы нам приготовили завтрак. А то я тоже его пропустил…

Он встает из кресла, морщась и разминая плечи. Я замечаю краем глаза, какие у него мускулы и вообще обалденное тело, спрятанное под рубашкой. А главное, насколько изменились наши отношения за один день.

И тут он замечает мой взгляд и удивленно вскидывает бровь.

– Я так понимаю, мы теперь друзья?

Не знаю, зачем это спрашиваю, но мне нужно знать ответ.

– А ты хочешь, чтобы мы были друзьями?

Опять вопросом на вопрос, особенность Саббата.

– Нет, неправильно. Хочешь ли ты, чтобы мы были друзьями? Ведь это ты считаешь меня не для вашего круга.

Я будто снова отчетливо слышу: «Возможно, ты права, я считаю, что ты не для нас…» .

Рэй смотрит на меня как-то странно. Я не могу расшифровать этот взгляд, лишь замечаю, как его рука странно дёргается и останавливается на полпути.

– Да, Мелани, я хочу, чтобы мы были друзьями.

Он говорит медленно, будто сам прислушивается к тому, что произносит. А я замечаю, как приятно звучит мое имя в его исполнении.

И я улыбаюсь, получая взамен такую же улыбку – дружескую и теплую.

В этот момент дверь тихонько приоткрывается, но увидев, что никто не спит, со словами: «Эй! Да ты проснулась!» – входит Кевин.

– Ну, ты дала нам вчера понервничать, когда Рэй притащил тебя без сознания.

Кевин бухается ко мне на кровать, и теперь его лицо близко к моему, а мои глаза на уровне его ореховых. И снова запах сандала. Я оборачиваюсь на Рэя, он стоит и просто наблюдает за нами, снова это выражение лица, будто изучает что-то любопытное: глаза чуть прищурены, серьезные, тело замерло в пространстве.

– Ты нес меня в бессознательном состоянии?

– Тебе ввели успокоительное в больнице, вот ты и отключилась.

Сказано, будто он каждый день меня носит на руках спящую.

– Ты как себя чувствуешь?

Кевин вновь перетягивает внимание на себя.

– Нормально. Правда есть хочется и в душ.

Только сейчас я с досадой отмечаю, что от меня неприятно пахнет. Снова больницей и немытым телом.

– Я уже сказал миссис Лонг, чтобы тебе оставили поесть. Сегодня был ее изумительный омлет с беконом.

Он улыбается, заражая своей улыбкой.

– Спасибо, только …Рэй тоже не ел.

Кевин оборачивается на друга, словно только что вспомнил о его присутствии.

– Извини, брат. Про тебя и вовсе забыл!

– Ничего. Думаю, миссис Лонг меня голодным не оставит.

Он как-то странно себя ведет, словно пытается быть ненавязчивым и уходить не хочет. Кевин явно нервничает. Они оба такие забавные.

– Как прошла вечеринка? – интересуюсь у Кевина, который косится на Рэя.

– Отлично. Но без тебя было ужасно скучно. Весь вечер просидел у стойки бара. Лучше бы остался здесь. Сменил бы Рэя на посту…

– На посту?

– Ну, да. Рэйнольд ведь здесь у тебя всю ночь провел.

Я снова кидаю взгляд на Рэя, который теперь отводит взгляд и рассматривает с интересом потолок и гардины.

– Рэй? – окликаю я.

Он, не отрываясь от потолка, произносит:

– Просто тебя хотели в больнице оставить после успокоительного. Боялся, вдруг с тобой что-то не так. Я обещал вызвать скорую, если что… А у тебя потолок в углу не течет?

Резкая смена темы вышибает меня из колеи окончательно, и я с Кевином начинаем пялиться на потолок.

– Вроде бы нет, а что не так с потолком?

– Просто я помню, мисс Татум жаловалась на эту комнату и ту, что рядом, что у них течь из-за дырявой крыши на чердаке…

Я еще пару секунд пялюсь наверх и только потом осознаю, что это бред. Куда ушел разговор? С чего мы все стали волноваться из-за моих потолков?