Lily Alex - Софочка

– Спасибо. – Глеб ничего не добавил в ответ, но он блокировался и Мэри это злило.

Она сделала рукой магическое движение, и на её коленях мгновенно оказался малыш из бассейна.

– Маааарк, тюпутюсенька мой! – Мэри поцеловала сына. Его кукольные губки были копией материнских, но, когда малыш слегка отодвинулся, они обменялись с Глебом совершенно одинаковыми взглядами.

– Даже то, что вы дали ему такое имя, – продолжил Орлов холодно. – А то мы все не поняли почему – Франсин постоянно больно делать!

– Ну, что ты! – осклабилась Мэри. – Не переименовывать же Даниеля обратно было? Твои родители не поняли бы, а сейчас уже "стервятники" не позволят. Итак та история, что мы запустили в оправдание моего "материнства" – более чем не убедительна. Хорошо, как-то вскользь проскочило.

У Марка на груди висела шестиконечная звезда, и Глеб уточнил; – Что, всё-таки убедились, что я – был прав? Не сработал крестик-то?

– Пришлось! – спокойно объяснил Артур. – Это единственный символ, которым и Мэри и я можем пользоваться, чтобы контролировать месторасположение Марка. Он вчера первый раз телепортировался, и не появлялся, пока Мэри рыдать не начала.

– Ух ты, – Глеб хмыкнул горделиво. – Вы только в два года это освоили, после чего меня и приставили к вам. Ваша мамаша так и не научилась справляться с вашими выкрутасами.

– А я смогу, будь уверен!– прошипела Мэри, дёргая цепочку на шее сына, словно тренировочную удавку на щенке. – Сидеть!

– Позволите мне уйти? – резко спросил Орлов. – Неудобно оставлять гостей так надолго!

– Она тебе не гость теперь, а гувернантка! – Мэри бросила на него хитренький взгляд воспитанницы иезуитов.

– Секс со слугой не измена, это входит в их обязанности? – насмешливо поинтересовался Глеб.

– Я ещё не настолько скатился до уровня Джерри, чтобы следовать примеру Шварценнеггера и завести ребёнка от гувернантки, как сделал это губернатор Калифорнии!

И он, быстро, не оглядываясь, вышел из помещения бассейна.

* * * * *

Для Франсин теперь не было большего счастья, чем читать сыну книжку перед сном. Он так же не смотрел на неё, но женщина знала, что он слушает.

Когда он наконец заснул, женщина кивнула Рону, укладывающемуся спать в кровать, стоящую параллельно кроватке Даниеля, а сама прошла в семейную спальню.

Она нырнула под одеяло. Глеб лежал отвернувшись, но женщина знала, что он не спит.

– Милый? – она оглаживала его плечи и спину. Он не двига лся, а когда её ласки перешли на более интимный уровень, буркнул; – Я только позавчера мать похоронил…

Он не выдержал, и развернувшись к жене, признался;

– Ты – единственная женщина во Вселенной, перед которой я могу не сдерживать слёз! Но, Валентина Макаровна тоже была такой. Да, я, Я! рыдал, расставаясь с ней, а она, ОНА! утешала меня! Улыбалась от счастья…

– А Мэри не поехала!

Его, как холодной водой облили. Он сел и закурил.

– Глеб?

– Нет больше смысла беречь это тело! – огрызнулся он.

– Глеб! – она вырвала его сигарету, скомкала, передёрнувшись от боли ожога.

– Ты спятила? – он разжал её кулак, одним движением исцеляя ей ладонь.

– Зачем ты это сделала?

– Посмотреть, если тебе не всё равно, когда мне больно.

– Зачем ты так? – прошептал он с упрёком.

