Сергей Минский - Наваждение

Минут через пятнадцать Максим с удовольствием покинул транспорт, попав в объятия легкого, освежавшего тело ветерка, и по улице Городской Вал поднялся к центральному проспекту. А там уже повернул налево – в сторону универмага.

Очень хотелось пить. И от усилившегося тепла в мышцах – после того, как пришлось с полкилометра идти вверх по улице, и от допинга в парке: по закону равновесия он уже начинал беспокоить психику тревожными звоночками, требуя восстановления химической справедливости. «Перейти на другую сторону – что ли – в тень? – подумал Максим. Но тут же отказал себе в этом – понял бесполезность поступка, потому что открытого типа кафешка, в которой разливали пиво и которую он собирался осчастливить своим появлением, находилась сразу за универмагом, на пересекавшем проспект бульваре. И потому петлять уже не было смысла – оставалось совсем недалеко. Максим уже видел огромные желтые зонты с зеленоватыми логотипами. Видел под крайним из них – за столиком – стриженного наголо человека, сидевшего к нему спиной. И девушку напротив, которая, облокотившись, держала обеими руками стакан с чем-то ярко-желтым у лица и, скептически чему-то улыбалась. Он даже успел заразиться этой улыбкой – машинально воспроизвел ее. Но в какой-то момент, отреагировав, видимо, на движение, перевел взгляд влево…

То, что произошло дальше, в рамки обычного представления о реальности вряд ли могло уложиться. Он испытал настоящий шок, после чего все, чем только что жил, чем занят был его ум, вдруг приобрело совершенно иной смысл. В мгновение ока мир, будто сделав сальто-мортале, стал нереальным. Он превратился в общий едва различимый фон. Пропал проспект с истекавшим испарениями асфальтом и вымощенными искусственным камнем тротуарами. Дома. Деревья. Красивые – подраздетые солнцем – девушки. Исчезло желание выпить пива. Спрятаться в тень. Существование внутри прекратилось. Он весь находился там – в пяти шагах впереди себя. И только одно обстоятельство давало ощущение реальности жизни – возникшая в сознании фраза: «Не может быть». Она пульсировала в нем, болезненно отзываясь в каждой клеточке мозга, пораженного позавчерашним ночным неистовством. Это было настолько неправдоподобно, что вопрос – реально это или нет? – даже не возникал. Возник другой: «Может быть, я умер?» И появилось ощущение, что время стало странным образом замедляться, растягиваться, удлиняя происходившее событие.

За пару дней, которые прошли с того момента, Максим уже начал свыкаться с мыслью, что в бане, скорее всего, заснул от усталости и тепла, что воспоминание – результат очень яркого сновидения. Может быть, даже вещего. Но сегодня? Сейчас? Мысли – одна абсурднее другой вползали в сознание, пока, наконец, его не осенило: «Может быть, я еще и не просыпался? Может, до сих пор сплю?»

Как бы медленно ни пульсировали картинки в разгоряченной голове, перемежаясь с мыслями и оттягивая время, но его ритм все же неумолимо приближал Максима к развязке. А по мере приближения росло и росло удивление.

В какой-то момент он уже четко мог разглядеть детали лица. Видел след улыбки в глазах девушки от каких-то приятных размышлений. Те же, словно чуть припухшие, губы. Ту самую, едва заметную, родинку над верхней губой. Все – один в один – повторяло волновавший тело ночной образ. Только днем. При ярком солнечном свете.

«Галлюцинация? – мелькнуло в сознании, – Или все же сон? А может… – его даже внутренне передернуло от догадки, – Может, это проделки дьявола? Кто эта девушка? Настоящая ли она?» Вопросы следовали за вопросами, не дожидаясь ответов. Да и разве они могли быть – эти ответы? Разве можно было утвердительно что-то сказать? Вся внутренняя суть Максима, потеряв точку опоры в реальном мире, сама стала одним большим вопросом.

Пропустив прошедшую в шаге от него девушку, он развернулся и, как сомнамбула, пошел за ней, не соображая, что делает. Его увлекло, затянуло в омут не осознаваемых рассудком событий. Одно было ясно, как божий день – чувства к этому прекрасному существу были совсем не такие, какие испытывал к женщинам вообще. Что-то было еще. Что-то, что не осознавалось, но имело непреодолимую власть. Это и пугало, и щемящим восторгом отзывалось в сердце. Сознание, пораженное увиденным чудом, ловило нюансы каждого движения. И изящных рук, с ладонями почти параллельно земле, которые балансировали в такт походке, забегая назад, будто девушка кого-то невидимого рядом поглаживала. И тонкой талии, раскачивавшейся – чуть вправо, чуть влево – в противовес бедрам, вытанцовывавшим свой дивный для глаз танец. И выточенных из самого совершенства ног в облегающих джинсах, плавно и в то же время пружинисто опережавших на невидимой линии одна другую. В его неосознаваемом понимании красоты женского тела – в эталоне, сформированном поколениями предков, передавших ему свою кровь, ее фигурка виделась шедевром. Он без задней мысли, эстетически наслаждался ею, разглядывая гармоничное сочетание упругих форм и подспудно чувствуя, что все это сотворено именно для него. Он улавливал какую-то связь, объединявшую эту юную женщину с его внутренним миром. Понимал ее всем своим существом. Словно что-то проснулось в нем. Что-то, соединившее прошлое, настоящее и будущее. Что-то доселе неведомое и в то же самое время такое знакомое. Понимал, что совершенно не знает ее. И одновременно видел в ней такое родное и близкое существо: такое свое – до ноющей боли в груди.

Захотелось догнать девушку – обнять эти хрупкие плечики, на которые ниспадали красивые русые волосы с благородным пепельным оттенком. Но он продолжал идти, словно завороженный, боясь даже дыханием потревожить идиллию соприкосновения противоположных чувств, возникшую в душе. Появилось ощущение, что, если вдруг каким-то образом эту идиллию нарушить, она растает и больше уже никогда не вернется.

Так и случилось. Девушка оглянулась. И, видимо, заметив или почувствовав его преследование, прибавила шагу.

На перекрестке – у светофора, Максим подошел к ней почти вплотную. Шлейф парфюма, подчеркнувшего запах ее тела, разгоряченного солнцем и ходьбой, вконец выбил из колеи. И возникшее только что желание подойти, мгновенно улетучилось. Он просто струсил. Вот так позорно отказался от принятого решения, заменив другим – просто идти за ней следом. Будь что будет. Он сделает это чуть позже. Подловит какое-нибудь мгновение, чтобы все произошло непосредственно – естественно. В голову полезли глупейшие мысли. Может быть, кто-то к ней станет приставать, и он ее защитит. А может, не даст опрометчиво перейти на красный свет. Он даже начал внимательно присматриваться к деталям ее одежды, чтобы обнаружить что-то не то в них, и таким образом начать разговор. Но все было тем, чем нужно. Светло-голубые джинсы безупречно обтягивали упругие бедра и стройные ножки – ни одной лишней складочки. Укороченная снизу блузка открывала полоску загоревшей спины. На блузке тоже ничего. Сумочка не расстегнута. Волосы в порядке. «Я схожу с ума» – подумал Максим, отводя взгляд. Для него никогда не представляло проблемы уличное знакомство с девушками. Это было проще пареной репы. Он даже не задумывался. Слова приходили сами по себе, опережая здравый смысл. В процессе. А тут – на тебе.