Дмитрий Дубов - Шоу должно продолжаться

Он прижал её к себе, почувствовав, что её нежное тело действительно сотрясает дрожь, а бархатистая кожа покрылась мурашками.

– Иди, я успокою тебя.

– Должен с тобой поговорить об одной вещи. – Сказал Андрей чуть позже.

– Я, кстати, тоже, – улыбнулась Кира, – но со всеми этими проблемами недосуг было.

– Начинай ты.

– Утром вызвал меня Влад.

– Ну, это-то я знаю.

– Так вот, если бы не эта мерзавка, то я сразу бы тебе сказала.

– Сейчас, вроде, тоже не поздно.

– Усадил в кресло и давай петь насчёт здоровья, – Андрей насторожился, – дескать, по одни анализам я являюсь носителем ВИЧ, а по другим – нет.

– А ты?

– А что – я? – Я знаю, что этого быть не может, потому что не может быть.

Девушка уловила в глазах парня немой вопрос.

– Я не наркоманка. Когда брали кровь на анализы, то я всегда следила, чтобы шприцы и иглы были новые, а иногда приносила свои. Я очень пекусь о своём здоровье.

В его глазах что-то вспыхнуло. Догадка? – Кира не сразу поняла.

– Так он и тебе об этом говорил?! – Поразилась она внезапному озарению.

– Да, вчера.

– Почему же ты мне не сказал?

– Он просил не говорить тебе до полного выяснения, сказал, что сам с тобой побеседует на эту тему.

– Господи, Андрюша, представляю, каково тебе было! – Она обвила руками его шею и покрыла лицо поцелуями. – Да ты у меня – герой. И к другой не сбежал, хотя было к кому.

– Я помучился, – сознался он, – но я же люблю тебя, Лапушка моя.

– Знаю, знаю. И я. А тут ещё мои задвиги на постельной теме…

– Да, я было подумал грешным делом, что это тоже из-за этого.

Притворно-серьёзным взглядом она осмотрела его.

– Вам, молодой человек, надо меньше думать. – А потом, прижавшись к самому уху, едва слышно прошептала: – Любимый, ты у меня будешь первым… И, думаю, что последним.

От такого признания Андрей оторопел. Ему потребовалось некоторое время, чтобы переварить полученную информацию. Зато все события последних трёх дней, связанные с Кирой, нашли своё объяснение, а её поступки – оправдание, в коем явно не нуждались.

Теперь он почти боготворил девушку. Можно сказать, что он первый раз в жизни видел девственницу старше тринадцати. При всём его богатом сексуальном опыте даже отчаянные скромницы и недотроги на поверку оказывались уже не чистыми. И все рассказывали байки. Точнее байку, которая мало видоизменялась, переходя из уст в уста. Составные части: тринадцать лет, вечер, или ночь, машина – восьмёрка, или, в крайнем случае, девятка, хороший парень, спиртное (зачастую «первый раз в жизни») и, как итог, – дефлорация.

Было время, когда Андрей подкалывал своих девушек, рассказывая им эту байку вперёд них самих. В ответ – раскрытые от удивления рты и вопрос: «Откуда ты узнал?». Встречный вопрос: «Почему не заявили об изнасиловании?» – молчание.

Сейчас всё обстояло по-другому.

– Кирхен, милая моя… как же?!

Скромно потупилась, улыбнулась, посмотрела в глаза.

– Так получилось. – Встала с его колен, глотнула вина прямо из горлышка, улыбнулась снова, но уже иначе, отдаваясь Андрею душой и телом в этой самой улыбке. – Пойдём! Я не собираюсь оставаться в этом сане вечно!

Он взирал не неё с восхищением, веря и не веря себе самому. Тогда она взяла его за руку и потянула на постель.

Все злоключения последних дней испарились, дурные мысли остались в другом мире.

Здесь и сейчас были только он и она.

Тепло тела Другого: узнаваемая, но так и не познанная тайна мироздания. Ощущая его, сливаешься с природой, со всей вселенной. Растворяешься в нём, и для тебя исчезает всё, кроме этого тепла, кроме податливой ласки и нежных слов.

Так для Андрея и Киры не существовало сейчас ни видеокамер в номере, ни самого номера, ни даже постели, ставшей гнёздышком для двух, снедаемых желанием стать одним. Единым. Целым.

Ночь подглядывала сквозь шторы и училась. Училась соблазнять и отдаваться, дарить любовь и получать её, ждать у входа и принимать ждущего. И опыт её накапливался с каждой парой, рядом с которой незримо парила Истинная Любовь.

Объятия, встречное дыхание, несущее с собою страстный шёпот, беседа естества, в которой понимание приходит без слов. И глаза: огромные, занимающие весь мир, – они тоже признаются в том, о чём боится сказать слово, и что не может выразить язык тела…

«Завтра же мы уедем отсюда».

«Да».

«И будем жить вместе».

«Да».

«Всегда».

«Вечно».

Андрей подхватил Киру на руки и уложил в постель. Он не торопился, – теперь спешить было некуда. Стянул тонкое платьице и разрешил её рукам освободить его от ненужной одежды.

Она лежала, слегка напряжена, лёгкая улыбка на губах и счастье в глазах. Любимый рядом, – что ещё нужно? Он стоял перед ней на коленях. Руки его скользили по её бёдрам и – вниз. Её руки двумя лебедями трепетали на его груди. Он склонился, и навстречу ему открылся нежнейший бутон её губ. Миг страсти, длящийся вечность… но его губы не желали останавливаться на достигнутом. Они хотели познать её вслед за руками. Они приникли к мочке уха, и девушка ощутила дрожь внутри себя, но теперь это была чувственная дрожь желания.

Он освободил её от последних тряпочек, скрывающих трепещущие груди, и само взывающее желание. Скинул свою сдерживающую узду. Теперь они были такими, какими появились на этот свет, а меж их тел то, что появилось гораздо раньше: любовный огнь.

Губы его нашли впадинку на шее, – ниже, – блаженство холмиков плоти. Тут, не выдержав заточения, подключился язык, доказывая, что может не только разговоры говорить, но и вводить в состояние невесомости. Девушка прижала его голову к своей груди. Дыхание её участилось. Меж ног, в потаённой ложбинке – увлажнилось, хотя там уже разгорался пламень страсти. Но он не спешил погасить его, утихомирив своей противопожарной безопасностью, напротив, разжигал его всё сильнее.

Его голова уже у неё на животе. Он продолжал целовать её тело, невзирая на то, что оно требовало уже более крепкой ласки.

Девушка вздыхала, и вместе с воздухом вырывались едва слышимые пока стоны. Тело начинало свои ритмичные движения. Его губы возвратились из своего увлекательного путешествия. В укромное местечко легла его рука, не показавшаяся здесь не к месту. Рука оказалась сильной, но бесконечно внимательной к желаниям тела. Она разожгла пламень ещё сильнее.

И вот, когда девушке показалось, что больше она не выдержит, если он не предпримет чего-нибудь, он прикоснулся к её губам; легко, едва-едва. И тут она почувствовала его мужскую сущность. Часть целого, каменная плоть любимого, снедаемая тем же пламенем страсти, что и её собственная. Она обхватила пальчиками это запретное средоточие мужской силы, и почувствовала, как в нём бьется ответ на все вопросы её существа. Забыв обо всём на свете, она подтолкнула его внутрь себя, сквозь священные врата – туда, где уже в полную силу бушевал пожар, грозящий спалить её саму.