Дж. Уорд - История сына

Хотя все это казалось правильным.

И ее тело освободилось, взмыв над гранью и падая среди звездного дождя. Она смутно услышала, как Майкл зарычал и, замерев, начал содрогаться снова и снова.

Когда все закончилось, он лежал сверху, задыхаясь, а она водила ладонями по его покрытым бисеринками пота плечам.

Клер улыбнулась. Удовлетворенная. Довольная.

— Это…

Майкл слетел с нее и, спрыгнув с кровати, заставил цепи быстро прогрохотать по полу. Секунду спустя в душе включилась вода.

После того, как прошла добрая часть оцепенения от шока, Клер закуталась в одеяла и свернулась калачиком. Очевидно, она ошиблась с чудом их совместного пребывания, что привело его к желанию сразу же отмыться от ее прикосновений.

И тут она услышала всхлипы.

Или то, что звучало как они.

Клер медленно села, пытаясь сквозь шум воды разобрать то, что ее насторожило. Она не была уверена, что услышала, поэтому надела халат и слезла с кровати, держа путь в ванную комнату и используя книжные шкафы как направляющую нить. Достигнув дверного проема, она заколебалась, задержав руку на гладком косяке.

— Майкл? — Мягко позвала она.

Он издал возглас удивления, после чего рявкнул:

— Возвращайся в постель.

— Что случилось?

— Умоляю тебя… — его голос сорвался.

— Майкл, все в порядке, если тебе не понравилось…

— Оставь меня.

Черта с два она так сделает. Споткнувшись, она протянула руки в бесконечную тьму, двигаясь на звук бегущей воды. Наткнувшись ладонями на держатель для душа, она остановилась.

Господи, что если она причинила ему какую-то боль? Толкнула этого невинного затворника слишком далеко и слишком резко?

— Скажи мне, Майкл. — Когда в ответ не прозвучало ничего, кроме журчания льющейся воды, Клер почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза. — Мне жаль, что я вынудила нас сделать это.

— Я не знал, что это будет таким… — Он прочистил горло. — Я разбился вдребезги. На куски, оставаясь в своем теле. Я никогда не стану целым вновь. Это было так прекрасно.

Клер обмякла. По крайней мере, он расстроился не из-за того, что обнаружил занятия сексом непривлекательными.

— Нам нужно лечь вместе.

— Что я буду делать, когда ты уйдешь?

— Но ты же не останешься здесь, помнишь?

— Но я остаюсь. Я должен. А ты должна уйти.

Ужас сжал ей внутренности.

— Такого не случится. На такое мы не договаривались.

Майкл выключил душ и под звук последних срывающихся капель испустил вздох поражения.

— Ты должна быть благоразумной…

— Я чертовски благоразумна. Я — юрист. Благоразумие — мой хлеб. — Потянувшись к нему, она обнаружила только мраморные плитки. Слепо повернувшись и вытянув руки перед собой, она начала искать его, запутавшись в темноте точно так же, как если бы та была виноградными лозами. У Клер создалось впечатление, что он нарочно держится поодаль от нее. — Бросишь ты, наконец, бродить поблизости как привидение?

Он тихо засмеялся.

— Ты такая… настойчивая.

— Какая уж есть.

Звук полотенца, вытирающего тело, поманил ее влево, но шорох сдвинулся, когда она пошла в том направлении.

— Прекрати это.

Голос Майкла раздался сзади:

— Мужчины, которые любили тебя, тоже были такими же? Крепкими и сильными? Как и ты была со мной?

— Ты можешь дематериализоваться или что-то в таком духе? Как ты можешь двигаться так быстро?

— Расскажи мне о мужчинах, которые любили тебя. Они были такими же сильными, как ты?

Она подумала о Мике Роудсе, друге детства, бывшем также партнером в УН&С.

— Эээ… один из них. Остальные — нет. И они не любили меня. Слушай, давай сосредоточимся на настоящем, о’кей? Где ты?

— Тогда почему ты имела с ними близкие отношения? Если они не платили своей любовью на твою?

— Я не была влюблена ни одного из них. Это был просто секс. — От последовавшей тишины по спине у нее забегали мурашки. — Майкл? Майкл?

— Боюсь, я чувствую себя все более глупо.

— Как так? — Осторожно поинтересовалась она.

Каким-то образом она поняла, что он вышел из ванной, как если бы ее тело воспринимало его или нечто в таком роде. Она ощупью начала двигаться обратно.

— Майкл?

— Я веду себя как ребенок, правда? — Сейчас его голос был ровен и тих. И звучало это ужасно. — Рыдать над чем-то, что… вполне обычно для тебя.

— Ох, Господи, Майкл, нет. — «Обычно? Это вовсе не было обычным. Абсолютно». — Я чувствую, что сама заплачу прямо сейчас потому, что…

— Так ты жалеешь меня? Не стоит. Это не преступление не чувствовать того же, что и я…

— Заткнись. Сейчас же. — Она хотела ткнуть в него пальцем, но не была твердо уверена, в каком направлении целиться. — Я не жалею и не лгу. Те другие мужчины — не ты. Они никак к нам не относятся

«Так они сейчас «мы»? — задумалась Клер.

— Майкл, я знаю, что все это трудно для тебя, и, возможно, ставить секс во главу угла было не такой уж великолепной идеей. Я также понимаю, почему вырваться отсюда страшно. Но ты не одинок. Мы сделаем это вместе.

Она совершенно не представляла, как осуществить побег или куда они пойдут, но обязательство было принесено. Их душами. Их телами.

Ну, она не стала неожиданно романтиком. Всю свою жизнь Клер насмехалась над процессом вступления в брак. Секс, по ее мнению, это просто секс. Сейчас же она понимала различие. По какой-то непонятной причине она чувствовала, что они с Майклом связаны. Этому не было разумного объяснения, но узы существовали, и физическая близость была их частью.

Его руки появились сзади и обняли ее.

— Это имеет смысл. Я чувствую то же самое.

Держась за него, она откинулась назад.

— Я не знаю, где мы очутимся, но собираюсь позаботиться о тебе.

Его голос был низок, словно приносил смертельную клятву:

— А я сделаю то же самое для тебя.

Они стояли, связанные в темноте, обнявшись. Тепло его тела согревало ей спину, и когда она придвинулась ближе, то ощутила его возбуждение. Она качнула бедрами, задевая его.

— Я хочу тебя, — заявила Клер.

Его резкий выдох выстрелом прозвучал в ее ушах.

— Ты будешь… готова так скоро?

— Обычно именно парень — тот, кому требуется время для восстановления.

— О. Ну, думаю, я мог бы заниматься этим всю ночь напролет…

И, как оказалось, он сумел.

Они занимались любовью столько раз, что все смазалось в одно непрерывное эротическое действо, которое тянулось… Господи, часы и часы. Плавно перетекая из ужина в ночь.

Тело Майкла оказалось способно к следующему оргазму через десять минут после предыдущего, и он ринулся познавать все чувственные радости секса. Он брал ее каждым возможным способом и чем больше осваивался, тем сильнее в нем развивалась тяга к доминированию. Не имело значения, как они начинали, заканчивали всегда одинаково — она снизу, лицом ли вверх или вниз. Ему нравилось прижимать ее своим весом, иногда руками, заставляя подчиняться. Особенно когда он пил из шеи.