– А ты зачем? Думаешь, мне не будет больно, если тебя не станет? За тысячелетия скольких дорогих тебе существ ты потерял? Эта девчонка, Софи, всколыхнула мои воспоминания! Я потеряла отца и мать в один день. Ну, ладно, Мэри там-то хоть была не причём… Но из-за неё я потеряла мужчину, которого до сих пор люблю, хотя мы были вместе меньше, чем сутки…

– Марк – охранник?

– Да… Я верила в Джерри, но его душа и сердце всегда принадлежали Мэри! А эта эпопея с Дэном… – Она замолчала на секунду. – Я могу понять, как ты себя чувствуешь. Когда нельзя даже обнять своего ребёнка! Когда надо сидеть с каменной рожей, а хочется схватить его, прижать, кричать: "Деточка! Кровиночка моя!"

Франсин знала, что будет дальше. Она уже была готова, когда он уткнулся ей в грудь, рыдая и не скрывая этого. Она обняв, покачивала его.

– Это хорошо… – шептала Франсин. – Хорошо… Милый мой, хороший… Это не слабость – проявлять чувства! Слабость – трусливо прятать их!

Он перевёл дыхание, покачал головой, не поднимая на жену глаз.

– Не жалеешь, что спасла её?

– Если я совру – ты почувствуешь, – отозвалась она холодно. – Промолчу – и так поймёшь. Да, не было дня, чтоб не жалела. Но, Бог мой свидетель! Случись всё заново – поступила бы так же!

– Вот почему я не стал отказываться он нашей женитьбы! – чуть ли не выкрикнул он. – У тебя душа – не золото – платина драгоценная. Ты, и только ты можешь понять меня сейчас… Я позавчера мать схоронил, сегодня сына видел, которому не могу открыться, которого мне даже на руки брать не позволяют! На которого надели, как на собачонку ошейник, да ещё мне в лицо этим тычат!

– Какой ошейник? – не поняла Франсин.

Орлов объяснил.

– Ох… – Она покусала свои тонкие губки. – Но, ведь Марк – маленький. Глупенький ещё. Мало ли куда он полезет. Как же не следить?

– Да нет, я сам понимаю! – Он с досадой отбросил в сторону очередную сигарету, возникшую в его руке. – Но я-то не посторонний! Я – гораздо ответственнее их обоих, вместе взятых! А меня вышвырнули! Вышвырнули в прямом смысле, как использованный гондон!

Он опять закрыл лицо руками, а Франсин снова обняла его.

Глава 2

Глеб не то что бы забыл о Софочке Бельской, но, как-то подсознательно, да он и не ожидал, что она вскочит в такую рань.

Сонный, войдя в кухню, он ахнул, видя "Мэри", одетой в один из домашних халатиков Франсин.

Она обернулась на его голос, и Орлов, узнав Софи, всё вспомнил.

А девушка тоже растерялась; вид стоявшего на пороге мужчины потряс её.

Чернота коридора позади него, казалась бездной Тьмы, и на этом фоне Глеб, освещённый яркими кухонными лампами, смотрелся ещё эффектнее.

Сейчас он был одет лишь в домашние трусы, и всё его спортивное, явно тренированное, тело атлета было доступно для её глаз.

Особенно поразили Софи его ноги; напомнившие ей африканского страуса; длинные, мускулистые, но гладкие и даже изящные, словно у музейной древнегреческой или римской статуи; с мощными бёдрами, ровными коленями и точёными икрами.

Она не поняла, откуда он взял халат, но уже в следующую секунду, Глеб одел его на её глазах.

– Ох, прошу прощения, мисс Бельская! – произнёс он искренно, с раскаянием в голосе. – Что это вы – ни свет ни заря?

– Я вообще-то "ранняя пташка", – призналась она, краснея. – Хотела приготовить завтрак…

– У нас же домработница для этого!

– Да, но я не знала, что она здесь так и живёт… Думала – спит ещё. Извините… Она мне показала, как пользоваться… – Софи замялась. – Она назвала это "шкафчиком"… Это что, новые технологии? Синтезатор пищи?