Галина Чередий - Суккуб в квадрате

Наставнице ответил нестройный хор голосов. Я же из-за плеча нашей старосты смотрела на инкубов. Все трое были теми самыми, из клуба. И тот главный, что уже дважды едва не поймал меня, стоял сейчас рядом с наставницей и цепким взглядом обследовал каждого в нестройном ряду учащихся. Одет он был в идеально сидящий на его прекрасно сложенном теле темно-серый костюм, бледно-голубую рубашку с галстуком под цвет глаз. И это явно были шмотки не из соседнего универмага, а с какого-нибудь модного показа в Милане. Среди девушек послышались томные вздохи, и на инкубов нацелились алчные взгляды наших красавиц. Я старалась не смотреть в лицо предводителю, но это было трудно. Его лицо притягивало меня, как мощнейший магнит, с той же силой, с какой отталкивала скрытая под совершенной упаковкой сущность. Смуглая кожа, грубоватые черты, прищуренные глаза цвета серебра, прямой нос с чувственно трепещущими ноздрями, которые, не скрываясь, жадно ловили запах желания, что он будил в присутствующих девушках. Резко очерченный и при этом безумно красивый рот сейчас чуть кривился в некоем подобии усмешки. Твердая линия подбородка, жесткие острые скулы, легкая щетина на чуть впалых щеках. Черные волосы, густые и блестящие, спускались до линии челюсти, слегка завиваясь на концах, и обрамляли его лицо, придавая ему еще больше очарования опасной красоты. В эти волосы хотелось запустить пальцы и сжать, направляя его похотливый рот туда, куда нужно. Мгновенно на меня нахлынуло видение его головы между моих бедер, и я словно ощутила его ласку на своей плоти. Но сразу же одернула себя. Откуда мне знать, как это, если я не позволяю себе такого с мужчинами? Просто питаюсь, когда припирает. Быстро, без выкрутасов и ласк. Я отбросила от себя видение с отвращением. Это все долбаные инкубские примочки! Сто процентов – каждая в этой аудитории уже течет от картинок, которыми эти паразиты наполняют их мозг. И моя собственная реакция – это просто физиология. «Я ненавижу инкубов», – напомнила я себе снова.

Хоть я постаралась как можно скорее взять под контроль свою реакцию, видимо, мне не удалось сделать это достаточно быстро, и теперь серебристые глаза вперились прямо в меня. Не отрывая от меня обездвиживавшего взгляда, он что-то тихо прошептал на ухо наставнице.

– Радина, в мой кабинет, остальные свободны! – резко сказала Катарина.

– У меня занятия, мне некогда, – не пытаясь даже казаться вежливой, ответила я.

– Я сказала – в мой кабинет! – с нажимом произнесла стерва, и по моему телу пробежала судорога боли, как обещание худшего.

Все шарахнулись от меня и стали спешно выходить из аудитории. Наставница развернулась и тоже пошла на выход. Я, как щенок на веревочке, поплелась следом. В стенах универа я не могла противостоять магии подчинения. Инкубы, пропустив меня, пошли сзади, отрезая мне пути к бегству. Как будто это возможно. Стоит мне лишь попытаться, и я не успею за угол свернуть, как меня скрутит в бараний рог. В коридоре неожиданно оказалась целая толпа во главе с Жориком и Дениской. Они неприязненно смотрели на инкубов. Ну да, два главных местных кобеля почувствовали угрозу на своей территории. Наша процессия в полной тишине дошла до кабинета наставницы, сопровождаемая тяжелыми взглядами.

Едва двери отрезали нас от остальных, Катарина сразу перешла к делу, усевшись за стол. Она сделала жест, предлагая всем присесть, но я осталась стоять, сексососы тоже.

Радина, я позвала тебя, потому что господин Ленар, – и она одарила главного инкуба приторно-радушным взглядом и улыбкой, – обратился к нам за помощью. Ему требуются услуги ведьмы с темным даром.

