Нелли Макфазер - Слезы огня

Селеста высморкалась.

– Ты совершенно не знала этого человека, никто из нас не знал, и в самой меньшей степени его знала я… У него абсолютно не было ни чувств, ни моральных принципов. Фэйбл! Он мог использовать меня в своих целях, управлять моими эмоциями… Ты знаешь, что он был женат на женщине из семьи с большими политическими связями, которые были ему нужны? Он бросил ее в брачную ночь, и она все время думала, что он мертв.

Я кивнула.

– Ему пришлось исчезнуть, чтобы на него не надели туфли из цемента.

– Продолжай.

– А кокаин – это не самое страшное, что он со мной сделал. Понимаешь ли ты, что он задумал жениться на мне еще до того, как встретил тебя?

– Да, но сейчас это уже не так больно.

– Он увидел меня на каком-то конкурсе и решил, что я как раз подхожу на роль наживки в некоторых его сделках.

Селеста отвернулась.

– Он использовал меня как… как дополнительную премию в сделке… Это было ужасно!

– И ты позволила ему это?

– К тому времени я уже крепко запала на кокаин, очень крепко. Я согласилась делать все, что он от меня хотел, когда он не давал мне мою дозу, и, Фэйбл, это было так омерзительно!

Я взяла ее за руку.

– Наконец я собрала остатки мужества и решила пойти в полицию. Он узнал и показал мне видеозапись, которую он сделал обо мне при совершенно… совершенно ужасных обстоятельствах! О, Фэйбл, он был таким ужасным, просто дьявольски ужасным!! И все равно, в первое время было это… это возбуждение… Ты же знаешь, во что превратилась моя жизнь, когда я проиграла последний конкурс! У меня ничего не было. Не могу поверить, что говорю это, но мне нравилось быть «на грани» (сначала). И Ройс понял это. Когда он делал мне предложение, он сказал, что я больше похожа на него, чем ты, что ты не сможешь выдержать той возбуждающей, полной опасностей жизни, которую он для себя выбрал. И он был прав! Сначала мне это безумно нравилось. Все было так таинственно: мы скрывались, встречались с опасными людьми и все время боялись, что в любой момент нас могут убить! Но это было, конечно, до того, как он стал «сдавать меня напрокат» своим особым знакомым.

– Ройс действительно умер, ведь так?

Она кивнула.

– А как же тебе удалось спастись? Что случилось на той яхте?

– Думаю, мне просто не суждено было умереть в ту ночь. Понимаешь, это было частью плана Ройса. Он сказал, что, как только мы получим все деньги, мы немного отплывем от них, возьмем ялик, и пусть «Скиталец» взрывается, но без нас. Люди подумают, что мы погибли, и мы сможем начать новую жизнь. Он поставил таймер на взрывном устройстве на час после завершения сделки. У меня были две книжки в карманах ветровки: настоящая и поддельная, которую я должна была им отдать.

Она закрыла лицо руками.

– Фэйбл, я знаю, он хотел и меня тоже обмануть. Я дождалась, когда он спустился вниз, чтобы поставить таймер, села в лодку и поплыла. Я до смерти боялась мужа!

– Но что случилось потом? Почему план Ройса не сработал?

– Я отплыла на две мили и увидела взрыв. Я посмотрела на часы и поняла, что случилось. Мы ездили в Алабаму по делам, и я перевела наши часы на центральное время, чтобы мой муженек не опоздал на какую-нибудь встречу. Наверное, он не знал этого. Понимаешь теперь? Взрыв произошел на целый час раньше, чем было нужно Ройсу.

– Мне жаль, Селеста.

Она вытерла глаза и выпила пива.

– Ты не представляешь, сколько раз я хотела дать тебе знать, что я не умерла. Но мне нельзя было рисковать. Этим людям все еще нужна была книга, и я знала, что они будут следить за мной.

– Да, я знала об этом. Шериф Форд сказал мне, что ФБР подозревало, что Ройс устроил очередную свою «смерть», чтобы скрыться от этих людей, но они-то, наверное, тоже это подозревали.

– Они не нашли ни его, ни меня, поэтому решили, что ты – их единственная надежда.

– Но скажи на милость, зачем ты взяла эти вещи из своего дома?

– Не знаю. Просто глупость какая-то! Я жила в одном доме у наркоманов и чувствовала, что потихоньку превращаюсь в ничто. Не знаю… Эти фотографии, платье… Они напоминали мне то время, когда я была кем-то. Но нашу с Ройсом фотографию я порвала на мелкие кусочки.

Она рассказала мне, что пожив немного в том притоне, решила бросить наркотики.

– И что же теперь? Ты приходишь домой и говоришь родителям: «Привет, дорогие, я снова дома!»?

– Знаешь, я столько думала об этом. Фэйбл, у меня никогда не было возможности быть собой! Я всегда была тем, чем хотел меня видеть кто-то другой – сначала отец, потом Ройс… Думаю, мне нужно еще немного остаться «мертвой», пока я не пойму, кем я хочу быть на самом деле.

Я не пыталась переубеждать ее, потому что была полностью согласна с ней.

– У тебя действительно все в порядке теперь с наркотиками?

Она кивнула, и я ей поверила.

– Но ты хоть со мной будешь поддерживать связи?

– Ну, конечно. Ведь я могу тебе понадобиться.

Я чуть не расплакалась. Сестры должны быть добры друг к другу. В тот момент я поклялась, что когда у нас с Харрисоном будут дочери, – чьи имена я, кстати, уже выбрала, – я уж позабочусь о том, чтобы они любили друг друга, как полагается сестрам.

– Слушай-ка, мне хочется петь. Как ты думаешь, эти люди не будут против, если я просто встану и спою?

Но меня уже узнали и начали аплодировать.

Я поднялась на сцену и спела «Женщину с горы виски» так, как никогда раньше не пела. Может быть, Дайана Деверо и передала свою внешность Селесте, но я-то знаю, кому она подарила свой музыкальный дар.

Мои четырехлетние дочки – близнецы Дайана и Аурэлия, и я только что вернулись из путешествия в горы.

Мои мысленные экскурсии в прошлое прошли, и я прочно обосновалась в настоящем. И была счастлива, могу добавить!

Я позвала Азалию и спросила, не звонил ли Харрисон. Я не поехала с ним в эту деловую поездку, потому что была беременна номером три.

– Нет, а угадай, кто к нам пришел?

– Сюрприз!

Из-за широкой спины негритянки вышла Селеста.

Мы смеялись и плакали, плакали и смеялись. Она рассказала мне, что навестила мать, которая уединилась в своем собственном мире после смерти отца.

– Ну, расскажи теперь все о себе.

Мы с сестрой договорились не трогать старых ран и шрамов. Последние несколько лет мы общались только письмами и звонками. Наши психиатры решили, что личную встречу следует отложить, пока мы обе не будем к ней готовы.

Когда Азалия повела детей в ванну, мы с Селестой пошли на наше семейное кладбище. Я знала, что она хотела поговорить со мной о том дневнике, который я отослала ей по почте.

– Она была удивительной женщиной, правда? Когда я прочитала дневник, я почувствовала, что знаю ее.

Я ничего не сказала. Мне не хотелось рассказывать Селесте, как хорошо мы с Дайаной знали друг друга.