Флора Спир - Гимн Рождества

– Вчера ночью я думала, что замерзаю, но тот холод не идет ни в какое сравнение с этим. Надеюсь, газ хотя бы есть и можно выпить чаю.

Она сознавала, что говорит вслух сама с собой, чтобы не закричать и не заплакать. Стоит признаться себе, как ей страшно, и она потеряет контроль над собой и впадет в панику.

Ощупывая ногой землю, она поняла, что усыпанная гравием дорожка кончилась. Она ступила на асфальт и пошла по-прежнему осторожно, зная, что близка к цели. Громада, успокоительно маячившая впереди, придвинулась, убеждая ее в том, что она вот-вот окажется в Марлоу-Хаус, в тепле и безопасности.

Что-то пошевелилось впереди. Какая-то тень отделилась от темноты и пошла к ней навстречу. Кэрол различала некоторую разницу между этой тенью и чернотой ночи.

– Кто это? – окликнула она. И тут же устыдилась своего дрожавшего голоса. Но все-таки продолжала:

– Это полисмен? Или вы живете здесь на площади? У вас нет случайно фонарика?

– Будь я соседом с фонариком, стала бы я разгуливать тут в темноте?

– Леди Августа! – Услышав знакомый голос, Кэрол чуть не упала в обморок от облегчения. Потом разозлилась:

– Зачем вы так пугаете меня? Эта авария – ваших рук дело? Если да, то немедленно включите свет. Вы подумали, сколько бед вы натворите? Дорожные катастрофы, люди, застрявшие в лифтах, заблудившиеся и покалечившиеся в темноте пешеходы.

– Дело идет к улучшению, – прервала ее леди Августа. – Пару дней назад тебя волновали бы только твои личные трудности. Уверяю тебя, остальные лондонцы даже и не заметят, что что-то не так.

– Так эта темнота предназначена для моего просвещения?

– Ты становишься еще и остроумной.

– А почему вы появились на улице, а не у меня в комнате?

– Но ты по-прежнему не правильно ставишь вопрос.

– Может быть, это потому, что вы сводите меня с ума. Но сегодня я хоть поела. И какие у вас планы на эту ночь?

– Собираюсь показать тебе будущее, каким оно будет, если ты не предпримешь никаких шагов, чтобы оно было другим.

– Какое будущее? Следующий месяц? Следующее Рождество?

– Я начала с того, что показала тебе прошлое, каким оно было сто семьдесят пять лет назад, – сказала леди Августа. – Сегодня ночью ты увидишь, каким будет Марлоу-Хаус в будущем, через сто семьдесят пять лет.

– Вы думаете, я могу повлиять на то, что случится через сто семьдесят пять лет? Это же невозможно, – сказала Кэрол насмешливо. – Я не такая важная персона, чтобы от меня зависело что-то в будущем. Особенно если я решу вернуться в Нью-Йорк искать работу.

– Твое решение уехать или остаться может повлиять на будущее.

– Вы не чувствуете холод, а я замерзаю. Нельзя ли войти в дом – там я согреюсь? Еще мне хотелось бы видеть вас, пока мы все это обсуждаем.

– В Марлоу-Хаус ты не согреешься. Но немного света я могу устроить.

Кэрол почувствовала, что тень, бывшая леди Августой, сделала движение. Вокруг нее появилось слабое белое свечение. При этом свете Кэрол увидела лицо и руки старой дамы. Они были бесцветны, как пепел. Под глазами у нее были темные круги, лицо и руки стали гораздо тоньше, чем при предыдущем появлении, словно плоть исчезала с костей. Волосы под черным платком, накинутом на голову, были седые, какого-то грязного оттенка и висели по обеим сторонам лица незавитыми прядями. Одета она была в длинное простое черное платье и грубую серую шаль. Она вздохнула:

– Тебе не нравится моя внешность. Мне тоже. Но зато она подходит для того, что я должна тебе показать сегодня.

– А что, будущее такое мрачное? – спросила Кэрол. Она подумала, но не сказала вслух, что в таком виде впору на похороны.

– Не исключено, что тебе оно покажется мрачноватым, – последовал грустный ответ.

– На этот раз мы будем опять только наблюдателями, или люди, которых мы встретим, смогут видеть нас и говорить с нами?

– Те несколько дней, которые мы там проведем, мы будем принадлежать к этому времени, как если бы мы родились в нем. Твоя возможность повлиять на будущее существует только в настоящем, поэтому ты не сможешь ничему повредить. И все же я надеюсь, что испытания, уготованные тебе, превратят тебя в совершенно нового человека.

– Думаю, что я переменилась достаточно после наших перемещений в прошлом и настоящем, но если, по вашему мнению или по мнению тех, кто выше вас, мне нужны еще испытания, давайте проделаем это. – Кэрол глубоко вздохнула, собираясь с силами перед тем, что ей предстоит. – Перенесите меня туда, куда собираетесь.

На этот раз леди Августа не обняла Кэрол и не взяла ее за руку. Она просто положила свой бесцветный костлявый палец ей на плечо. Тут же слабый свет, исходивший от призрака, исчез, и тишина и мрак снова обступили Кэрол. Ощущение было такое, будто ее закутали в сырой черный бархат. Кэрол почувствовала, что что-то движется. Не земля – земля была по-прежнему твердой у нее под ногами, – но она ощущала нечто смутное, исходящее из самых земных недр и сообщающееся ее телу. На миг у нее закружилась голова, а потом прояснилась. Леди Августа убрала руку с ее плеча, и теперь Кэрол стояла без ее помощи.

Звуки снова стало слышно – громкие, неприятные шумы, будто заводили какой-то ржавый механизм, все детали которого скрежетали друг о друга. Кэрол закрыла уши руками, но это не помогло.

Постепенно мрак рассеялся, и появилось мутное серое небо. Шел сильный холодный дождь, превращаясь у земли в ледяную крупу.

Кэрол уставилась на механизм, работающий посреди площади. Затем посмотрела вокруг и ужаснулась.

– О Боже, – только и могла она выговорить.

Закутанная в черное фигура рядом с ней шевельнулась, протягивая руку.

– Добро пожаловать в двадцать второй век, – сказала леди Августа. – Добро пожаловать в будущее.

Лонд, 2168

– Что это за штука? – Машина, стоящая в середине площади, смотрела на Кэрол, как огромное ржаво-красное насекомое. – Что она делает?

– Сейчас время устанавливать Мировое Древо этого года, – ответила леди Августа.

– Это что, вроде рождественской елки? Вряд ли это сооружение украсит площадь.

И тут Кэрол замолчала, потрясенная увиденным. Прекрасные дома, некогда окружавшие площадь, лежат в развалинах. Только три-четыре дома, кажется, обитаемы. На месте прежних жилых домов тут и там зияют дыры, как пустоты в челюсти между разрушенными зубами. Через одну такую дыру даль видно до самого горизонта.

Кэрол поискала глазами дом, который она знала лучше остальных, а когда нашла, то поняла, почему леди Августа не явилась к ней в ее комнате. Ее спальня, как и комнаты самой леди Августы, исчезла. От Марлоу-Хаус остался только один этаж. Груды камней перед зданием и по обеим его сторонам – очевидно, остатки верхних этажей. Парадная дверь забита досками самой разной толщины, укрепленными железными скобками.