– Очень рада. В универе их хватает, – мое тело напряглось в плохом предчувствии.

– Да, полно, но им требуется именно такой дар, как у тебя, – глаза наставницы впились в меня с ненавистью.

– Не понимаю, чем им может быть полезен именно мой дар, – ответила я ей таким же взглядом.

– А тебе и не надо понимать, – прозвучал сзади уже знакомый низкий властный голос, заставлявший вибрировать все внутри. – Ты просто подпишешь договор и будешь делать, что скажут.

Да обломайся, урод.

– Я отказываюсь! – твердо произнесла я, игнорируя инкуба.

– Позволь тебе напомнить, что в случае отказа ты лишаешься возможности продолжить бесплатное обучение, – сухо процедила наставница, поджаривая меня взглядом. – С какой стати университет должен обеспечивать знаниями, питанием и жильем кого-то, не желающего отплатить хоть незначительной мелочью за заботу и доброту?

Заботу и доброту? Ха-ха!

– А мне наплевать. Давайте. Но работать с этими паразитами я не буду.

– То есть перспектива оказаться на улице без малейшего шанса получить работу и когда-либо учиться снова где бы то ни было тебе не страшна? – Катарина сложила пред собой руки и изобразила притворное сожаление.

Увы, тут она была права. Учиться Одаренным нигде кроме этого универа не светило. В обычные вузы нас не брали, считая потенциально опасными для простых сверстников. И пока у меня не будет Лицензии, работать даже улицы мести меня не возьмут. Оставался лишь криминал, но это не вариант. Не в том случае, когда я могу подставить и сестру. И, естественно, Катарина знала, на что давить.

– Если тебе так уж плевать на свое будущее, то не забывай, что Лиза последует за тобой. Она, конечно, очень хорошая и покладистая девочка в отличие от тебя, но имеет глупость быть преданной своей грубиянке сестре до мозга костей.

Я молчала, тогда как наставница продолжала давить:

– Перспектива сломать сестре жизнь своим упрямством тебе тоже не страшна, Радина? Разве ты не будешь жалеть о подобном до конца своих дней?

Внутри сжалось от осознания того, насколько она может быть права, но потом я покосилась на главного инкуба и внутренне содрогнулась. Нет-нет-нет! Я просто не смогу! Даже сейчас меня всю аж ломало от близости этих мерзавцев, а еще и работать на них… Гори оно огнем, Лизка умная и сможет продолжить учебу, даже если я вылечу. Я смогу убедить ее. Смогу! Я фыркнула, изображая уверенность, которой и в помине не было.

– Я и так только и делаю, что сожалею, с того момента как осознала, кем родилась. Придумайте, чем напугать меня на самом деле, и сделайте еще попытку. А я пока пошла.

Развернувшись, я натолкнулась на широкую грудь инкуба. Двое других стояли, блокируя выход.

– Задержись немного, детка, – прошептал мне главный, обжигая дыханием кожу за ухом, и продолжил так, чтобы слышала только я: – Кстати, как вчера перекусила? Уверен, что парню в парке, составившему тебе компанию, это безумно понравилось. Ты заставила его кричать от удовольствия, прежде чем его глаза потухли?

Дикая смесь страха и при этом противоестественного желания хлынула в мою кровь, заставив сначала замерзнуть, а потом начать дико скакать мое сердце. Господи, как ни крути, то, что я вчера совершила, было убийством. Если об этом узнают, то наверняка навечно признают меня не способной контролировать свои способности. Никто не будет разбираться, кем был тот гребаный ублюдок и заслуживал ли такой смерти. Тогда не только прощай универ, причем автоматически и для Лизки тоже. Отчуждение и изгнание, запрещение жить среди людей… и это в лучшем случае. Насколько я знаю, осужденных Одаренных часто отправляли на эксперименты по способностям по выживанию. А это смертный приговор.